Мир-кладбище - Клиффорд Саймак

Глава 2.

Максуэлл Питер Белл, управляющий североамериканским отделением фирмы "Мать-Земля, Инк.", оказался пухленьким коротышкой с претензиями на роль всеобщего любимца. Когда я вошел в его офис, занимающий особняк на крыше административного корпуса, он встретил меня, восседая в громоздком зачехленном кресле за большим сверкающим столом. Потерев руки, он приветливо, если не сказать нежно, улыбнулся мне. Начни его карие глаза таять и сбегать ручейками по щекам, оставляя на них следы как от шоколада, я бы ничуть не удивился. - Вы довольны перелетом? - спросил он. - У вас нет претензий к капитану Андерсону? Я покачал головой. - Никаких. Я ему очень признателен. Мне не хватило бы денег, чтобы заплатить за место на корабле для паломников. - Ну что вы, что вы, - проговорил он. - Это мы должны быть вам признательны. В наши дни мало кто из людей искусства проявляет интерес к Матери-Земле. Тут он, разыгрывая из себя радушного хозяина, пожалуй, слегка переборщил. Мне было известно, что Земля вовсе не обделена вниманием, как он выразился, "людей искусства"; причем любой из них, прилетев сюда, незамедлительно попадал под "материнское" крылышко фирмы. Об опеке со стороны компании мог не догадаться разве что полный недотепа. Потому-то многое из того, что было здесь написано или снято, выглядело, как состряпанная высокооплачиваемыми мастерами своего дела кладбищенская реклама. - У вас тут хорошо, - сказал я лишь для того, чтобы поддержать разговор. Получилось так, что я сам напросился на лекцию. Белл завозился, поудобнее устраиваясь в кресле, точь-в-точь наседка, распускающая перья над гнездом с яйцами. - Вы, разумеется, слышали сосны, - начал он. - Они поют. Даже отсюда, если распахнуть окно, можно услышать их пение. Я слушаю их вот уже тридцать лет и никак не наслушаюсь. Они поют о вечном покое, который нельзя обрести нигде, кроме как на Земле. Порой мне кажется, что это песня не только сосен и ветра, но разбросанного по космосу человечества, которое наконец возвращается домой. - Ничего такого я не слышал, - признался я. - Наверное, прошло слишком мало времени. Но вообще-то, я для того и прилетел, чтобы слушать. С тем же успехом я мог бы не раскрывать рта. Он меня не слышал. Он не желал меня слышать. Он был поглощен исполнением давнымдавно заученного монолога. - Тридцать с лишним лет, - вещал он, - я забочусь об Окончательно Вернувшихся. За такую работу берутся, лишь хорошенько все взвесив. У меня было много предшественников; в этом кресле сиживали многие управляющие, и все они были людьми благородными и возвышенными. И моя обязанность - продолжать их дело. Еще я считаю своим долгом поддерживать великие традиции, которые зародились в далеком прошлом Матери-Земли. Он откинулся на спинку кресла. В уголках его карих глаз выступила влага. - Временами, - сообщил он, - мне приходится нелегко. Сами понимаете, обстоятельства бывают разные. Порочащие измышления, всякие слухи, обвинения, которые никогда не высказываются открыто. Полагаю, вам они известны. - Да, я кое-что слышал. - Вы верите им? - Не всем. - Давайте не будем ходить вокруг да около, - предложил он, пожалуй, чуть резковато. - Давайте поговорим начистоту. Во-первых, фирма "Мать-Земля, Инкорпорейтед" есть ассоциация похоронных услуг, а Земля - кладбище. Далее, наша компания - отнюдь не мыльный пузырь, созданный ради легкой наживы, не ловушка для простаков и не какая-нибудь там посредническая контора, которая распродает за бешеные деньги лакомые кусочки бесценных угодий.