Все сначала - Пенни Джордан

Хедер считала Вин идеальной матерью, способной поступиться собой ради сына. Когда ее бывший муж изъявил желание поддерживать отношения с шестилетним Чарли, Вин после долгих раздумий горько заметила:

– Полагаю, что ради Чарли мне следует дать согласие.

– Не волнуйся, из Австралии Джеймс не сможет влиять на мальчика, – успокаивала ее тогда Хедер, добавив: – Зато какая радость для Чарли!

Вин обиженно сверкнула глазами. Цветом глаза Вин походили на спелую черешню, и, когда она опускала ресницы, пытаясь скрыть бушевавшие в ней чувства, как это было сейчас, они мерцали таинственным блеском. Необычные глаза делали внешность Вин оригинальной. Ростом она была пониже Хедер – примерно на пять футов – и значительно худее, однако держалась прямо, отчего даже казалась выше. Густую гриву темно-каштановых волос зачесывала назад, делая на затылке небольшой пучок.

– Он просто вне себя от восторга! – угрюмо пояснила Вин.

– Тогда воспринимай это так, будто появление отца – событие более волнующее, чем победа команды национальной лиги, – пошутила Хедер.

Шутка не сработала. Вин взглянула на нее совсем безрадостно.

– Если Джеймс думает, что уведет от меня Чарли… путем задаривания, сманивая посулами…

– Уведет? С какой стати? На такое он не решится. Ведь на твоей стороне все права.

– Да, закон на моей стороне, – согласилась Вин; глаза ее потемнели и стали печальными. – Но беда в том, Хедер, что Чарли без ума от Джеймса. С тех пор как он вернулся со своих австралийских каникул, дня не проходит, чтобы Чарли не упоминал имя отца. И если Джеймс поселится здесь в городе, рядом с нами… Скрывать не стану, для нас с Чарли наступает не простой период. С Томом у мальчика отношения не ладятся, может, и по моей вине: он не привык, чтобы в моей жизни были мужчины. – Вин хмуро улыбнулась. – Том, конечно, тоже виноват, слишком уж он вспыльчив. Как только они встречаются, то, словно два бычка, начинают бодать друг друга.

Хедер рассмеялась сравнению, хотя вполне сочувствовала подруге и разделяла ее опасения.

– Ты боишься, что, если Джеймс поселится рядом, отношения между Чарли и Томом вконец испортятся?

– Да. Но больше всего я боюсь другого: что Джеймс переманит к себе Чарли. – Заметив недоумение собеседницы, Вин пояснила: – Не думай, что это невозможно. По закону права на Чарли у меня, но если Джеймс сделает такое предложение и Чарли захочет… Сейчас он увлечен отцом, или, во всяком случае, человеком, которого таковым считает, – горестно добавила Вин. – Он ведь не может помнить, как злился на него Джеймс, когда он был грудным младенцем. Чарли не вписывался в его планы – классический внеплановый ребенок. Забеременела я по своей вине – заболела гриппом и по наивности не могла понять, почему таблетки не действуют. Мы были женаты всего четыре месяца, Джеймсу тогда исполнилось двадцать шесть, только что университет окончил. А мне девятнадцать.

Теперь-то я понимаю, почему родители, и его, и мои, не хотели нашей женитьбы, но мы так любили друг друга; я, во всяком случае, была влюблена по уши, хотя главным для меня тогда был секс. Я же была такой наивной, а Джеймс оказался умелым любовником.

Ты знаешь, что я росла единственной девчонкой среди четырех братьев, и они надо мной неусыпно бдели, внушая, что для девочки самое главное – скромность. В конце концов я уверовала, что на мужское уважение может рассчитывать только женщина, знающая единственное слово – «нет».

А будь я посообразительней, могла бы заметить, что братишки мои, несмотря на менторский тон, вовсе не были строгих правил. Двойная мораль: женщинам рекомендуется строгость, а мужчинам можно вести себя, как им заблагорассудится… В общем, я выходила замуж за Джеймса такой дурехой, что ему было совсем нетрудно влюбить меня.

Для Хедер теперь понятнее стала причина любовного краха, пережитого подругой.

– Значит, Джеймс переменился, когда родился Чарли?

Вин отрицательно покачала головой.

– Раньше. Когда я забеременела. Ему как раз предложили другую работу, более денежную, но для этого требовалось каждый день ездить в город. Вставал в семь и уезжал, а возвращался почти затемно, в восемь или девять. Когда родился Чарли, он был на конференции. – Вин продолжила, слегка покривив рот: – Я пыталась ему дозвониться, но она мне отрубила, что Джеймс занят и позвать его к телефону невозможно.

Хедер не было необходимости расспрашивать про нее. Она знала историю о том, как Джеймс завязал любовную интрижку со своей помощницей.

– Нет, к Чарли он тогда никаких отцовских чувств не испытывал. Вечно брюзжал, что крик ребенка действует ему на нервы, да и по лицу было видно, как ему противно все, что происходит в доме.

Вин опять вздохнула.

– А потом Чарли заболел, а от близких никакой помощи, мои родители как раз уехали в Эдинбург, к Грэн… Мне было так страшно, Хедер. Конечно, медицина спасала, но и лечащий врач и сестры относились ко мне… с опаской, что ли, словно боялись доверить такой пичужке уход за больным младенцем. Чарли был таким маленьким и хрупким, и потом, эти желудочные колики… Я… я думала, он умрет и я окажусь тому виной. Чарли вообще рос болезненным, а я даже с матерью советоваться не решалась – она все была на меня сердита за то, что я вместо университета так поспешно выскочила замуж. Сейчас-то я вполне ее понимаю, но тогда между нами возник на какое-то время барьер. Я была на нее обижена.

– А как отнеслась к этому мать Джеймса? – сочувственно осведомилась Хедер.

– Его родители в то время были в Канаде у старшей дочери. Они частенько туда наведываются. Сейчас на пенсии уже, а все равно ездят к ней.

– Бедняжка Вин. Несладко тебе пришлось, – посочувствовала Хедер, вспоминая, каким счастьем было для близких рождение ее первенца. Ей тогда минуло двадцать семь, и они с Риком мечтали о ребенке. Бабушки старались вовсю. Ее мать тогда еще была жива и, как могла, помогала, мать и сестра Рика тоже. Да и сам Рик много возился с сыном, даже отпуск взял в связи с рождением ребенка.

– Я, я во всем виновата, – твердила Вин. – Нам с Джеймсом не нужно было жениться. Слишком рано я решила обзавестись ребенком. Если бы я вышла замуж за другого человека, менее эгоистичного… – Она закусила губу. – Вот и теперь… Больше всего я опасаюсь, Хедер, что Джеймс собирается во всем потакать Чарли. Мальчик сейчас смотрит на него с восхищением, он же его совсем не знает, и я думаю – скоро разочаруется. Я понимаю, что в этом возрасте отец особенно нужен, нужно мужское влияние, но я сомневаюсь, что Джеймс может повлиять на него положительно…

– Да правда ли, что он возвращается сюда навсегда? – спросила Хедер.