Присяжные обречены - Кэрол О'Коннелл

– Вам не обязательно находиться здесь. Может, подождете на кухне? – Она вытащила из кармана упаковку травяного чая. – Это очень успокаивает.

Ее клиент взял чай, уставившись на упаковку, словно не мог понять, что с ним делать. Он махнул рукой, показывая, что сегодня не в себе.

– Чаем обычно занимается жена… – ответил он, пугаясь собственных слов, и опустил глаза.

Жена обычно улаживала все дрязги их жизни. Как он мог забыть, что ее больше нет? Мужчина крепко сжал руки, Джоанна знала, что мысленно он ругает себя за такое странное нарушение этикета.

Убийство было совершено недавно, она могла догадаться и без отчета. Судя по щетине на лице мужчины, с момента смерти его жены прошло лишь несколько дней. Небритый, давно не бывший в ду́ше, вдовец словно бродил среди старых декораций, которые в одночасье потеряли всякий смысл. Именно это роднит людей, лишившихся близкого человека, и людей, прикованных к постели. Мужчина понуро побрел в направлении коридора. Открывая дверь на другом конце комнаты, он с надеждой поднял глаза, полагая, очевидно, что сейчас встретит умершую жену на кухне и она приготовит чай.

Джоанна присела на корточки и открыла спортивную сумку. Нащупав рукой респиратор и капюшон, она решила, что сегодня они не пригодятся. Она достала защитную одежду и перчатки, специально для работы с кровью. В век СПИДа она работала в перчатках даже с кровью детей, монашек и других праведников. Ее наниматель научил ее основным профессиональным терминам: жидкости, твердые тела и вредные отходы. Но Джоанне еще не приходилось видеть мешанины из вытекших мозгов, раскрошенных костей, мочи и кала, разве что просто человеческие останки. Ей также было рекомендовано убирать фотографии жертв перед началом работы, это был еще один прием дегуманизации процесса. Но Джоанна так и не сняла со стены свадебную фотографию невесты, с застенчивой улыбкой глядевшей на залитую кровью комнату и меловое очертание собственного тела.

Джоанна промокнула капли крови на кремового цвета стене и перешла на другое место, следуя за движениями вора. Она знала, где тот находился, когда ворвался полицейский с пистолетом. Из стены уже извлекли пулю, но след остался. Должно быть, вор держал в руке нож, а полицейский наверняка был молод, неопытен и нервничал.

Она залепила отверстие растворимой штукатуркой, затем маленькой кисточкой искусно замазала краской, которая слилась со стеной. Чуть пониже этой заплатки были видны красные капли вредных отходов убийцы. Джоанна стерла их влажной тряпкой и, хотя об этом никто не узнает, поместила ее в другой пакет, чтобы его кровь не смешалась с кровью невинной женщины. Затем она собрала с пола содержимое выпотрошенных ящиков, починила порванный абажур изолентой, достала фен и высушила очищенную от крови поверхность ковра, дивана и штор. Иногда она выходила даже за рамки своих обязанностей, но она хотела, чтобы вдовец не нашел никаких следов преступления, ни одного пятна, которое могло вызвать гнетущие воспоминания.

Как она и обещала, все было закончено менее чем через час, сейчас клиент осматривал работу. Джоанна проследила за его взглядом: мужчина в страхе искал отверстие от пули на стене, от которого сейчас не осталось и следа. По его удивленному выражению лица она поняла, что вдовец уже не помнит, где в точности пуля оставила отметину и где, обведенное мелом, лежало мертвое тело. Комната выглядела абсолютно нормальной, словно не было преступления и его жена не умирала – вот как поняла Джоанна улыбку на лице вдовца, когда тот выписывал чек.

Четыре месяца назад в другом городе ей пришлось потратить меньше сил на свое первое место преступления. В тот раз она работала бесплатно: была клиентом и исполнителем в одном лице. Кресло впитало в себя почти всю кровь агента ФБР, поэтому Джоанна должна была всего-навсего избавиться от кресла после того, как оттерла пол и стены от крови. В той комнате смерть была долгой. В какой-то момент Тимоти Кид перестал сопротивляться. Он сидел, истекая кровью, глядя в лицо смерти.

Но это событие случилось в прошлой жизни, словно с другим человеком, хотя погибший навсегда остался в ее душе, как призрак. Когда Джоанна вышла из особняка, то совсем не удивилась неприятному напоминанию о смерти Тимоти. В этом, казалось, не было никакой случайности.

