УБИЙЦЫ И МАНЬЯКИ - Т. РЕВЯКО

В последние месяцы Ксюша начала убегать из дома куда глаза глядят. Ее находили, и похотливое, алчущее детской плоти существо, перестраховываясь давало циничные наставления: «Доча, если заинтересуются тобой врачи, скажи, что изнасиловал неизвестный мальчик.»

Потом, когда уголовное дело набрало обороты, любвеобильные сестры и тетка арестованного сделали все, чтобы обернутъ побеги девочки из домашнего ада против ее же самой. Дескать, развратница, каких поискать, а «Витюня, как настоящий отец, относился к ней строго».

Если верить показаниям родственников и некоторых соседей, с «Витюни можно писать портрет святого». Но вот судя по производственной характеристике, за семь лет работы на заводе о нем никто не отозвался добрым словом. Врач-нарколог утверждает:

«В.Грейвс лжив. Критика о себе снижена. Круг интересов ограничен. Страдает хроническим алкоголизмом второй степени и нуждается в принудительном лечении».

Судебно-психиатрическая экспертиза В. Грейвса свидетельствует «Наследственность психопатологически не отягощена, понимает противоправность и наказуемость своих действий. В период инкриминируемых ему деяний не обнаруживал признаков какого-либо болезненного расстройства психической деятельности и по состоянию психического здоровья мог отдавать себе отчет в совершаемых действиях и руководить ими. Поэтому Грейвса в отношении содеянного следует считать вменяемым».

В. Грейвс — сексопат. Кроме педофилии — смещения сексуальной ориентации на малолетних — у «главы семейства» еще и ярко выраженный эксгибиционизм. Он неоднократно, вроде бы случайно, демонстрировал дочери свой половой орган. С этого, по словам Оксаны и Анфисы Васильевны, начинал папаша Грейвс еще задолго до изнасилования.

Родственники Грейвса, конечно же, разобрались в истине, когда она наконец обнаружилась. Даже будучи в следственном изоляторе, он наряду с плачами и мольбами о прощении к жене и дочери тайными путями пытался передать записки-инструкции сестрам, в которых умолял выпросить у «бедняжек» столь желанное прощение, чтобы они забрали заявление обратно. Два подобных «послания» перехватила администрация СИЗО. В письме жене весьма примечательна фраза: «Зачем мне 8 лет кормить государство? Лучше эти 8 лет я буду кормить, обувать, одевать вас».

Складывается впечатление, что родитель-растлитель заведомо знал, на что шел и пресловутая «восьмерка» названа неспроста. Именно этот срок наиболее часто фигурирует в приговорах осужденным за изнасилование.

(Косенков Н. «Детектив», 1991, № 11)

БОРИС РАДЧЕНКО

…В тот сентябрьский день Борис Радченко, 29-летний житель одного из сел Жидаческого района Львовской области, вернулся домой навеселе. Собственно, это было его обычное состояние — крепко подружился он с «зеленым змием». Потому, кстати, и не мог нигде долго удержаться на работе. Да и сам он до того стал тяготиться работой, что бросил ее окончательно, перейдя на содержание жены-медсестры, хотя в доме трое детей.

…Покачиваясь, Радченко вошел в дом. Кроме 7-летней дочки, первоклассницы Иринки, в нем никого не было. Скользнув взглядом по стройной фигурке, отец похотливо усмехнулся: ишь, как подросла, просто ягодка! Немножко еще не дозрела, по уже вполне аппетитна…

Подошел сзади к дочке. Та испуганно оглянулась: у пьяного отца рука тяжелая, может запросто ударить. Радченко, по-прежнему похотливо усмехаясь, схватил Иринку за плечо. Когда она стала вырываться, ударил по лицу и, угрожая, приказал раздеться.

— Зачем, папа? — всхлипнула дочь.

— Молчи и делай, что говорю! — Борис, грубо ругаясь, начал срывать с девочки платьице. Потом поднял маленькое трепещущее существо и бросил его на кровать…

Иринка, к сожалению, ни в чем не открылась, не призналась матери. И стыдно было, и отца боялась, его угроз. Да и вряд ли до конца ребенок понял, что с ним сделали. Ну, а отец? Может казнил себя за содеянное, мучился от переживаний? Как бы не так! Он делал вид, что вообще ничего особенного не произошло, даже когда был трезв. Более того, искал любой момент, чтобы вновь и вновь удовлетворить свои сексуальные потребности с запуганной дочерью.

Сколько же раз он насиловал Иринку? Сказать об этом крайне трудно. Да и разве дело в количестве?

