Кэш - Артур Батразович Таболов

– Вы к отцу? Он в гараже. Зайдите с улицы, там открыто.

Из гаража доносился звук то ли дрели, то ли еще какого-то механизма. Панкратов вошел и едва не поперхнулся от густой белесой пыли. Её извергала шлифовальная машинка, которой немолодой слесарь в комбинезоне на голое тело обдирал шпаклевку с бочины «Жигулей». Другой слесарь копался в моторном отсеке. Увидев незнакомого человека в дверях, первый выключил машинку.

– Вам кого?

– Могу я видеть Ларионова?

– Валерий, тебя!

Второй слесарь, постарше, совершенно трезвый, но с помятым лицом хорошо пьющего человека, вылез из-под капота и подошел к посетителю, вытирая руки ветошью. Увидев у гаража «фольксваген-пассат» Панкратова, сразу сказал:

– Нет, мы такие машины не чиним. Квалификации не хватает, там же электроники напихано до чертовой матери. «Жигули» и старые иномарки – это пожалуйста

– Вы Ларионов? – спросил Панкратов.

– Да.

– Писатель Ларионов?

– Давно меня так не называли.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Вам нужно поговорить с писателем Ларионовым? – недоверчиво уточнил писатель Ларионов.

– Да.

– Что ж, давайте поговорим.

Ларионов обернулся к напарнику:

– Я на сегодня всё. Да и ты закругляйся. Пойдемте, – предложил он Панкратову. В доме поднялся по крутой лестнице в мансарду, завел Панкратова в кабинет. – Подождите, я в душ и переоденусь. Кофе будете?

– Спасибо, не откажусь.

Панкратов с интересом осмотрелся. Кабинет был небольшой, с книжными полками, с громоздким двухтумбовым письменным столом, старым, с облезлой столешницей, прожженной сигаретами, с кругами от стаканов или бутылок. Рабочее кресло с продранными подлокотниками, мягкое кресло сбоку стола. Мертвый монитор компьютера с пыльным экраном. Пыль на столе, на принтере, на клавиатуре. Похоже, в этом кабинете давно никто не работал.

Внимание Панкратова привлекла отдельно повешенная книжная полка и на ней знакомый корешок. Это была книга Ларионова «Огонь на поражение». На титульном листе надпись: «Спасибо. Г.Гольцов». Панкратов перебрал другие книги на полке. Алена Снигирева, «Мой любимый убийца». Маша Зарубина, «Смертельная страсть». Эдуард Хан, «Полиция нравов». Штук пять покетбуков из серии «Детектив глазами женщины».

Вошел Ларионов, в свободном пуловере и домашних джинсах, с жестяным подносом, на котором дымились две чашки кофе, стояла бутылка водки и два стограммовых хрустальных стопаря. Кивнул на кресло сбоку стола:

– Располагайтесь. Вы из милиции?

– Можно сказать и так, – согласился Панкратов, решив, что это проще, чем объяснять, кто он и откуда.

– Выпьете?

– Я на машине.

– Ну и что? Вы же из милиции. Водка хорошая, «Ермак».

– Нет, спасибо.

– Ну, как знаете.

Ларионов наполнил стопарь, оприходовал его, запил глотком кофе и с удовольствием закурил.

– Вчера в Ленинке я прочитал вашу книгу, – начал Панкратов. – Вот эту – «Огонь на поражение». Очень интересно, я об этой трагедии почти ничего не знал. Как я понял, Георгий Гольцов ее тоже читал? На титуле его надпись.

– Читал, – подтвердил Ларионов. – Раз водки не хотите, пейте кафе, остынет.

– Ему понравилась?

– В целом да. Но были вопросы. Мне так и не удалось выяснить, кто отдал солдатам приказ стрелять. Одни говорят – генерал армии Плиев, другие – генерал-майор Олешко, третьи – майор Дёмин, был там такой. А ведь кто-то отдал, армия без приказа не стреляет. Боюсь, мы этого уже никогда не узнаем.

– Как вообще появилась эта книга? Вы были как-то связаны с Новочеркасском?

– Нет, я знал об этом не больше вас. Однажды позвонил издатель, предложил заняться этой темой. Это было в 87-м году. Тогда уже о многом начали писать, но тема Новочеркасска еще была запретной. Я спросил: а ты не боишься, что тебя возьмут за жопу? Он не отличался особой смелостью, и это еще мягко сказано. Но тут заявил: ты пиши, остальное я беру на себя. Заключил авансовый договор. Только потом я узнал, почему он так раздухарился. Деньги на издание дал Гольцов. Не знаю сколько, но много. А чем больше денег, тем смелее издатель. На книгу у меня ушло два года. В 89-м она вышла. Не скажу, что совсем не была замечена, но сенсацией не стала, тогда уже обо всем писали. Еще не свобода слова, но уже сплошная гласность.

Панкратов поставил книгу на полку.

– У вас странный вкус. «Русские тайны» и рядом какая-то Алена Снигирева.

– Почему какая-то? – обиделся писатель. – Алена Снигирева – это я.

– То есть как?

– А вот так. Буквально.

– А Маша Зарубина?

– Тоже я.

– А «Детектив глазами женщины»?

– И это я. Я даже Эдуард Хан.

– Вы шутите?

– Если бы! Писатель Ларионов никому не нужен. А за это туфту платят. Вернее, платили. Сейчас не платят ни за что. Народ перестал покупать книги. Если еще читают, то скачивают из Интернета на халяву. Писатель – вымирающая профессия. Но вы пришли, как я понимаю, разговаривать не о бедах российской словесности. Чем заинтересовал милицию писатель Ларионов?

– Ничем. Нас интересует Георгий Гольцов.

– Вот как? Он погиб больше года назад.

– Есть некоторые неясности в обстоятельствах его гибели.

– Чем я могу вам помочь? – не понял Ларионов. – Последний раз я его видел… когда же? Лет двадцать назад. Когда вышла новочеркасская книга.

– Вдова Гольцова, Вера Павловна, заказала вам книгу о муже. Было?

– Откуда вы знаете?

– Рассказал Николай Алексеевич, бывший директор детского дома.

Ларионов улыбнулся.

– Трогательный старик. Георгий был ему как сын. Впрочем, у него все как родные дети. Да, было.

– Когда?

– Месяца через полтора после катастрофы самолета. После сороковин. Сама нашла меня, дала аванс, многое рассказала.

– Книга документальная? Или роман?

– Что получится. Она хотела только одного – чтобы он в книге был таким, как в жизни. Таким, каким она его любила. А она его любила. Она говорила о нем целый вечер. Говорила и говорила, не могла остановиться. Ей нужно было выговориться. Они прожили вместе пятнадцать лет.

– У них были дети?

– Два сына. Одному сейчас лет десять, второму двенадцать или тринадцать.

– Они живут с матерью?

– Нет, в каком-то пансионате в Англии. Георгий отправил их туда незадолго до своей гибели. Мне кажется, он предчувствовал, что что-то произойдет.

– Вы начали о книге, – напомнил Панкратов. – И что?

– Я начал работать. Съездил в Нижний Кут, где он строил электростанцию, сейчас он называется Светлогорск, в Москве встречался с людьми, которые его хорошо знали. И с бизнесменами, и с политиками. Они много интересного рассказали. Уже написал пару глав, кое-что набросал. Мне хорошо работалось. Как в молодости. Много ли писателю надо? Кусок хлеба и чтобы никто не мешал. И, конечно, чтобы твою книгу ждали. Всё это у меня было. Правда, недолго.

– Почему?

– Вера Павловна отменила заказ. Заплатила за всю работу и сказала,