Разумеется, мы в своей работе пользуемся существующими деловыми каналами. А как же иначе? Только этим путем мы можем предложить свои услуги населенной людьми Галактике. Отсюда возникает необходимость создания организации настолько крупной, что подобное трудно себе вообразить. Но у каждой медали есть оборотная сторона. В силу грандиозности предприятия, практически невозможно говорить об осуществлении надлежащего контроля за ходом всей деятельности организации. Другими словами, вполне вероятно, что мы, руководители, зачастую остаемся в неведении относительно событий, которым, знай мы о них, вряд ли позволили бы произойти. Мы нанимаем бесчисленных специалистов по рекламе. Мы вынуждены рекламировать свои товары в самых отдаленных уголках обжитого космоса. Мы с готовностью признаем, что на всех планетах, колонизованных людьми, находятся наши торговые агенты. Для делового мира все это в порядке вещей. Учтите также, что, навязывая свои услуги, мы тем самым проявляем заботу о благе человека. В нашей деятельности можно выделить по меньшей мере два аспекта. - Два? - переспросил я ошарашенно. Меня поразила не столько та лавина сведений, которую обрушил мне на голову Белл, сколько личность моего собеседника. - Я думал... - Первый из них - индивидуальный подход, - перебил он. - О нем-то вы, без сомнения, и подумали. Разумеется, мы ставим индивида во главу угла. Поверьте мне: зная, что твои усопшие родственники покоятся в священной землице материнской планеты, ощущаешь в душе радость и умиротворение. И как приятно сознавать, что, окончив все счеты с жизнью, ты тоже окажешься тут - на планете, которая была колыбелью человечества! Я повел плечами. Мне стало за него стыдно. Он поставил меня в неловкое положение, и потому я слегка рассердился. Должно быть, подумалось мне, он считает меня круглым дураком, если рассчитывает сладкими речами успокоить мои подозрения насчет истинного лица фирмы "Мать-Земля, Инк." и обратить меня в свою веру. - Второй аспект, - продолжал он, - является, пожалуй, еще более значимым. Мы, то есть наша фирма, сохраняем человечество как единое целое. Позабыв о Матери-Земле, человек превратился бы в перекатиполе. Он потерял бы всякую память и всякие связи с этим относительно небольшим кусочком материи, который кружит вокруг ничем не примечательной звезды. А так, пускай связь неимоверно хрупка, но она объединяет людей. Земля - вот то, что принадлежит всем нам без исключения. Лишившись ее, человек обратится в бродягу, не помнящего родства. Белл сделал паузу и поглядел на меня. Мне показалось, он ожидает с моей стороны одобрительного замечания. Если так оно и было на самом деле, то ему пришлось разочароваться. - Итак, Земля представляет собой огромное галактическое кладбище, - произнес он, сообразив, видно, что я не намерен раскрывать рот. - Однако это отнюдь не просто могильник. Она - памятник, она нить, которая связывает человечество воедино. Без нас люди бы давнымдавно предали Землю забвению. Сложись обстоятельства иначе, и планета, которая дала жизнь человеку, вполне вероятно, превратилась бы в предмет академического интереса и пустых споров. Изредка в поисках туманных свидетельств о временах юности галактической расы, сюда заглядывали бы археологические экспедиции - и все. Он подался вперед и оперся локтями на стол. - Я утомил вас, мистер Карсон? - Нисколько, - отозвался я, ничуть не покривив душой. Он вовсе меня не утомил, скорее, зачаровал. Неужели он и вправду верит всему тому, что наговорил мне? - Мистер Карсон, - повторил он. - А имя? Боюсь, я его запамятовал. - Флетчер, - подсказал я. - Ну, конечно! Флетчер Карсон. Значит, вы слышали все эти россказни. Что мы дерем с клиентов три шкуры, что мы облапошиваем их, что мы... - Слышал, но не все, - заметил я. - И принимаете их за чистую монету, не так ли? - Послушайте, мистер Белл, - сказал я, - мне непонятно... Он перебил меня. - Надо признать, некоторые наши представители излишне усердны, - проговорил он. - А рекламщики, преисполнясь творческого пыла, забывают порой о хорошем вкусе. Но в общем и целом мы прилагаем немалые усилия, чтобы поддержать лицо фирмы, которая взялась за такое, прямо скажем, нелегкое дело. Любой из паломников, побывавших на Матери-Земле, подтвердит, что на планете не найти ничего краше участков, к которым мы приложили руку. Благоустроенные, обсаженные вечнозеленым кустарником и тисом... трава бархатистая и аккуратно подстрижена... великолепные цветочные клумбы... да ведь вы видели все своими глазами, мистер Карсон. - Лишь мельком, - сказал я. - Что касается проблем, с которыми мы сталкиваемся, позвольте привести вам маленький пример, - он словно вдруг проникая доверием ко мне. - Несколько лет назад одному нашему агенту в дальнем секторе Галактики вздумалось