Следы в сердце и в памяти - Рефат Аппазов

Книга вряд ли увидела бы свет, если бы не поддержка Международного фонда "Відродження", которым был присуждён грант одному из проектов, представленных Благотворительным фондом имени Абдурешида Медиева. Хотел бы принести глубокую благодарность руководителю проекта Эльдару Сеитбекирову, принявшему на себя нелёгкий труд на пути превращения рукописи в книгу. Весьма признателен также менеджеру проекта Эфтаде Абдуллаевой и, особенно, Зельфире Муталуповой и Гульнаре Чилингировой, литературным редакторам, благодаря терпеливой и очень внимательной работе которых удалось устранить ряд погрешностей.

1 часть.

В Крым спустя восемнадцать лет

Симферополь - родной и чужой

В Гурзуф я попал в восьмилетнем возрасте, примерно через полгода после того, как туда переехали из Симферополя родители с моей младшей сестрой. Меня при переезде с собой не взяли, чтобы не отрывать, видимо, от школы. Я остался со старшей сестрой отца - алай, которая любила меня ничуть не меньше мамы. Тогда в школу принимали с 8 лет, но меня почему-то отдали учиться в 7 лет. Надо сказать, что к этому возрасту я умел читать самые простые детские книжки на русском языке, хотя говорил и понимал плохо. Чуть-чуть знал и арабскую вязь. Особенно мне нравилось выводить с нажимом эти удивительной красоты буквы. Получалось грязно и некрасиво и всё же казалось, что я занимаюсь каким-то волшебством.

Район, в котором мы жили в Симферополе, был татарским. Все наши родственники, тёти, дяди, двоюродные, троюродные и более далёкие братья и сестры жили в этом районе. Этот район составляли две, я бы сказал, магистральные улицы - Кантарная (ныне Чехова) и Субхи (ныне Крылова) с пересекающими их более мелкими улицами. Наша улица называлась Краснознамённой (прежнее её название Кади-Эскерская). Почему Краснознамённая - на этот вопрос никто не смог бы дать сколько-нибудь вразумительного ответа, опирающегося на здравый смысл. Важен был революционный штамп, которым следовало заменить вполне национальное название - Кади-Эскерская.

Если вдуматься в систему присвоения названий городам, сёлам, улицам, различным государственным, хозяйственным и другим объектам в нашей стране, то можно прийти к выводу об определённом феномене, не имеющем аналогов в мировой практике по своей глупости. Эта страсть называть всё, что удобно и неудобно, именами известных, очень известных, не очень известных и совсем неизвестных людей поистине поразительна. В какой ещё стране можно было найти сотни, тысячи объектов, названных именем одного и того же человека? Десятки объектов в одном крупном городе, названных в честь одного человека? Несколько населённых пунктов, в том числе городов внутри одного государства с одинаковыми названиями? Тысячи городов с одинаковым набором названий улиц и площадей? Сказать, что у принимавших такие решения не хватает фантазии я бы не решился. Чем же, в таком случае, руководствовались отцы государства, областей, городов, предприятий и иных объектов?

Тут, по-моему, действовала определённая система установленных сверху приоритетов, если хотите, своеобразная иерархическая лестница. На высшей ступеньке - революционные события, даты, имена. Затем героические имена (особенно полководческого таланта) из истории России. Далее имена русских писателей, поэтов, композиторов. Предпоследнюю ступеньку занимают деятели науки и техники, артисты, изобретатели, герои труда и т. д. Последнюю и очень маленькую по площади ступеньку занимают одобренные сверху выдающиеся имена представителей национальных республик. Приводить примеры сказанному, я думаю, нет необходимости. И всё же на кое-чём хочется остановиться чуть подробнее. Возьмём Москву. Здесь всему более или менее значительному были присвоены названия из революционной терминологии и имена деятелей Компартии и Политбюро. Со временем имя Сталина из этой обоймы выпало. Но зато появились метрополитен им. Ленина, самый большой стадион в Лужниках им. Ленина, бывшая Румянцевская библиотека им. Ленина, стадион Юных пионеров тоже им. Ленина, заводы им. Ленина, Владимира Ильича Ленина, просто Ильича, Ульянова-Ленина, Дворец культуры им. Ленина, комбинат им. Ленина. А как отнестись к таким перлам, как завод "Каучук" им. В. И. Ленина, завод "Арсенал" им. Ленина, когда к уже имеющемуся имени предприятия придаётся ещё имя? Или "Посёлок имени 30-летия Октября", "Колхоз имени 30-й годовщины разгрома немцев под Москвой"? Как можно назвать что-то именем какого-то "летия" чего-то? Конечно, в этом ряду встречаются и очень остроумные названия, как, например, "Октябрьский тупик" - название одного из переулков в г. Фергане.

Можно ли в одном государстве иметь два города с одинаковым названием Калининград, причём ни один, ни другой город практически никак не связан с именем этого человека?

Смело можно назвать сотни городов, в каждом из которых имеется определённый набор названий улиц и площадей: Ленина, Кирова, Пушкина, Толстого, Лермонтова, Тургенева, Гоголя, Суворова, Октября, 1905 года...

Так же смело можно утверждать, что в подавляющем большинстве случаев эти города с названными именами никогда и ничем не были связаны. Идёшь по грязной, неухоженной, кривой улочке и читаешь надпись: ул. Лермонтова. Ну, ей богу, это не память гению, а издевательство над ним.

Что ещё достойно "восхищения" в этой системе? В Москве, Санкт-Петербурге или в любом другом большом городе России вы не найдёте или найдёте с большим трудом названия, связанные с именами узбекских, таджикских, казахских, киргизских, татарских, азербайджанских писателей, артистов, композиторов, учёных, и в то же время во многих городах Узбекистана, Таджикистана, Кыргызстана, Татарстана, Азербайджана вы найдёте тот же набор названий с именами деятелей русской культуры и воинской славы. На Кавказе непременно найдёте памятник его покорителю Ермолову и ни одного памятника Шамилю или Хаджи-Мурату. В Крыму - Суворову и Долгорукову, Пушкину и Чехову, Толстому и Гарину-Михайловскому, но нет никаких знаков памяти крымским ханам. А ведь то, о чём мы говорим, хорошо это или плохо, есть история Кавказа или Крыма! Как же можно так унизить народ?

Феномен, о котором мы вели речь, возник и развился в русском государстве не сам по себе в силу стечения случайных обстоятельств. В его основе лежит неуёмное желание присвоения всего, что лежит вокруг, независимо от того, своё это или чужое. Это есть продолжение захватнической политики в топонимике. Может быть, это будет слишком грубой аналогией, но почему-то это мне напоминает поведение некоторых наших младших собратьев поскорей помечать всё вокруг своим запахом, застолбив тем самым своё право на тот или другой предмет, на тот или другой участок территории.