Голодная Гора - Морье Дю

Саймон Флауэр покачал головой и вздохнул.

- Мне очень жаль, что вообще собираются закладывать эту шахту. Нам она не нужна, мы и без нее хорошо живем. Зачем вам понадобилось лишать нас покоя, зачем нужно, чтобы рабочие надрывались, добывая руду, а бедная старушка-гора сотрясалась от взрывов?

Джон Бродрик пошевелился, удобнее устраиваясь в карете.

- Я верю в прогресс, хочу дать работу всем этим беднягам, которые здесь влачат самое жалкое существование, хочу заработать деньги, чтобы обеспечить своих детей и детей моих детей, когда я умру.

- Ну, знаете, - сказал Флауэр, - они не скажут вам за это спасибо. Ладно, Бродрик, давайте, стройте свою шахту, зарабатывайте деньги, а я буду сидеть себе спокойно и пользоваться проистекающими из этого благами. - Он улыбнулся и поцеловал дочь, прижав к груди ее головку. - Подумайте о том, сколько измученных рабочих будут копаться в недрах горы ради того, чтобы обеспечить нам покойную жизнь. - Он засмеялся и, сняв шляпу, весело помахал Бродрику на прощанье.

Как это типично, думал Джон Бродрик, глядя на противоположный берег залива Мэнди-Бэй, все они похожи друг на друга, все или почти все в этих краях: безответственные, безразличные ко всему, думают только о своих собаках и лошадях, полгода проводят на континенте, жарятся там на солнышке, а остальное время зевают, сидя в четырех стенах. Собственные арендаторы их презирают, земля Бог знает в каком состоянии, да к тому же еще закладывают за галстук - к двум часам дня уже навеселе.

Он без труда выкинул Саймона Флауэра из головы, поскольку испытывал презрение к людям, которых не понимал, и, глядя на длинные волны Атлантики, врывающиеся в Мэнди-Бэй, он пытался представить себе корабли, которые вскоре повезут руду от пристани в Дунхейвене, вдоль побережья, а потом через пролив в Бронси. Транспортировка - это самая трудная часть всего предприятия, поскольку гавань сильно мелеет во время отлива, и суда почти что садятся на дно, а в плохую погоду они вообще не могут никуда двинуться по целым неделям. Он вспомнил, как они - бедная Сара была тогда еще жива- застряли в Мэнди больше, чем на три недели из-за погоды, потому что капитан не хотел подвергать риску свое судно - дул юго-западный штормовой ветер, и он отказывался пускаться в путь даже на небольшое расстояние, а дороги были такие скверные, что Саре в ее положении, когда вот-вот должна была появиться на свет Джейн, ехать по ним было совершенно невозможно.

Нет, летом судам придется работать, не теряя времени, поскольку зимой в делах неизбежно будет наблюдаться некоторый застой, и он с удовлетворением подумал, что пару недель тому назад он заприметил на верфи в Слейне два-три отличных судна - одно из них только-только закончено, даже краска на нем не высохла, - которые можно было бы купить по сравнительно недорогой цене, если отправиться туда, не теряя времени, пока не распространились слухи о новой компании. Оуэн Вильямс, что живет по ту сторону воды, тоже будет присматривать подходящее судно у себя. Как удачно, что он, Бродрик, заключил такое выгодное соглашение с фирмой по транспортировке руды и доставке ее медеплавильным компаниям. Он предполагал, что в последующие годы ему придется достаточно часто бывать в Бронси, и решил, что необходимо купить небольшой домик где-нибудь поблизости от порта, поскольку жить в самом Бронси неудобно. К тому же это внесет некоторое разнообразие в жизнь дочерей. Клонмиэр достаточно уединенное место, он отрезан от всех возможных удовольствий, и теперь, когда девочки подросли, они начинают об этом поговаривать, особенно Элиза. Мальчики - совсем другое дело. Для них Клонмиэр - это каникулы, они приезжают туда из Итона и Оксфорда, но девочки... не могут же они гоняться за зайцами на острове Дун или бродить по колено в воде, охотясь на бекасов.

Карета проезжала мимо маленькой церквушки в Ардморе - она была как бы совеобразным маяком на берегу моря, самый дальний форпост обширного дунхейвенского прихода, и теперь дорога стала круто подниматься вверх к подножью Голодной Горы. Джон Бродрик крикнул кучеру, чтобы тот остановился.

- Подожди меня минутку, я долго не задержусь.

Он стал взбираться на холм в сторону от дороги, и через пять минут, когда молодой кучер и карета скрылись из глаз, подошел к месту расположения будущей шахты. Он постоял там, оглядываясь вокруг, заложив руки за спину. Трудно себе представить, что пройдет всего несколько месяцев, и будет заложена шахта, появятся трубы и прочие мрачные свидетельства промышленности; там, где сейчас нет даже тропки, будет проложена дорога, один за другим появятся сараи, лачуги шахтеров, застучат и загудят машины.

А сейчас здесь гнулась от ветра жесткая трава, солнце, выглянув на секунду из-за облаков, осветило покрытые лишайником скалы, которым вскоре суждено было взлететь на воздух; перед ним вдруг вылетел из травы бекас и взмыл в небо. Джон Бродрик поднял глаза - над ним простиралась дикая нетронутая громада Голодной Горы, вершина которой утопала в тумане. Он знал эту гору во всякое время года, в любом ее настроении. Зимой, когда Дунхейвен стоял еще нетронутый морозом, вершину Голодной Горы покрывала снежная шапка, а озеро, расположенное недалеко от вершины, было затянуто тонким ледком. А потом наступал февраль со своими бурями и ливнями, скрывая Гору завесой густого тумана до самой весны, когда в один прекрасный день ты просыпался навстречу утру несказанного блеска, сулящего надежду и обещание; воздух исполнен влажности, столь нежной и заманчивой, что другой такой не найдется ни в каком ином месте на земле, только здесь, в родных краях, и вот перед ним снова Голодная Гора, она сверкает и улыбается под голубыми небесами туман рассеялся, бури забыты, и появляется неодолимое желание забросить все дела и заботы добросовестного хозяина; она напоминает о том, что на свете существуют бекасы и зайцы, за которыми следует охотиться; что в водах озера водится рыба и что есть на свете теплая густая трава, на которую можно улечься и заснуть, греясь в лучах солнца.

Да, и жаркие летние дни, тишина и покой, в небе парит ястреб, над гладью озера порхают бабочки, едва не касаясь поверхности воды, купанье в озере - он помнил со времени своего детства, какая там чистая прохладная вода.

А теперь скрытые богатства Голодной Горы будут, наконец, извлечены на поверхность, ее сила будет взнуздана, сокровища перейдут в руки людей, а тишину нарушат во имя прогресса. Нужно, чтобы силы природы служили человеку, думал Бродрик, и в один прекрасный день этот край, нищий и заброшенный, займет свое законное место среди богатых стран мира. Это произойдет не при нем и даже не при его сыне или сыне его сына. Но когда-нибудь, лет через сто, это может осуществиться.