распустить слух, что на Земле почти не осталось места, и что тем семьям, которые хотели бы похоронить там своих покойников, настоятельно рекомендуется заблаговременно приобрести пока еще свободные территории. - Разумеется, это была "утка", - закончил я. - Не так ли, мистер Белл? Мой вопрос был чисто риторическим. Просто мне захотелось подколоть Белла. Однако он, если и уловил насмешку в моем голосе, то не подал вида. Он вздохнул. - Естественно. Приведись мне услышать такое, я бы, откровенно говоря, не поверил. Я бы пожал плечами и посмеялся в лицо тому, кто мне это бы рассказал. Но многие поверили и побежали жаловаться, а власти затеяли расследование.Короче, нам пришлось несладко во всех отношениях. Хуже всего то, что слух не умер, что к нему до сих пор некоторые относятся вполне серьезно. Мы стараемся искоренить его. Мы тратим на борьбу с ним силы и деньги. Мы опубликовали не одно опровержение, но пока безрезультатно. - Мне кажется, этот слух в какой-то степени вам на пользу, заметил я, - На вашем месте я бы не особенно боролся с ним, Белл надул пухлые щеки. - Вы не понимаете, - сказал он. - Наши отношения с клиентами всегда строились на основе честности и взаимного доверия. Именно поэтому мы считаем, что фирма не должна нести ответственности за опрометчивый поступок одного из агентов. Если принять во внимание грандиозный масштаб нашей деятельности и трудности поддержания связи, то неудивительно, что такое иногда может произойти. - Не могли бы вы рассказать мне об остальной Земле, - попросил я, - о той ее части, которая не является Кладбищем. Было бы весьма... Взмахом пухленькой ручки Белл отмел мой вопрос и остальную Землю вместе с ним. - Ничего там нет, - ответил он. - Дикая природа. Совершенно дикая. Интерес на планете представляет лишь Кладбище. С практической точки зрения, Земля - это могильник и ничего больше. - Тем не менее, - не отступался я, - мне бы... Не дав мне договорить, он возобновил свою лекцию. - Нам никуда не деться от вопроса о наших доходах. Почему-то считается, что они у нас колоссальные, Но давайте прикинем с вами издержки, Во-первых, затраты на обеспечение существования фирмы - от них одних волосы дыбом встают. Прибавьте сюда расходы на содержание флота похоронной службы, ведь наши корабли привозят на Землю покойников со всей Галактики. Приплюсуйте еще деньги, которые тратятся на приведение в порядок участков на планете, и вы получите сумму, по сравнению с которой расценки на наши услуги покажутся мизерными. Немногие из родственников соглашаются сопровождать умерших на борту корабля похоронной службы. А потом, мы сами зачастую не разрешаем им этого. Вы провели несколько месяцев на одном из кораблей и знаете теперь, что до комфорта туристских лайнеров нашим звездолетам далеко. Зафрахтовать корабль могут позволить себе лишь те, у кого денег куры не клюют, а прибытие звездолетов с паломниками, путешествие на которых, кстати сказать, тоже обходится недешево, как правило, не совпадает по времени с посадкой кораблей похоронной службы. Таким образом, поскольку родственники обычно не в состоянии наблюдать за преданием усопшего земле, на нашу долю выпадает позаботиться о соблюдении традиций. Невозможно представить себе, чтобы человека погребли в священной почве Матери-Земли, не проронив над ним ни слезинки! Поэтому мы содержим большой штат плакальщиц и тех, кто несет гробы до могилы. Кого у нас только нет - цветочницы и могильщики, скульпторы и садовники, не говоря уже о священниках. Со священниками вопрос особый. Их у нас видимо-невидимо. Вера в божественное, которую люди понесли с собой к звездам, неоднократно видоизменялась, и на сегодняшний день мы имеем тысячи культов и сект. Однако наша фирма по праву гордится тем, что тело опускается в могилу лишь после того, как над ним прочитают заупокойную молитву, которая предписывается его вероисповеданием. Отсюда - невообразимое количество священников, причем кое-кому из них приходится отправлять свои обязанности не чаще, чем раз или два в год. Но, чтобы они всегда были под рукой, мы платим им жалованье круглогодично. Разумеется, мы смогли бы сэкономить известные