Божья кара - Виктор Пронин

Проснулся Андрей уже в девятом часу. Солнце ломилось в окна с такой силой, что, кажется, под его лучами прогибались стекла, за окнами раздавались голоса, гул машин – теперь уже и машинам позволено было ездить по заветным аллеям парка. Вера еще спала, и он не стал ее будить. Сложив белье в стопку, расположив сверху подушку и распрямив, одернув все четыре уголка, Андрей подхватил свою сумку и вышел в парк.

Сквозь зелень деревьев пробивались солнечные зайчики, загорелые красавицы стайками торопились по центральной аллее к морю, знакомый вахтер Муха у железных ворот приветствовал его, как всегда, радостно и хмельно.

– Денег у тебя одолжу потом, – таинственно прошептал Муха. – А пока обживайся.

– Договорились, – ответил Андрей.

Все в это утро было прекрасным, но не покидало Андрея не то дурное предчувствие, не то отголоски разговора с водителем, не то собственные неосторожные слова, выскочившие как бы сами по себе, как бы даже без его участия. Знал он, не впервой, что подобное состояние не бывает на пустом месте, не бывает зряшным. Что-то все-таки случилось со Светой, что-то громоздкое, тяжелое и неприятное ожидало его на пятом этаже дома в Долинном переулке.

Андрей взял в киоске коньяк, бутылку пива и расположился на скамейке лицом к солнцу. Пиво было холодное, киоскерша Надя поздравила его с прибытием, Саша от своей машины помахал рукой, напоминая, что он на месте и в случае чего всегда готов куда угодно. Андрей тоже взмахом руки ответил, что все понял, что водителя и необыкновенное его мастерство помнит, и в случае чего только к нему и ни к кому больше...

Коктебель узнавал его, приветствовал в первое же утро и готов был принять в свои объятия. Но в душе продолжало что-то ныть и жалобно поскуливать. Не выдержав, Андрей бросил в железную урну бутылку с остатками пива, набросил ремень сумки на плечо и, не останавливаясь, зашагал в сторону рынка, к Долинному переулку. Не зря он тянул время, не решаясь появиться у Светы до девяти часов – опасался застать у нее ночного ухажера, как это уже бывало.

Коктебель – куда деваться.

По ступенькам Андрей поднимался медленно, чтобы не запыхаться к пятому этажу. На площадке постоял некоторое время и наконец, решился позвонить.

Дверь открылась тут же – на пороге стояла Света.

– А, это ты, – проговорила она без выражения и, пропустив в коридор, закрыла за его спиной дверь, задвинула щеколду замка. – Не разувайся, – сказала она, увидев, что он наклонился к босоножкам.

– А может, все-таки... – начал было Андрей, но Света не дослушала.

– Как хочешь. – Она первой прошла на кухню, села спиной к окну, забросила ногу на ногу и закурила. – Присаживайся. Выпить есть?

– Коньяк.

– Давай по глоточку.

Что-то в Свете озадачивало Андрея. Он попытался понять, взглянул на нее внимательней. Похудела, осунулась. Ногти не в порядке. Домашний халат, а под ним, похоже, ничего. Загар на груди сплошной. Значит, с нудистами загорает, как обычно. У блондинок часто волосы у корней темные – у Светы этого никогда не было, нет и сейчас. И глаза... В глазах у нее вроде затаилась та темная громоздкость, которая привиделась ему, когда он лежал на диване в вестибюле Дома творчества.

– Ну что? – спросила Света. – Изменилась?

– Немного есть.

– Знаю. – Она раздавила окурок в переполненном блюдце, взяла у Андрея бутылку, одним движением свинтила пробку и плеснула в две чашки, стоявшие на столе. – Извини, не хочется возиться с рюмками. Я помню твою привычку – протирать рюмки до хруста... Попозже, ладно? Будем живы. – Она глухо ткнулась чашкой в чашку Андрея, выпила коньяк одним глотком и снова закурила. – Как поживаешь?

– Поживаю, – Андрей повертел ладонью в воздухе. – По-разному. Мне уже успели сказать... У тебя что-то случилось?

– Это тебе так сказали? У меня что-то случилось?

– Водитель по дороге... Саша, ты его знаешь...

– И что же он сказал?

– Да ничего толком... Сказал, что ты сама расскажешь... Если захочешь.

– Правильно сказал... Лену убили. Задушили, зарезали, изнасиловали.

Андрей вздрогнул, услышав слова, которые сам недавно произнес. Не зная, что ответить, наполнил чашки. Отставил бутылку, поднял свою чашку, Света тут же взяла свою.

– Давай, Андрюша... Я могу разговаривать только после двухсот грамм коньяка. Будем живы. Хорошо, что ты зашел... Мне Жора сказал, что ты приедешь... У него книжка вышла... Слышал? Он тебе подарит... Всем дарит.

