Запрет на любовь. Любовь. Приключения. Эротика - Кора Бек

С того дня Лаура потеряла покой, хотя всеми силами старалась не подавать вида, что думает о нем. Они встречались, иногда он звонил ей, недвусмысленно намекая, что жаждет большего, но прошло немало времени, прежде, чем она решилась стать его женщиной. Они оба почувствовали себя опьяненными от счастья, словно вдруг познали, в чем главный смысл жизни.

Лаура по-настоящему серьезно влюбилась. Она ложилась в постель и просыпалась утром с мыслью о Руслане. Все ее чувства, желания, помыслы сконцентрировались на любимом человеке. Ей казалось, что она знает его давно, целую вечность, и с каждым днем он становился ей все ближе и роднее.

Они были красивой парой. Лауре нравилось идти рядом с ним, сознавая, что Руслан Арапов – без сомнения, самый лучший, сильный, умный на этом свете мужчина – любит ее, и способен в любую минуту постоять за них обоих. Рядом с ним она не знала страха, не помнила ни о каких проблемах, всецело отдаваясь своему чувству.

Она покорялась его мужественной нежности, теряя в ней свою последнюю волю, восхищалась его безупречной логикой и, никогда не изменявшим ему хладнокровием, и была бесконечно благодарна Руслану за его деликатное и бережное отношение к ней, к ее женскому достоинству.

Случилось так, что однажды они оказались в одной очень неприятной и совершенно неожиданной для Лауры ситуации, и тогда Руслан сделал ей потрясающее признание. Выяснилось, что он давно промышляет на жизнь разными и далеко не безобидными способами, о которых он прежде предпочитал не рассказывать своей подруге, пребывавшей в благостном неведении относительно многих вещей, тем более выходивших за рамки закона.

К немалому удивлению Руслана, Лаура, эта юная девочка – ромашечка, мечтательная и очень впечатлительная, с восторгом приняла ей незнакомую, а потому особенно соблазнительную другую жизнь, где ее героям порой приходилось ходить по лезвию ножа.

Сейчас ей стали понятны его былые таинственные исчезновения, туманные намеки на какие-то неотложные дела, в подробности которых он не любил вдаваться. Атеистка до мозга костей, Лаура теперь ночами молила Бога, чтобы он уберег ее любимого, приносила взамен самые разные клятвы, орошая слезами подушку, и свято веря в то, что Руслан в этой жизни способен на многое, но не на подлость. Ее собственная жизнь превратилась между тем в сплошное ожидание. Так прошли месяцы.

Подруги, видя, как она неузнаваемо меняется на глазах, отнюдь не радовались ее увлечению. Но Лаура ничего не замечала: все, что не касалось Руслана, не имело отныне для нее никакого значения.

И вдруг он исчез, словно в воду канул. Почти одновременно Лаура Назарова узнала о том, что она беременна. Не зная, где отец ее будущего ребенка, увидит ли она его еще когда-нибудь, решилась рожать. Ей очень хотелось иметь сына. Так все и вышло.

***

На кухне плакала мама. Растерянные подруги, не зная, как реагировать на неожиданный поворот событий в маминой судьбе, отпаивали ее валерьянкой. Наконец, Роза решилась вернуться к прерванному разговору:

– Что ты теперь собираешься делать, Лора?

Мама, прикрыв глаза и бессильно вытянув тонкие руки вдоль тела, молчала.

Еще дошкольницей она, после трагической смерти матери, погибшей в автокатастрофе, переехала в этот южный, солнечный город к своей бабушке. Бабушка, хоть и находилась к тому времени на пенсии, работала преподавателем в музыкальной школе. Она жила одна после смерти дедушки, профессора, доктора биологических наук. Бабушка вырастила маму, воспитала и дала ей образование. Мама училась в институте, когда её бабушка, крепкая и подвижная от природы женщина, внезапно тяжело заболела. На хрупкие мамины плечи внезапно навалилось сразу множество проблем. Она металась между институтом, домом и больницей, и, пожалуй, сама бы в конце концов слегла, если бы не помощь подруг, с которыми она дружила с раннего детства. Роза, проживая по соседству, забегала к маме чуть ли не каждый день. А Сабина, в очередной раз поссорившись с отчимом, и вовсе переселилась в наш дом, да так и осталась здесь жить после смерти бабушки. Позднее перебралась к нам и Роза.

Их троих называли «не разлей вода», а сами подруги любили говорить о себе: «Бог троицу любит». Правда, потом, после моего рождения, выяснилось, что против «четверки» Бог тоже не возражает, поскольку мы зажили одной дружной семьей.

