Собрание сочинений. Том 3 - Варлам Шаламов

НАВЕРХ[2]

В пути на горную вершину,В пути почти на небесаВертятся вслед автомашинеИ в облака плывут леса.

И через горные пороги,Вводя нас молча в дом земной,Ландшафты грозные дорогаПередвигает предо мной.

Хребты сгибающая тяжестьНа горы брошенных небес,Где тучи пепельные вяжутИ опоясывают лес.

Скелеты чудищ допотопных,Шестисотлетних тополей,Стоят толпой скалоподобной,Костей обветренных белей.

Во мгле белеющие складкиГофрированной корыГодятся нам для плащ-палаткиНа случай грозовой поры.

Все вдруг закроется пожаром,Огня дрожащего стеной,Или густым болотным паром,Или тумана пеленой.

И наконец, на поворотеТакая хлынет синева,Обнимет нас такое что-то,Чему не найдены слова.

Что называем снизу небом,Кому в лицо сейчас глядим,Глядим восторженно и слепо,И скалы стелются под ним.

А. горный кряж, что под ногами,Могильной кажется плитой.Он — вправду склеп.В нем каждый каменьУнижен неба высотой.

БУКЕТ

Цветы на голом горном склоне,Где для цветов и места нет,Как будто брошенный с балконаИ разлетевшийся букет.

Они лежат в пыли дорожной,Едва живые чудеса…Их собираю осторожноИ поднимаю — в небеса.

* * *

Я забыл погоду детства,Теплый ветер, мягкий снег.На земле, пожалуй, средстваВозвратить мне детство нет.

И осталось так немногоВ бедной памяти моей —Васильковые дорогиВ красном солнце детских дней,

Запах ягоды-кислицы,Можжевеловых кустовИ душистых, как больница,Подсыхающих цветов.

Это все ношу с собоюИ в любой люблю стране.Этим сердце успокою,Если горько будет мне.

* * *

Льют воздух, как растворПочти коллоидальный,В воронку наших гор,Оплавленную льдами.

Спасти нас не моглаОт давящего знояСтремительная мглаВечернего покоя.

И лишь в тиши ночнойУбежищем идиллий —Полярною лунойНам воздух остудили.

* * *

Эй, красавица, — стой, погоди!Дальше этих кустов не ходи.

За кустами невылазна грязь,В этой грязи утонет и князь.

Где-нибудь, возле края земли,Существуют еще короли.

Может, ты — королевская дочь,Может, надо тебе помочь.

И нельзя уходить мне прочь,Если встретились ты и ночь.

Может, нищая ты, голоднаИ шатаешься не от вина.

Может, нет у тебя родныхИли совести нет у них,

Что пустили тебя однуВ эту грозную тишину.

Глубока наша глушь лесная,А тропинок и я не знаю…

* * *

Ни травинки, ни кусточка,Небо, камень и песок.Это северо-восточныйЗаповедный уголок.

Только две плакучих ивы,Как в романсе, над ручьемСиротливо и тоскливоДремлют в сумраке ночном.

Им стоять бы у гробницы,Чтоб в тени их по путиБогу в ноги поклониться,Дальше по миру идти.

Иль ползти бы к деревушке,Где горит еще луна,И на плач любой старушкиНаклоняться у окна.

Соловьев бы им на плечиРазвеселых посадить,Завести бы в темный вечерВ наши русские сады,

Где соломенные вдовы,Птичьи слушая слова,Листья узкие готовыИ терзать и целовать,

Как герои Руставели,Лили б слезы в три ручьяИ под ивами ревелиСреди злого дурачья.

* * *

Ты не застегивай крючков,

Не торопись в дорогу,

Кружки расширенных зрачков

Сужая понемногу.

Трава в предутренней красе

Блестит слезой-росою,

А разве можно по росе

Ходить тебе босою.

И эти слезы растоптать

И хохотать, покуда

Не свалит с ног тебя в кровать

Жестокая простуда.

* * *

Следов твоих ног на тропинке таежнойВетрам я не дам замести.Песок сохранит отпечаток ничтожныйЖивым на моем пути.

Когда-нибудь легкую вспомню походку,Больную улыбку твою.И память свою похвалю за находкуВ давно позабытом краю…

* * *

Приснись мне так, как раньшеТы смела сниться мне —В своем платке оранжевом,В садовой тишине.

Как роща золотая,Приснись, любовь моя,Мечтою Левитана,Печалью бытия…

* * *

Здесь морозы сушат реки,Убивая рыб,И к зиме лицо стареетМолодой горы.

С лиственниц не вся упалаРыжая хвоя.Дятел марши бьет на память,Чтоб бодрился я.

Снега нет еще в распадках.Не желая ждать,Побелели куропатки,Веря в календарь.

Рвет хвою осенний ветер,Сотрясая лес.День — и даже память летаСтерта на земле.

* * *

Холодной кистью винограднойСтучится утро нам в окно,И растворить окно отрадноИ выжать в рот почти вино.

О, соглашайся, что недаромЯ жить направился на юг,Где груша кажется гитарой,Как самый музыкальный фрукт.

Где мы с деревьями играем,Шутя, в каленую лаптуИ лунным яблоком пятнаем,К забору гоним темноту.

Для нас краснеет земляникаСвоим веснушчатым лицом,Вспухает до крови клубника,На грядках спит перед крыльцом.

И гроздья черно-бурых капельВисят в смородинных кустах,Как будто дождь держал их в лапах,Следы оставил на листах.

И ноздреватая малина,Гуртом в корзине разместясь,Попав ко мне на именины,Спешит понравиться гостям.

Все, кроме пареной брусникиИ голубичного вина,Они знавали лишь по книгам,Видали только в грезах сна.

* * *

Боже ты мой, сколькоСолнечных осколковНа тугом снегу,Для кого же нужноСкатертью жемчужнойЗастилать тайгу?

Крепко спят медведиЦвета темной медиВ глубине берлог.Меховым, косматымНипочем зима-то,Каждый спать залег.

Зайцам и лисицамСкатерть не годится,Слишком ярок блеск,Слишком блеск тревожен.Заяц остороженИ укрылся в лес.

Заячьей дорогой,Подождав немного,Поплелась лиса.Снова молчаливы,До смерти пугливыБелые леса.

Достают олени,Вставши на колени,Из-под снега мох.Кто бы, видя это,Воспитать эстетаИз оленя мог?

Куропаток стадоБродит меж кустами,Пастбище ища.В целях маскировкиЗимние плутовкиВ снеговых плащах.

Куропатки падкиНа зерна остаткиИ нашли овес.Губа-то не дура,Были бы вы куры —Рыли бы навоз.

Приучилась белкаПрезирать безделки,Слишком занята,Прыгает, как кошка,Разница немножкоВ качестве хвоста.

И приличья птичьиЯвно безразличныСпящим глухарям.Дрыхнут вон на сучьях,Благо лапы-крючьяИм даны не зря.

Ну, а нынче все жеКто же видит, Боже,Краски красоты?Кто понять их может,Кто же, светлый Боже, —Только я да Ты.

* * *