Кабанчик - Виктория Ваторе

а может, оно было просто прогнившее из-за течения времени, по краям – колонны, а потолок поддерживали балки причудливых форм. Оба окна комнаты выходили на поле с большим сараем, которых нельзя было увидеть с парадной стороны усадьбы. За ними же – густая хвойная чаща. Бен поморщился от мысли, как же легко было бы заблудиться в такой. Он обратил внимание на кровать Уолтера – она была в худшем состоянии, чем та, которую выделили Бену, зато простыни были идеально уложены, что говорило о его любви к кропотливому труду. На стену, прилегающую к койке, были навешаны различные ленты и веревки с хаотично связанными узелками. Одному богу известно, что за эстетика руководила рабочим, когда он располагал это.

– Расположишься, спустишься туда, – Уолтер прижал указательный палец к стеклу, указывая на место будущей встречи.

– Понял. Долго ждать не заставлю.

Рабочий покинул спальни, оставляя Бена наедине со своими вещами и размышлениями. Его ждал тяжелый рабочий день в новой обстановке, пугающей своей неизвестностью.

Глава 2

Как и было оговорено, новичок явился в поле, полностью готовый к работе. Вещей, привезенных с собой, было не так много, чтобы тратить на их разбор излишнее количество времени. Найти Уолтера на такой большой территории оказалось не самой легкой задачей: людей вокруг было слишком много, все суетились и что-то кричали друг другу, что создавало обстановку, в которой так просто было потеряться.

– Ты долго на одном месте не стой, – Бен обернулся на показавшийся из-за спины голос – перед ним был новоиспеченный товарищ, – Оливер злится, когда работа не идет.

– Я потерял тебя.

– Я тоже раньше терялся, и все терялись. Ты быстро привыкнешь. Пойдем, покажу тебе твое ремесло.

Бен последовал за сгорбившимся юношей, изо всех сил стараясь не терять его виду. Взгляд его случайно коснулся руки Уолтера, которой он крепко сжимал несколько ромашек.

– Зачем тебе цветы? – поинтересовался будущий забойщик.

Ответа так и не последовало, что не огорчало, но изрядно напрягало Бена. Все же ему хотелось завести на новом месте дружбу, которая особенно важна с соседом по комнате.

Минуя поля, они вышли на равнину, аккуратно спрятанную под кронами деревьев. Завидев неприлично великое строение, из которого доносились звуки скота, было понятно, что Бен прибыл к своему месту работы. Рядом же располагалось несколько избушек, вид которых напоминал сельские уборные или сараи, где хранилось то, что остается после забоев, но эти версии быстро отмелись, когда расстояние до них сократилось, и предстало возможным заметить несколько веревок с бельем.

– Прачечные? – Бен не отступал от затеи все же разговорить Уолтера. Вдобавок к тому, предположение казалось вполне логичным.

– Нет, – рабочий обернулся на заданный вопрос. Похоже, эта идея показалась ему даже обидной, – люди здесь живут. Как мы в усадьбе живем, так и они здесь.

Новобранца смутил этот факт, и еще бы! Почему кому-то – просторные покои и теплые стены, а другим – халупы в лесу? Предположение о благородном хозяине фермы развалилось, ведь будь он таким, ни за что не стал бы селить своих людей здесь. Хозяйство не бедствовало, соответственно, в подобных условиях не было необходимости. Конечно, Бен видал и похуже: в его деревне даже крупные землевладельцы в таких избах не жили, не по карману было, да все равно тепло какое-то там было, здесь же – нет. Только холод и запах старости. Быть может, сюда ссылают провинившихся? Это предположение могло бы вновь наделить владельца чертой благородности, ведь так или иначе, плохой кров – лучше, чем битье плетью или того страшнее.

Избы были покосившиеся, и, кажется, какие-то из них даже пережили пожар, а может быть и не один. Не во всех окнах присутствовали стекла, большинство были разбитыми, о чем свидетельствовали осколки на подоконниках, а в каких-то, чудилось, остекленения никогда и не было.

Уолтер уверенно двигался дальше вдоль домов, хотя предполагаемая скотобойня уже была позади, пока не свернул к одному из них. Деревянная избушка, у которой он остановился, выглядела одной из самых целых здесь, и, присмотревшись, можно было заметить, как из трубы валил дым, что демонстрировало возможность жителей по меньшей мере готовить себе пропитание, но это ни разу не портило представление об ужасных условиях, в которых рабочим приходилось жить. Хромоватый юноша подошел к окну дома, аккуратно постучав по нему. Выждав несколько секунд, он повторил действие, однако никаких событий за этим не последовало. Тогда он сложил ромашки, что всю дорогу нес с собой, на небольшой столик перед оконцем, и, скуксив печальную мину, повернулся обратно, в сторону загона для скота. Бен напоследок успел заметить, что цветов возле того домика скопилось немыслимое количество: какие-то были совсем свежими, а некоторые уже успели завянуть, иссохнуться или перегнить. Сорта также были разными, среди них оказалась даже роза, каких в Теплом крае днем с огнем было не сыскать.

– Давно ромашки сюда носишь? – Бен не скрывал интереса к новому знакомому, позволив себе чересчур личный вопрос.

– Четыре года. Каждый день. Пропустил только одну неделю, когда жар был сильным, и Морисса запретила мне работать, – он сказал это тоскливо, даже слишком, хоть его расстройство и было вполне объяснимым.

– Кто такая Морисса?

– Сестра милосердия. Это она настояла, чтобы хозяин взял меня на службу. Я ей благодарен. Морисса заботится обо всех здесь, она как мама, – теперь стало ясно, что благородное сердце оказалось вовсе не у Оливера или владельца.

– А кому ромашки принес? – Бен был рад, что Уолтер наконец заговорил с ним и даже рассказал что-то новое. Грех было не воспользоваться моментом и не полюбопытствовать.

– Девушке одной, красивой. Милли.

– Милли твоя подруга? – забойщик чувствовал себя неловко, общаясь с товарищем будто с ребенком, но тот, можно полагать, уже привык к такому обращению или, может, именно такого к себе и требовал.

– Была подругой. Потом лесорубы к ней захаживать стали, Оливер распорядился выселить ее из усадьбы, сказал ей чего – больше со мной она не говорит, – печаль в голосе Уолтера заставляла испытывать ее и Бена, казалось, она не просто переполняла рабочего – он ею захлебывался.

Новобранец не до конца понимал суть только что услышанной истории, но чутко подметил, что продолжать спрашивать об этом не стоит.

– Мы пришли, Бен. Проходи.

Войдя железную проржавелую дверь, перед глазами предстали десятки животных. Большинство из них – свиньи, видимо, это из-за того, что коровы и куры были необходимы в хозяйстве не только для мяса. Они толпились в загонах, за которыми, по всей видимости, давно никто не убирал. Не