На тротуаре ее поджидал Марвин Аргус. Полы его дождевика развевались на ветру, под плащом виднелся помятый темно-серый костюм. Джоанна догадалась, что он прилетел в Нью-Йорк ночным рейсом из Чикаго. Видимо, у него не было времени переодеться, или он начинал забывать о своих щегольских привычках. Возможно, что-то срочное было в том, что он выследил ее сегодня.

Нет, дело было не в этом.

Аргус нашел время привести в порядок прическу. Редкие каштановые волосы были аккуратно уложены гелем, на лоб свисала нелепая челка. Такой стиль больше подходил подростку и очень контрастировал с его сорокалетней внешностью.

– Здравствуй, Джоанна, – он улыбнулся, обнажив ряд красивых зубов.

Аргус вел себя так, словно их встреча была счастливой случайностью, а не подстроенной засадой, нарушающей постановление суда о необходимости держаться от нее на расстоянии.

Она ошибалась, или Аргус действительно нервничал, находился почти на грани нервного тика? Джоанна направилась обратно к машине, не обращая на него внимания.

Аргус шел рядом, стараясь вести себя как ни в чем не бывало и не выдать волнение в голосе.

– Ты хорошо выглядишь, – сказал он.

– Все еще жива, ты хотел сказать. Это тебя удивляет?

– Да нет же, серьезно. Думаю, физический труд пошел тебе на пользу, – сказал Аргус. – За эту новую работу ты взялась, чтобы наказать себя?

В последнем неуклюжем замечании звучал явный намек, который вызывал в воображении какую-то безнадежную ситуацию. Благодаря своей скорченной спине Джоанна стала «исследователем» обуви. И сейчас по виду его ботинок она узнала больше, чем из его слов. Черная кожа, как всегда, была до блеска начищена, однако оба шнурка порвались и были небрежно связаны. Аргус терял форму.

Тем лучше.

Она подняла на него глаза, не пытаясь скрыть презрения.

– Неважно выглядишь, Аргус. Похоже, тебя сегодня немного трясет. Нервы? – Джоанна надеялась, что это задело его. – Похудел.

Он лишь махнул рукой:

– Много работы.

Аргус расправил плечи, пытаясь казаться крупнее, он вовсе не хотел быть похожим на испуганного кролика. Он скрестил руки, изобразив на лице снисходительность; весь его вид говорил о высокомерии, словно он приглашал любого встречного помериться силами.

– Сегодня я виделся с твоим боссом, – Аргус выдержал паузу. – Мы долго с ним беседовали о тебе.

– Правда?

Это было маловероятно, ведь Рикер всегда отличался немногословностью. Значит, в этой лжи была скрытая угроза. Да, Аргус хотел, чтобы она забеспокоилась, ведь ему было чем поделиться с ее боссом. Джоанна взглянула на него, размышляя: «Насколько тебе страшно?»

– Этот парень, Рикер, он ведь много пьет? – спросил Аргус. – Нельзя не заметить, достаточно посмотреть на его глаза, на красные вены. – Он говорил в повышенном тоне, полагая, что у него есть какие-то козыри. Но после долгой паузы, последовавшей за его словами, ему вдруг пришло в голову, что Джоанна вовсе не напугана и тем более не настроена на дружескую беседу. Не в силах больше выносить ее пристального взгляда, Аргус отвел глаза.

– Он пытался выведать у меня о твоем прошлом, – в его голосе звучала привычная напыщенность. – Можно запросто определить, что Рикер – бывший коп, он задает вопросы, как дознаватель. Эта манера сохраняется на всю жизнь, верно? Ни на работе, ни дома с такими людьми уже невозможно нормально разговаривать. Думаю, он о тебе ничего не знает, Джоанна, но догадывается, что ты ему солгала, – Аргус улыбнулся, ожидая похвалы за свою проницательность. Не дождавшись никакого ответа, он начал деловито отряхивать пальто.

– Конечно, я не сказал ему, кто я и что…

– Так значит, ты ему соврал. Думаешь, Рикер не догадался? – Джоанна забралась в машину и погрузилась в мягкое водительское кресло, скрывшее ее горб. Она смотрела в лобовое стекло.

– Твой босс знает… – начал Марвин Аргус.

– Я сказала Рикеру, что мое прошлое его не касается, – Джоанна захлопнула дверь и завела двигатель.

Аргус схватился за дверную ручку, словно это могло удержать Джоанну.

– Джоанна! Насчет Тимоти! Ты ему верила, когда он был жив! – крикнул он.

Не отдерни Аргус руку, он бы точно ее лишился. Джоанна резко вырулила на дорогу. Она до упора утопила педаль газа и помчалась к широкому авеню, на которое выходила улица. Ее фургон проскочил на красный свет, вызвав визжание тормозов и проклятия водителей.