Трон на двоих - Светлана Рыжкова

Марина неуверенно оглянулась. Каменный коридор уходил в темноту. Она была одна, если не считать Медведя с перепачканной пирожным мордочкой.

– Принцесса, – мрачно сказал Кот-В-Сапогах, сухо щёлкнув шпорами. Он вытянулся перед ней, держа шляпу у груди. – Принцесса, вам срочное донесение.

– Что случилось? – онемевшими губами спросила Марина и вдруг заплакала. Слёзы потекли по щекам, размазывая тушь. (Почему у шестилетней девочки – она же ещё девочка! – накрашены глаза?) Нос набух и стал горячим. Марина нашарила платочек в кармане платья, – карман на животе, с вышитым мамой хитрым лисёнком… а у Ирки – весёлый гномик, как и просили обе сестры, – платочек пахнул мамиными любимыми духами..

Ей захотелось побежать назад, где куклы, эти розовые холёные дамы, наверное, всё ещё пили чай и рассказывали друг другу разные новости… и немного сплетничали про королевишну, чего уж там греха таить. Всё-таки Ирка уже училась в первом классе, а принцесса Маринка пойдёт в школу только в будущем году, до наступления которого осталось целых три часа…

– Донесение, – сказал Кот, вынувший из-за отворота перчатки свёрнутый вчетверо лист, запечатанный тяжёлым красным сургучом. Совсем таким, как на почте, где им запечатывают загадочные, обёрнутые белым холстом посылки.

«Сегодня рано утром двадцатилетний Ванечка-секретарь, которого Ирина наняла для форсу, увидел, как директор-королевишна лежит на полу своего кабинета. Ванечка по-бабьи всплеснул руками, рассыпав из папки «На подпись» все бумаги, закричал и трусливо побежал звать на помощь. В голове его вихрем кружились разные обрывки про такие интересные вещи, как «Искусственное Дыхание», «Массаж Сердца», «Положите Больного Так, Чтобы Его Ноги Были Выше Головы»…

Ванечка кричал и в томительно-сладком ужасе представлял себе, как он делает всё это с Красивой Стервой Королевишной Ириной, которая носила короткие юбки, гордясь своими длинными ногами…

И знаешь, принцесса, что самое интересное? Он сейчас жалеет, что не сделал всего этого!

Потому что королевишна навсегда лежит под землёй».

Марина хотела вдохнуть и закричать. Наверное, так же, как Ванечка… тонко и испуганно… и побежать… обратно, к пушистикам… обратно…

…королевишна лежала на полу, а рядом заливался трелью её новенький коммуникатор, который чуть позже, – когда в приёмной уже хлопотали дяденьки-врачи, – в общей суматохе кто-то прикарманил…

Марина смотрела на подпись и никак не могла вдохнуть: «Твой навсегда – Грызмаг».

«Грызмаг – это всего лишь магазин на улице Грызунова, – устало возразила Марина. – Никому с нашего двора не хотелось бегать туда за хлебом, молоком и сметаной, брякая пустыми отмытыми бутылками… и мы прозвали магазин «Грызмагом». И – да! – Грызмаг был старым, злым и отвратительным королём ужасного королевства… и самой страшной после него в королевстве была Ведьма. Толстая красномордая Ведьма с облупленным лаком на грязных ногтях, зычным голосом и золотыми колечками на коротких пальцах. Но это было давно, Кот. «Это было давно и неправда», – говорила Ирка-королевишна, когда кто-то из нашей дворовой компании завирался».

«Принцесса, вам нужно знать, что…»

«Ах, храбрый офицер, начальник дворцовой стражи, умнейший господин-рыцарь Кот-В-Сапогах! Вы и сами-то всего-навсего умерший котёнок Барсик, над которым было пролито много слёз… и похороненный двумя сёстрами под старой сосной в городском парке. И воскресший в стране двух царственных сестёр… и растущий вместе с ними…»

– Ага, улицу Грызунова проехали, – сказала бабушка Валя, обернувшись к Марине с переднего сиденья. – Теперь направо или налево? А то я тут у вас в районе вечно путаюсь!

– Что? Ах, да… Налево на следующем перекрёстке, пожалуйста! Там потом направо… я покажу – где. Там ещё тополь был… искривленный такой… если жив ещё, конечно.

Марина стремительно врывалась в прошлое.

Глава 2. О том, как Марина вернулась в дом своего детства и какая это странная штука – память

Кривой тополь на перекрёстке был ещё жив. Весной, когда Марина приезжала на похороны старшей сестры, на нём только-только проклюнулись молодые, дерзкие, как юность, листочки. Тогда в воздухе остро пахло клейкой зеленью, которая в детстве пачкала руки, одежду, и даже носы, когда они с наслаждением вдыхали горьковатый аромат, забравшись на дерево. А сейчас листья уже побурели и сухо шелестели на холодном бесснежном ветру. Старый тополь казался скрюченным дряхлым стариком и навевал уныние.