Несколько лет (!) мать ничего не знала. Правда, у нее иногда возникали подозрения, когда вдруг видела на постели дочери подозрительные пятна. Но дочка в ответ только пожимала плечами: не знаю…

В следующий раз вопрос встал острее, потому что причина была очень веская: «сексуальный гигант» Радченко, имевший любовниц чуть ли не во всех окрестных селах, подцепил венерическую болезнь и «наградил» ею не только жену, но и дочь. Однако врачи, учитывая возраст Иринки, заверили: девочка заразилась бытовым путем. На всякий случай жена спросила Бориса:

— Слушай, может, ты с дочкой живешь?

— Ты что, дурная? Придет же такое в голову, — скривился тот.

На этом семейное расследование и закончилось. А растление малолетней все продолжалось…

И лишь, совсем недавно, мать опять обнаружив на простынях пятна, происхождение которых не вызывало сомнений, приперла Иринку к стенке:

— Ты мне голову не крути, выкладывай все, как есть!

Как же хотелось матери, чтобы подозрения ее не подтвердились, чтобы в семье наступило спокойствие… Увы, все оказалось гораздо хуже. Иринка сдалась и, плача, рассказала всю горькую правду.

Мать слушала ее с ужасом, в висках стучало: «Господи, за что же ты нас так покарал? Как только земля держит такого негодяя?!»

Под конец рассказа в комнату влетела 8-летняя Аленка:

— А я знаю, о чем вы тут говорите, слышала за дверью. И никакой это не секрет! Папа и со мной так делает…

Бедную женщину чуть удар не хватил, когда она узнала от младшей дочери кошмарные, отвратительные подробности отцовской «ласки»…

Позднее обе девочки повторили свои признания, сгорая со стыда и захлебываясь слезами, следователю в ходе судебного разбирательства. Да, Аленку постигла судьба старшей сестры, но пьяный отец удовлетворял с ней свою похоть в еще более извращенной форме. Перед изнасилованием он избивал девочку, а потом еще и привязывал ее к кровати…

Так кто же он, Борис Радченко? Психически ненормальный? Нет. Врачи-эксперты утверждают, что с головой у него все в порядке. Сексуальный маньяк, человек, у которого неодолимое влечение к половым извращениям? Тоже нет, говорят врачи. Первейшая причина полной деградации отца троих детей (в семье еще и сын) — пьянство. После нескольких рюмок спиртного он перестает контролировать свои действия, превращаясь в нелюдя.

Отец-алкоголик 7 лет насиловал свою старшую дочь и 2 года — младшую.

…9 лет тюремного заключения с отбытием наказания в колонии усиленного режима — таков приговор суда.

(«Версия», 1995, № 7)

РЕДЖИНАЛЬД ТРОТ

Это произошло в Саучтемптоне на Декейтер-стрит. Рассказывает сын Реджинальда Трота Джонни:

«Все началось с того дня, как умерла мама… Отец ее бил, все время бил. Даже когда она умирала, он на нее орал, что она не приготовила ужин, и ударил ее в лицо… А потом, когда маму похоронили, он стал приводить в дом всяких грязных теток… Он не стеснялся нас с сестрой, занимался развратом прямо при нас… А мы бегали по его заданию в магазин, приносили выпивку… Вместо того, чтобы поблагодарить нас, он бил. И меня, и Дженни…

А однажды тетки перестали приходить в наш дом. Одна из них сказала отцу: „Билл, от тебя слишком воняет“. Ну, папаша ее чуть не прибил. А что, рука у него тяжелая… В ту же ночь он заставил Дженни делать все, что делали эти тетки… Так продолжалось несколько месяцев. Дженни плакала, просила оставить ее в покое, но отец не отставал. Однажды, когда он в очередной раз потащил меня в порт, чтобы я помогал ему разгружать цемент, мы пришли и увидели, что бедняжка Дженни висит под потолком. А на столе записка, что, мол, не судите ее строго, она не смогла выдержать такого к себе отношения со стороны отца…

Папаша записку сжег и сам вызвал полицейских. Слезу пустил, что, мол, не пережила девочка смерти матери… Его спросили — а почему у нее все лицо в синяках? Ответил, что кто-то вчера на улице избил. Ну, полицейские и не стали разбираться — у нас на улицах, сами знаете, какие случаи бывают.

Только мы Дженни похоронили, он ко мне пристал. Я ему говорю: лапа, я же мальчик. Л он: с мальчиками можно делать то же самое, что и с девочками… Ну и сделал. А потом избил меня и предупредил: кому-нибудь скажешь — убью… Я терпел-терпел, но однажды он еще какого-то дядьку привел… Они со мной делали то же самое вдвоем… А потом били — еще сильнее, чем прежде… Ну я и решил: пусть лучше убивает, но терпеть такое больше не буду. И решил: будь что будет, а про папашу расскажу все.»