– Не знаю, как я могла раньше жить без него, что-то хотеть, чему-то радоваться? Сейчас это кажется просто невероятным, – каким-то отрешенным, негромким голосом говорила мама. – Я всегда любила только одного Руслана и, может быть, в сыне нашем, прежде всего, любила и люблю его продолжение.

Да, это действительно было так. Обычно женщины видят в детях свою кровь и плоть, и любят их и гордятся ими, как художник своими произведениями. Моя мать никогда не называла меня «мой сын», говорила – «наш», и, как я подозревал, особенно ценила во мне проявившуюся пока только внешнюю схожесть с любимым человеком, ставшим для нее не просто идеалом мужчины, но идолом, которому она не уставала истово поклоняться. Мне было искренне жаль ее, женщину, достойную светлой любви, нежности, преклонения, но попавшую в мучительный плен своего чувства. Упаси Боже, иметь в своей жизни слишком глубокие привязанности!

***

На другой день маме пришлось немало потрудиться над своим лицом, прежде чем удалось замаскировать появившиеся после бессонной ночи темные круги под глазами. Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как она, сидя на пуфике перед туалетным столиком, аккуратно и тщательно накладывает макияж. Красивая, изящная, она становилась еще ярче, используя необходимый минимум косметики.

Мне кажется, ее внешность как нельзя более отражала характер. Моя мать была красива той особой, утонченной красотой, которую можно было бы назвать небесной. В ней напрочь отсутствовали присущие всем актерам импульсивность, взрывной темперамент, размашистость натуры. Наоборот, все движения ее были исполнены мягкой грации и неизменной женственности, и таким же мягким, истинно женским был ее характер. Из взбалмошной, озорной девчонки она, после моего рождения, по мнению окружающих, превратилась в женщину «эпохи Блока».

В висящем напротив кровати зеркале, я видел сейчас ее заостренное к подбородку, немного утомленное и бледное лицо в рамке роскошных каштановых волос. Высокий лоб прикрывает густая челка, из-под которой проглядывают тонкие ровные брови, странно не гармонирующие с красивыми, но страдальчески-глубокими веками. Самой примечательной чертой, на мой взгляд, в ее лице были губы – слегка припухлые, четко очерченные и чувственные. Лицо восточной женщины, в котором я, быть может, единственный из окружающих, со страхом угадывал необъяснимую печать грядущего безжалостного рока.

Всегда внимательно относившаяся к своей внешности, мама сегодня особенно старательно делала макияж, и мне не составило труда догадаться о причинах ее повышенного усердия. Закончив, она критически оглядела себя, и, не найдя изъянов, улыбнулась своему отражению. В этот момент в комнату вбежала сияющая Сабина:

– Слушай, только что позвонил Гога! Он приглашает меня сегодня выехать на природу, с подругами, – многозначительно добавила она. – Будет, разумеется, приличное общество, костер, шашлыки, песни под гитару, представляешь, как здорово? Роза отказывается. Но уж ты, Лорочка, составишь нам компанию, а?

Любуясь ее раскрасневшимся лицом, мама отрицательно покачала головой:

– Не могу, у меня рабочий день.

– До вечера мы доставим тебя в город, я прошу, поедем!

Сабина умоляюще сложила руки перед грудью.

– Но до работы мне предстоит одна встреча…

– А-а, ну это совсем другой разговор! Я и забыла про второе пришествие Шкафа, пардон, Руслана. Так ты его, выходит, простила? Ну да, дело хозяйское, ничего не скажешь. Кстати, мы вчера так и не договорили, он тебе объяснил, где пропадал столько времени?

– На севере был.

– Надо же, куда занесла его нелегкая? – искренне удивилась Сабина. – А говорил, что без солнца жизни себе не представляет, во дает, человек! И что он там делал?

– Работал, – пожала плечами мама. – Ты ведь знаешь, что он по специальности – геолог. Просто тогда ему срочно нужно было уехать из города, поэтому все так у нас и получилось…

– Ах, красавчик Руслан еще и работать умеет? – тут же сыронизировала Сабина. – Надо же! Трудягой заделался, ну что ж, бывает, – и, покружившись перед зеркалом, добавила: Сыну-то хоть обрадовался?

– Он пока о нем ничего не знает.

– Что?! – и без того высокие брови Сабины поползли вверх. – Ты для чего это, подруга, скрывать вздумала? Матерью-одиночкой хочешь остаться, в любовницах проходить всю жизнь? Я не понимаю тебя, Лора!

– Да не кипятись, пожалуйста, просто еще не время, – и, не дожидаясь дальнейших расспросов Сабины, пояснила: Мы так долго были в разлуке, что теперь нужно заново привыкать друг к другу, не говоря уже о сыне. А Тимуру он, конечно, обрадуется! Это будет сюрприз, – мама мечтательно улыбнулась.