Парфюмер звонит первым - Анна и Сергей Литвиновы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не было только счастья. А счастье Таня понимала по-своему. Это когда утром просыпаешься и с нетерпением ждешь, чего хорошего тебе принесет новый день. Когда-то так здорово было – пить первую чашечку кофе и прикидывать: «Планов, как всегда, громадье: в десять и в час – переговоры с заказчиками, потом мозговой штурм по новому проекту и озвучка ролика, а вечером – хорошо бы в спортклуб попасть, на танец живота или, если не успею, хотя бы в тренажерный зал…»
Переговоры, бывало, проходили склочно, мозговой штурм шел туго, актеры на озвучке говорили настолько дурными голосами, что хотелось подвывать, и до спортклуба Таня добиралась за полчаса до закрытия и совсем без сил. Но она все равно была счастлива. Потому что находилась в гуще жизни и чувствовала себя на своем месте. Коллеги ее уважали, начальник ценил – вот и работала она от души, с огоньком. Но в последний год все, увы, изменилось.
В рекламном агентстве «Пятая власть», где Татьяна была творческим директором, ей стало тесно. Во-первых, переросла она эту «власть», контору, работающую только с некрупными отечественными заказчиками, а во-вторых, отношения с шефом, директором генеральным, в последнее время не складывались. Шеф, Андрей Теплицын, никак не мог забыть и простить, что Таня, сама того не желая, втянула его в историю.[1]
И Таня решила вернуться в «Ясперс энд бразерс». То самое рекламное агентство, где она работала раньше. Тем более что директор агентства, господин Брюс Маккаген, сам ей позвонил.
– Вы разве берете назад перебежчиков? – удивленно спросила она.
– Обычно не берем, – вздохнул американец. – Но для ценных специалистов делаем исключение. Так что, по рукам?
– По рукам, – не стала ломаться она.
– Ну и отлично, – сразу повеселел «бывше-нынешний» шеф. – Завтра жду вас в офисе. Зарплатой не обижу.
…Назавтра Таня вышла на работу в «Ясперс энд бразерс», и Маккаген немедленно затребовал ее на ковер. Чаю-кофе выпить не предложил, и разговор повел странно – едва она успела сесть, вдруг спросил:
– Скажите, Татьяна, вы ведь по-прежнему не замужем?
– Бог миловал, – откликнулась Садовникова.
Странные босс задает вопросы – обычно-то в личную жизнь сотрудников он никогда, по-американски, не лез.
– Мама не болеет, отчим здоров? – Шеф демонстрировал поразительную осведомленность.
– Спасибо, все в порядке, – Таня удивлялась все больше.
– И собак с кошками у вас тоже нет, – с удовольствием констатировал шеф, а Таня всерьез задумалась: «Не повредился ли в ее отсутствие господин Маккаген умом?»
– Нет, но…
– Значит, вы и поедете в Костров, – радостно закончил шеф.
«Куда?!» – едва не вырвалось у Татьяны. Но, к счастью, она вспомнила, как американец говаривал: «Недоумение – суть та же некомпетентность». И спокойно спросила:
– Мне помнится, у нас в Кострове есть филиал?
«У нас» вместо «у вас» тоже сказала неспроста – в памяти, очень к месту, всплыл еще один немудрящий афоризм шефа: «Сотрудник и фирма – это единое целое».
– Совершенно верно, – подтвердил Маккаген. – И филиал сейчас очень нуждается в притоке свежих сил. Вы готовы поехать в Костров как минимум на год?
«Костров… Где же это?! Кажется, где-то на юге?.. Да, на юге, но не у моря. В общем, жуткая дыра, – пронеслось в голове у Тани. – И что же я там забыла?..»
Но вслух она спокойно произнесла:
– Какая у меня будет должность?
– Директор. Директор филиала «Ясперс энд бразерс» в Кострове. Самые широкие полномочия.
«Одна-одинешенька, в чужом городе. Без друзей, без семьи».
– Квартиру снимаем и оплачиваем мы. Машина и бензин – за счет «Ясперса», – продолжал заливаться босс.
«Я не смогу ездить «на мусаку» к Валерочке. И к маме на блинчики – тоже не смогу…»
– Так что, Татьяна, каким будет ваше решение? – поторопил ее шеф.
«А ведь ты нервничаешь, – подумала она. – Ты очень хочешь меня заполучить и отправить в этот Костров. Немного в Москве, видно, охотников тащиться в такую даль, пусть и директором филиала».
И она твердо ответила:
– Да, согласна. Я буду работать в Кострове. Когда выезжать?
* * *Выезжать пришлось очень быстро – через неделю после того, как Таня подписала контракт с «Ясперс энд бразерс».