средства, воспользовавшись, к примеру, механическими экскаваторами для рытья могил. Но мы не хотим нарушать традиции, и потому у нас служит не одна тысяча могильщиков. Другой пример: значительно дешевле было бы устанавливать на могилах металлические таблички. Но опять-таки традиция есть традиция. Все надгробные памятники на кладбищах вырезаны вручную из камней Матери-Земли. Кроме того, существует еще вот какая проблема. Наступит день не завтра, но тем не менее, - когда на Земле не останется свободного места. Источник нашего дохода иссякнет, но кому-то ведь надо будет заботиться о захоронениях и тратить деньги на их содержание. По этой причине мы ежегодно отчисляем определенную сумму в страховой фонд, гарантируя клиентам, что, пока Земля кружит по своей орбите, могилам их близких ничто не угрожает. - Очень интересно, - сказал я. - Спасибо за доставленное удовольствие. Однако не откажите в любезности объяснить, зачем вы все это мне рассказали. - Как зачем? - удивился Белл. - Чтобы прояснить ситуацию. Чтобы не допустить извращения истины. Чтобы вы осознали, с какими трудностями мы сталкиваемся. - И чтобы я заметил, вдобавок, как развито у вас чувство долга, и насколько вы преданы делу, - А почему бы и нет? - спросил он, ничуть не смутившись. - Мы хотим показать вам все, что тут есть интересного. Прелестные деревушки, где живут наши рабочие, удивительно красивые часовни, мастерские, в которых изготавливают памятники. - Мистер Белл, - сказал я, - мне не нужны экскурсоводы. Я прибыл сюда не как паломник. - Но ведь вы не откажетесь от нашей помощи, которую мы вам с удовольствием предоставим? Я покачал головой, надеясь, что Белл не обидится. - Извините, но это не входит в мои планы. Нам надо работать мне, Элмеру и Бронко. - Вам, Элмеру и кому? - Бронко. - Бронко? Что-то я вас не пойму. - Мистер Белл, - сказал я, - чтобы как следует понять меня, вам придется изучить историю Земли и познакомиться кое с какими древними легендами. - А причем здесь Бронко? - Так раньше на Земле называли лошадей. Не всех, правда, а особой породы*[Бронко(амер.) - полудикая лошадь американских прерий.]. - Значит, ваш Бронко - лошадь? - Нет, - ответил я. - Мистер Карсон, я не уверен, что понимаю, кто вы такой и что намереваетесь делать на Земле. - Я специалист по композиции, мистер Белл. Я собираюсь сочинить композицию о планете Земля. Он величественно кивнул, избавившись, как видно, от всяческих подозрений на мой счет. - Вот оно что. И как я сразу не догадался! Ведь в вас с первого взгляда чувствуется что-то этакое... Вы сделали великолепный выбор. Мать-Земля подарит вам вдохновение. Ей присуще какое-то неуловимое очарование. Музыка переполняет ее... - Дело не в музыке, - перебил я. - Вернее, не только в музыке. - Вы хотите сказать, что музыка не имеет ничего общего с композицией? - Конечно, нет. Просто музыка - лишь часть композиции. Композиция есть абсолютная форма искусства. Она включает в себя музыку, письмо и устную речь, скульптуру, живопись и пение. - И вы все это умеете делать? Я покачал головой, - По правде сказать, я мало что умею. А вот Бронко - да. Он хлопнул в ладоши. - Боюсь, я слегка запутался. - Бронко - композитор, - объяснил я. - Он впитывает в себя настроение, внешние впечатления, малозаметные нюансы, звуки, формы и очертания. Он поглощает все это и выдает полуфабрикат - пленки и рисунки. Тогда наступает моя очередь. На время я как бы становлюсь придатком Бронко. Он подбирает материал, а я располагаю его в гармоническом порядке, но не весь, а только часть. Остальное доделывает тоже Бронко. Похоже, я ничего не сумел объяснить, Белл покачал головой. - Никогда ни о чем таком не слышал, Ну и дела! - Теория композиции возникла на планете Олден лишь пару столетий назад, - сказал я, - и с тех пор ее непрерывно развивают. Двух одинаковых инструментов для композиции просто не существует. Как бы ни был хорош тот или иной экземпляр, всегда найдется какая-нибудь деталька, которая требует доработки. Поэтому, когда садишься конструировать композитор (неудачное название, но лучшего пока не придумали), трудно сказать заранее, что получится. - Вы назвали свой аппарат Бронко. Наверное, на