Плейбоев не ревнуют - Мишель Селмер

Дверь открылась, и вошла папина секретарша. Грейси нервно поправила юбку и тут же спрятала руки за спину, чтобы скрыть их дрожь.

– К вам Роман Слейтер, сэр.

Грейси показалось, будто комната закружилась. Сердце бешено колотилось, и ей снова отчего-то захотелось бежать.

– Впустите, – отозвался Саттон, и Грейси застыла, пытаясь дышать ровно.

Секретарша сделала приглашающий жест, и в кабинет вальяжно вошел злейший враг семейства Винчестер. Он был одет в черное. Сшитые на заказ брюки сидели как влитые, две верхние пуговицы рубашки были небрежно расстегнуты, спортивное пальто ладно облегало широкие плечи, мускулистые руки, узкие бедра.

Этот мужчина разительно отличался от молодого Романа – студента в джинсах и футболке, который плевать хотел на моду. Теперь же он был владельцем многомиллионной компании и выглядел соответствующе. Безупречный вид нарушали лишь непокорные темные кудри, чуть более длинные, чем следовало бы, но ему это даже шло.

Вопреки ожиданиям и здравому смыслу при виде Романа Грейси ощутила отнюдь не праведный гнев, а… облегчение.

Через несколько лет после их разрыва Роман, участвуя в военной операции, пропал без вести.

Ходили слухи, что он погиб. И, несмотря на его предательство, Грейси казалось, будто ее сердце рвется на части. В то время она готова была отдать что угодно, лишь бы он вернулся. Что угодно, лишь бы повернуть время вспять. Потому что в армию он ушел именно потому, что она его бросила.

Возможно, если бы она его простила и они остались вместе, он бы не погиб.

Вина грызла Грейси несколько месяцев, пока она не услышала в новостях, что Роман и еще несколько солдат находятся в плену у какой-то подчиненной «Аль-Каиде» группировки на Ближнем Востоке. И наверняка подвергаются там ужасным пыткам. Она едва не лишилась чувств от облегчения: он жив! Но вдруг этот плен хуже, чем смерть? Вдруг его мучают, а потом все равно убьют? Эти мысли не давали ей спать, у нее пропал аппетит. За неделю она похудела на десять фунтов и чувствовала такую усталость и отчаяние, что почти не могла работать. Поэтому она перестала смотреть новости и читать газеты. Задвинула его образ в самый дальний уголок сознания, но и дня не проходило, чтобы она не подумала о нем хотя бы раз.

В конце концов Романа и его товарищей спасли. Когда Грейси узнала, что он вернулся в Америку, она успокоилась и смогла расстаться со своей обидой. В каком-то смысле они были квиты… Хотя думать – отвратительно. Ее разбитое сердце и подпорченная репутация и сравниться не могли с неделями пыток, которые пришлось вынести ему. Такого она не пожелала бы и злейшему врагу…

А разве он не злейший ее враг? Не так давно он чуть не уничтожил ее семью! И привычная ненависть горячей волной окатила ее сердце.

Почему же теперь при виде его она чувствует облегчение? Что с ней не так?

– Роман… – Саттон медленно поднялся и протянул руку.

Роман помедлил, прежде чем сжать его ладонь, что подчеркнуло его враждебность.

– Саттон, – отозвался он с явным презрением.

– Ты, наверное, помнишь мою дочь Грейс.

Сердце Грейси ушло в пятки.

Роман повернулся, и глубокий взгляд его орехово-карих глаз пронзил ее, будто нож.

Он отличался красотой и раньше. Теперь, возмужав, он стал и вовсе подобием греческого бога. Его нос, видимо, был однажды сломан. Лицо украшали шрамы. Один – от виска через левую бровь – проходил опасно близко к глазу, а второй неровной линией пересекал лоб и прятался под темной шевелюрой. Вероятно, эти боевые отметины нравились далеко не всем женщинам, но, по мнению Грейси, делали его еще привлекательнее.

– Грейс… – произнес Роман. Его низкий голос будто прикоснулся к ее нервным окончаниям. Внутри живота шевельнулось что-то первобытное и иррациональное.

Влечение… Нет! Ни за что!

Ни одна нормальная, уравновешенная девушка не может испытывать влечения к тому, кто пытался разрушить ее жизнь.

Роман протянул ей руку, и она, не подумав, просто по привычке ее пожала. И сразу же об этом пожалела. Но было уже поздно.

Пожатие крупной ладони Романа было крепким, и Грейси, стараясь не уступить, сильно сжала его руку в ответ. Похоже было, что оба пытались друг другу что-то доказать.

В его взгляде читалась издевка. Он будто пытался спровоцировать ее на какое-нибудь едкое замечание. Заставить убрать руку первой. Но такой радости она ему не доставит.