Марина отперла дверь тяжёлым старомодным ключом. Это был запасной ключ Ирины, который она заказала давным-давно. Похоже, сестра им так и не пользовалась – он не приработался и натужно скрипел в замке. Ещё один, старый рабочий ключ с тяжёлым кожаным брелком на кольце, Марина перед отъездом оставила соседке Елене Алексеевне – присматривать за квартирой и вообще – на всякий случай. Мало ли что, – трубу какую прорвёт или мальчишки окно высадят. «Конечно присмотрю, Мариночка, – причитала пожилая, но ещё бойкая соседка. – Ну как же, я ведь ещё родителей ваших помню – Пётр Данилович и Мария Николаевна, покойнички, царствие им небесное. А тут Ирочка… вот уж несчастье, молодая совсем… Ты приезжай, Мариночка, приезжай почаще! Квартиру-то наверное продавать придётся. Ты ж одна наследница-то у Ирочки! Прямая наследница!» – и эти причитания казались совсем неискренними.

Впрочем, Марина не раз ловила себя на мысли о том, что женщине, потерявшей всех ближайших родственников, любое сочувствие кажется недостаточным. Из-под траурного платка причитающей соседки, внезапно, по-беличьи остро, сверкнул тёмный глаз, мгновенно оглядевший книжные полки, старые умолкшие часы, всё ещё висевшие на стене, и на секунду остановившийся на резной шкатулке, смутно видневшейся за стеклом серванта. Марина тогда ещё хотела сказать, что в этой шкатулке лежит старенькая дешёвая бижутерия, но промолчала.

Нет, не смогла Марина оставить себе тот старый ключ, брелок к которому впитал запах Иркиных духов от соседства с перчатками и носовыми платками в сумочке! И вот сейчас, отпирая дверь, Марина думала сразу о нескольких вещах. О том, почему Ирина, при своих немалых доходах, так и не поставила в квартиру новомодную железную дверь с супер-замком. Неужели она не боялась взломщиков? О том, что надо бы предупредить соседку о своём приезде (запаникует старушка, если услышит шаги в квартире), о том, что не догадалась ничего купить в Грызмаге (холодильник давно пуст и отключен).

Надо же, сколько разных ва-а-ажных мыслей одновременно может крутиться в голове у одинокой женщины!

Марина, усмехнувшись, щёлкнула выключателем – вспыхнул свет. Коридор, казавшийся таким длинным и широким в детстве, сейчас предстал перед ней тесным и душным. Нет, на самом деле душно! Соседка явно не утруждала себя регулярным проветриванием квартиры. Марина скинула сапожки, прошлёпала по коридору и открыла форточки в обеих комнатах и на кухне. От сквозняка занавески дружелюбно зашевелились, на долю секунды вызвав воспоминание о длинных флагах, свисающих с высоких каменных стен… еле слышно шуршали тяжёлые, расшитые золотом стяги… и гнетущее беспокойство отступило. Наверное. Пока.

Но двусмысленная тишина затаилась за углами…

– Конечно, что может измениться в нежилой двухкомнатной квартире за полгода? – Марина почему-то заговорила сама с собой вслух. – Вот сейчас мы всё проветрим, пылюку вытрём, пол помоем. И всё будет как прежде. Чайник поставим, заварочку заварим. Так… где тут у нас заварочка?

Она помнила, как этими же самыми словами, – «заварочку заварим», – встречала её, приезжавшую на каникулы студентку, мать. Она бодро тащила Маринку в ванную, предварительно выдав ей три вида полотенец, «для рук, для головы и для тела», а сама уже летела на кухню, где уютно начинал петь на газу чайник, шуршал целлофан пакетиков с печеньем и хлопала дверца холодильника.

Да… теперь уж не будет как прежде. Марина присела на угловой кухонный диванчик и вдруг почувствовала, насколько она устала.

«Процедура вступления в право наследования» – эта фраза пугала Марину всю последнюю неделю, пока она оформляла отпуск на работе, собирала вещи в дорогу… и объяснялась с мужем.

– Ты, Марина, особо не тяни. Оформляй всё на себя и сразу продавай. Квартиру, машину, долю Иркину… в фирме, – бубнил муж.

– У неё, думаю, нет доли. Она, вроде как, полностью хозяйка. Не знаю, как в таком случае поступают. Да-да-да, посоветуюсь с нотариусом. Да, на фирме тоже есть юрист, – почти машинально отвечала Марина, и ловила себя на том, что, на самом деле, она чересчур сосредоточенно размышляла о какой-то ерунде – есть ли у Ирины в доме фен для волос и плойка? И о том, какой у неё шампунь. Сестра носила гладкие длинные волосы, а у Марины – объёмная стрижка.