то была какая-то причина? - Понимаете, - ответил я, - композитор - штука довольно громоздкая. У него сложный механизм со множеством хрупких деталей, для защиты которых от повреждений требуется прочный корпус. Иными словами, на себе его не потаскаешь. Следовательно, он должен двигаться самостоятельно. Вдобавок, мы приделали к нему седло для тех, кто захочет на нем прокатиться. - Если мне не изменяет память, вы упомянули Элмера. Почему вы пришли без него? - Элмер находится в ящике, потому что он - робот, - пояснил я. Он совершил перелет до Земли в качестве груза. Белл беспокойно зашевелился. - Мистер Карсон, - заявил он, - вам наверняка известно, что роботам запрещено ступать на Землю. Боюсь, нам придется... - У вас ничего не выйдет, - сказал я. - Вы не вправе прогнать его с планеты. Он - коренной житель Земли, на что мы с вами явно не в силах претендовать. - Коренной житель? Невероятно! Должно быть, вы шутите, мистер Карсон? - Ни в коей мере. Его изготовили здесь в дни Решающей Войны. Он участвовал в создании последней из огромных боевых машин. С наступлением мирных дней он стал свободным роботом и, согласно галактическому закону, за очень небольшим исключением обладает теми же правами, что и любой человек, Белл снова покачал головой. - Не знаю, - протянул он, - не знаю... - Знать тут нечего, - сказал я. - Между прочим, я внимательно изучил свод галактических законов. Из них следует, что Элмер, ко всему прочему, считается уроженцем Земли. Не изготовленным на Земле, а рожденным на ней. Я прихватил с собой копию документа, который все это подтверждает. Сам документ остался на Олдене. Копию предъявить меня не попросили. По существу, - заключил я, - Элмер все равно что человек. - Но капитан должен был поинтересоваться... - Капитану было все равно, - ответил я. - Его вполне устроила взятка, которую я ему дал. А на случай, если вам окажется мало законных оснований, учтите: в Элмере восемь футов роста, и нрав у него далеко не покладистый. А еще он весьма чувствителен. Когда я запаковывал его в ящик, он запретил мне выключать себя. Скажу вам откровенно, мне не хочется думать о том, что может случиться, если его ящик открою не я, а кто-то другой. Глазки Белла сонно сощурились, но взгляд у него был настороженный. - Почему вы такого плохого мнения о нас, мистер Карсон? поинтересовался он. - Мы рады вашему приезду, рады, что вы решили навестить старушку Землю. Стоит вам только попросить, и мы тут же придем вам на помощь. Если у вас возникнут трудности с финансами... - Уже возникли. Но никакой помощи мне не надо. - Бывали случаи, - гнул свое Белл, - когда мы субсидировали людей искусства. Писатели, художники... - Я и так и этак старался дать вам понять, что мы не хотим связываться ни с вашей фирмой, ни с Кладбищем. Однако вы упорно не желаете ничего замечать. Нужно ли мне сказать об этом напрямик? - Думаю, ни к чему, - отозвался он. - У вас сложилось в корне ошибочное представление, будто на Земле есть что-то еще, кроме Кладбища. Поверьте мне, милейший, ничего на ней больше нет. Земля никудышная планета. Десять тысяч лет назад люди изгадили ее и бежали в космос, и если бы не мы, кто бы сейчас про нее помнил? Поразмыслите хорошенько. Мы можем договориться к взаимному удовольствию. Меня заинтересовала та новая форма искусства, о которой вы говорили. - Послушайте, - сказал я, - давайте кончать. Я не собираюсь пахать на Кладбище. И должность штатного писаки в вашей фирме меня не устраивает. Я вам ничего не должен. Более того, я заплатил вашему драгоценному капитану пять тысяч кредиток, чтобы он доставил нас сюда... - А на звездолете паломников, - перебил Белл раздраженно, - вам пришлось бы заплатить куда больше. Да и груз ваш сократили бы вполовину. - По-моему, - бросил я, - заплачено было достаточно. Я повернулся и вышел не попрощавшись. Спускаясь по ступенькам крыльца, я увидел автомобиль красного цвета, припаркованный у подъезда административного корпуса, на отведенном для стоянки месте. Сидевшая в нем женщина глядела прямо на меня с таким видом, как будто мы с ней были знакомы. Цвет машины неожиданно напомнил мне об Олдене, где все и началось.