На этот раз Света выпила медленно, осторожно поставила чашку на стол и откинулась на спинку продавленного пляжного кресла.

– Когда это случилось? – спросил Андрей.

– Днем. Я отлучилась в Феодосию. Часа на три.

– Где?

– Дома. Здесь.

– А как он вошел? Лена впустила?

– Нет... Он ее впустил.

– Так...

Андрей работал журналистом, писал очерки на криминальные темы – следственные, судебные, адвокатские. Он знал взаимоотношения судьи и прокурора, адвоката и подследственного, следователя и оперативного работника. Были у него в прошлом заметные подвиги – как-то удалось снять областного прокурора, понизить в должности министра, нескольких человек вытащил из-за колючей проволоки, и это получалось, хотя и нечасто. Пусть нынешние, вроде бы при свободе, без цензуры, попробуют добиться чего-нибудь похожего. Впрочем, они и не стремятся к этому. У них другие заботы, да и журналистика нынче другая, другие цели – личные, мягко выражаясь.

За краткими ответами Светы ему открывалось гораздо больше, чем она могла или хотела сказать. Умел он вести подобные расспросы и знал – главное, не пережать, не показать излишнего своего интереса, не проявить своего отношения к убийству. Вопросы должны быть простенькими, не беда, если они покажутся глуповатыми, за ними – искренность и потрясение.

– Значит, он пришел в квартиру раньше Лены? – Андрей повторял вопросы, на которые уже получил ответы – Света говорила нечто такое, что трудно было понять с полуслова.

– Ты, Андрюшенька, стал на удивление сообразительным, – кривовато усмехнулась Света.

– Стараюсь.

– Да, он пришел в квартиру раньше Лены и дожидался ее уже здесь.

– А как вошел?

– Через дверь.

– У него был ключ?

– Да.

– Где же он его раздобыл? Украл? Нашел? Снял слепок?

– Все проще, Андрей... Я сама ему дала.

– Ключ? – не удержался от уточнения Андрей.

– И кое-что еще... Рассказать подробнее?

– В другой раз. Его взяли?

– Нет.

– Успел сбежать?

– Нет. Он в Коктебеле. Загорает, пьет коньяк, знакомится с девушками... Прекрасно себя чувствует. Здоров, весел, слегка пьян.

– Но убил Лену он?

– И все остальное с ней проделал тоже он.

– А что еще он с ней проделал... Кроме того, что убил? – Андрей чувствовал, что вопросы задает действительно дурацкие, но других у него не было.

Все, что говорила Света, выходило за рамки здравого смысла. Она сама дала убийце ключ, уехала на три часа в Феодосию, убийца дождался ребенка, изнасиловал, убил и благополучно ушел... Андрей молча взял со стола бутылку, снова наполнил чашки коньяком и, не дожидаясь, когда Света возьмет свою чашку, выпил.

А Света поднялась, прошла в комнату и тут же вернулась.

– Посмотри, – сказала она, протягивая снимок.

Андрей легко взял фотографию, всмотрелся и тут же зажмурил глаза. Не закрыл, не прикрыл, а именно зажмурил, словно опасался, что изображение просочится сквозь неплотно сомкнутые веки. Прошло какое-то время, пока он решился снова взглянуть на снимок. Видимо, его сделали уже в морге. Глаза девочки были приоткрыты, и она смотрела прямо на Андрея. И даже легкая улыбка, казалось, чуть тронула ее губы. Но это был мертвый взгляд, и улыбка мертвая. Но ужаснуло Андрея другое в снимке – все тело было покрыто ранами от ножа. Убийца, видимо, потерял самообладание и бил куда попадал.

– Двадцать шесть ударов ножом, – негромко проговорила Света.

– Многовато, – некстати проговорил Андрей.

– Да уж куда больше. – Света не заметила странного замечания Андрея.

– Это сколько же ей было... Десять лет?

– Восемь.

– Подожди... Ты же говорила, что ей десять! Ты не один раз мне говорила, что ей десять лет, а в школе она отстает на два класса по болезни... Ты же сама мне говорила!

– Врала, – усмехнулась Света. – Чтобы успокоить тебя... Уж больно ты переживал, все добивался от меня, сколько ей лет... Вот я и сказала, что десять. И у тебя сразу все вопросы отпали, поскольку десять лет назад мы с тобой еще не были знакомы. И снова у нас мир, дружба и даже что-то вроде любви, да, Андрюшенька?

– А Лена...

– Она все знала. Дети чуют. Ей и слова-то мои были не нужны. Как-то прибегает ко мне работу, я тут недалеко в магазин на зиму устроилась продавцом... Так вот, прибегает, счастливая вся, глаза сияют, даже шапочку не успела надеть – папа звонил! Это ты как-то среди зимы вспомнил обо мне...

– То-то мне Саша сегодня в машине намекнул... На тебя, дескать, Лена была похожа.