– Пожалуйста, поспешите, Таня, – умолял ее Маккаген. – Не справятся они без вас с «Юлианой»…
«Юлианой» назывался концерн, с которым Брюс только что подписал контракт на сумму со многими нулями. Серьезный бизнес, громадный оборот. Однако находился концерн в заштатном Кострове.
Таня знала, что «Юлиана» – один из крупнейших игроков на рынке российской парфюмерии и косметики. Нишу на рынке концерн выбрал грамотно – недорогие кремы, простецкие шампуни, духи с незамысловатым ароматом. Чудодейственного эффекта от подобной продукции не дождешься – зато стоит недорого. А это большинству сограждан и нужно. Таня и сама иногда покупала парфюмерию от «Юлианы». Зачем, например, тратиться на французский крем для рук «с глицерином и лимонной отдушкой», если русский аналог обойдется раз в десять дешевле? Да, пахнет он хуже, и упаковочка блеклая, и «мгновенное омоложение» с руками вряд ли произойдет, но кожу-то, худо-бедно, смягчает! И, главное, стоит меньше одного доллара за тюбик.
В отличие от большинства провинциальных фирм, которые, едва поднявшись, торопятся открыть представительство в Москве, руководство «Юлианы» в столицу вовсе не стремилось. Директор концерна, костровчанин Глеб Захарович Пастухов, оказался патриотом родного города и переезжать в Москву отказывался категорически. «Раз производство в Кострове – там же останется и штаб-квартира. А работать на меня все равно будут самые лучшие!» – заявил он.
Лучшим, на его взгляд, рекламным агентством являлось «Ясперс энд бразерс».
– Ну а вы в «Ясперсе» – один из ведущих специалистов, – порадовал Садовникову Маккаген.
Приятно, конечно, что серьезного клиента поручили именно ей. Хотя злопыхатели-коллеги говорили:
– Да просто туда больше никто ехать не хотел. Ты даже не представляешь, какая это глушь!
– Ну я же не просто сотрудником еду, а директором, – пожимала плечами Таня.
А сама думала: «Глушь. Вот именно это мне сейчас и нужно – чтобы прийти в себя. Как же меня утомили все эти московские приключения!»
Олигарх Барсинский, открывший на нее настоящую охоту. Сумасшедшая убийца Вика, едва не отправившая ее на тот свет. Бывший коллега отчима, напичкавший ее квартиру скрытыми камерами…[2] После таких историй никакой даже французский крем не помогает – она уже морщинами покрываться начала, вон, вокруг глаз бегут еле видимые «гусиные лапки», а меж бровей залегла противная складка.
«А в Кострове, на свежем воздухе, в спокойной обстановке я снова расцвету», – не сомневалась Татьяна.
Садовникова пока не знала, как же сильно она ошибается.
До того, как «Ясперс» заключил договор с «Юлианой», дел у сотрудников костровского филиала, прямо скажем, было немного – всего лишь исполнять «столичные указания». Продвигать местному потребителю товары известных фирм и марок, раскручиваемых агентством «Ясперс энд бразерс». Скажем, из Москвы приходил макет с рекламой популярных шоколадок или кошачьего корма и пожелание: «Разместить плакат в наиболее рейтинговых местах». Всех делов: растиражировать макет в типографии и развесить его на уличных щитах, никакой особой компетенции не надо. Или присылали уже готовый телевизионный ролик – и приказ прокрутить его по местному телевизионному каналу. Максимум, что позволяли костровцам, – самим писать рекламные заметки для городской прессы. О том, например, что в местном супермаркете состоится бесплатная дегустация тех же продвигаемых Москвой шоколадок. В общем, примитивная работка. Любой старшекурсник с такой справится.
И вдруг в тихом филиале появился Заказчик – именно так, с большой буквы. Заказчик – свой собственный, а не какой-нибудь далекий иностранец, уже облизанный и «разработанный» в Москве. Для него требуется создать рекламную концепцию. Обосновать ее. Презентовать. Защитить. Просчитать бюджет. И потом эту концепцию осуществить. Не только в самом Кострове, но и во всей России.
«С этим могу справиться только я», – самоуверенно думала Таня.
…Но, как оказалось, ее новые сослуживцы считали иначе.
Знакомство с коллективом произошло совсем не так, как она рассчитывала – а в своих фантазиях Таня доходила чуть ли не до хлеба с солью, с которыми ее встретят на пороге… Однако каравая с солонкой ей не поднесли. И даже кофе не предложили.
В первый Танин рабочий день все сотрудники собрались в директорском кабинете. Кабинет выглядел, как в фильме времен развитого социализма: стол буквой «П», массивный, но с хлипким замком сейф, книжный стеллаж, на котором Татьяна с изумлением углядела собрание сочинений Ленина. И набычившиеся, настороженные коллеги, с явным неодобрением взиравшие на «московского директора».