Грейси упрямо вздернула подбородок, полная решимости ему не уступать… и вздохнула с облегчением, когда Роман выпустил ее руку, едва заметно улыбнувшись.

Роман повернулся к Саттону. От него буквально исходили волны раздражения и нетерпения. Было очевидно, что, будь его воля, он сейчас находился бы совершенно в другом месте.

– Ладно, Саттон, давай сразу к делу. Зачем ты меня пригласил?

Саттон сел. Медлительность и точность его движений диктовала боль, которую он теперь испытывал почти постоянно. Он указал на один из стульев напротив своего стола:

– Не волнуйся так. Садись.

– Просто ответь мне, чего ты хочешь. Ты сказал, что у тебя есть важная информация об одном из моих клиентов. О ком же?

Грейси тоже стало любопытно. Что задумал отец? И почему он не поговорил с ней заранее, чтобы она понимала, что происходит? Может, это имеет отношение не к бизнесу, а к чему-то другому? К чему-то личному?

– Насколько я знаю, ты все еще ищешь отца Грэма и Брукса Ньюпортов? – спросил Саттон.

Роман безразлично пожал плечами:

– Ищу. И что?

– Возможно, я смогу тебе помочь.

– Помочь? – переспросил Роман, недоверчиво усмехнувшись. – Это что, шутка? Ты не раз пытался помешать моему расследованию, всячески ставил мне палки в колеса, а теперь говоришь, что хочешь помочь? Не верю.

– Я тебя не виню, Роман. Но выслушай меня ради твоих клиентов. У меня есть информация, которая может им помочь.

Роман смотрел на Саттона скептически, но заинтересованно.

– Хорошо. Что за информация?

– Я не могу тебе рассказать.

Роман разразился своим фирменным грудным смехом и покачал головой:

– Мне надоели твои игры, Саттон.

– Это не игра. Я могу помочь им, но я должен поговорить с ними лично. Я много об этом думал с тех пор, как они были здесь с Карсоном.

– Зачем тогда звать меня?

– Я хотел договориться о встрече с ними. Как можно быстрее. С обоими.

Грейси удивленно моргнула. Отец хочет пригласить к ним в дом еще одного смертельного врага? Более того, они уже встречались раньше? Неужели лечение негативно отражается на его мозге?

– Грэм и Брукс сейчас почти не общаются друг с другом, – сообщил Роман. – Тебе, как будущему тестю Грэма, следовало бы об этом знать.

– Я знаю. Потому и позвал тебя. Я уверен, что ты сможешь воззвать к их разуму.

Роман, однако, уверенным не казался, и Грейси его понимала. Тайная связь Грэма с ее сестрой Евой сильно испортила отношения между братьями. Теперь, когда Ева ждала от него ребенка, Грэм смягчился по отношению к Винчестерам. А Брукс все еще оставался одержим местью, и из-за этого братья постоянно ссорились. К тому же Брукс пытался втянуть в этот омут и Карсона, настаивая, что тому следует бороться за то, что по праву принадлежит ему: четвертую часть состояния Винчестеров. Однако, возможно, Грэм и Брукс забудут про свои разногласия, если узнают, что Саттон хочет рассказать им что-то об их отце, которого они пытаются найти уже многие годы?

– Почему бы не рассказать Грэму? Пусть он сам поговорит со своим братом, – предложил Роман. – Если информация правдива, Брукс его выслушает.

– Нет, – возразил Саттон. – Это должно произойти здесь, у меня в кабинете. И они оба должны присутствовать.

– Папа, но почему? – невольно вырвалось у Грейси.

Саттон с нежностью взглянул на дочь и тихо произнес:

– Просто так надо.

В его глазах сквозила такая беспомощность, что у Грейси внутри все поплыло. И она решилась на то, чего собиралась никогда больше не делать. Заговорить с Романом.

Она сглотнула ком, вдруг вставший в горле. Почему он кажется таким грозным, холодным и неприступным? Может, он стал таким в армии? Потому что тот Роман, которого она знала, никогда на нее так не смотрел. Она даже не могла вспомнить, чтобы он хоть раз повышал на нее голос, если они ссорились. Да и ссорились они, честно говоря, редко. Их отношения развивались спокойно. До тех пор, пока все не развалилось. Пока она не узнала о том, как он ее предал.

Она кричала на него тогда. Хуже всего было то, что он не кричал в ответ. Просто стоял перед ней, исполненный раскаяния, принимая на себя всю ответственность за то, что сделал.

Сожаление отчетливо читалось на его лице, хотя он так и не извинился. Правда, извинения ничего бы не изменили. Но раз уж отец хочет встретиться с братьями Ньюпортами, так тому и быть. Поэтому Грейси подавила свою гордость и произнесла:

– Ты же знаешь, что мой отец болен. Если он хочет этой встречи, я тоже хочу. Что мне сделать, чтобы ты нам помог?