Кровавая сделка - Хельга Лайс

ждут! Черт, если ты сломал мне нос, то ты будешь оплачивать лечение! Я уже не говорю о моральном ущербе.

– Да пошёл ты! А ты чего опять меня держишь?! Больно мне надо драться с этим идиотом! – налетел Денис на Боброва, схватившего за руку выше локтя. Андрей, работавший с ним более пяти лет, знал, что шеф имел склонность легко выходить из себя, как и тут же успокаиваться. По этой причине он ослабил схватку, но не спуская, на всякий пожарный, внимательного взгляда. Однако гроза минула. Грачев, усевшись в своём служебном автомобиле, ещё 10 минут наблюдал за полицейской возней, после чего уехал куда подальше от этого места, не в силах возвращаться сейчас в опустевший дом.

Вывеска «3 отвёртки» ярко освещала вход и дорогу к нему, словно здесь пару дней назад не произошло никакого несчастного случая. Бар стоял в отдельном одноэтажном здании в достаточной удалённости от жилых домов, дабы избежать жалоб со стороны жителей городка. И любому первому приблудившемуся становилось не по себе от того, что вокруг бара сплошные деревья, чьи нестройные ряды нарушала ровная по причине не столь давней прокладке дорога.

Грачев тут же вышел из машины, как только она встала у обочины, полной трещин на асфальтовом покрытии и мелкого мусора вроде бычков. Он шёл прямо к проходу бара с отупевшим от горя взглядом. Проход был в передней части здания. Охранник, стоявший там, подозрительно покосился в сторону необычного посетителя, но ничего не сказал, любезно пропуская внутрь. Грачеву было всё равно на него, так как он целиком погрузился в переживания. Грудь словно распирало от горя, и он желал, чтобы сердце перестало биться. Самому наложить на себя руки ему не позволяла вера покойной жены в ад и прочую шелуху для религиозно настроенных. Однако вопреки упрямому скепсису, подобный шаг рассматривался как вероломное предательство. Правда, он по дороге с усмешкой думал, что ему в любом случае не светит встреча с женой на том свете. Она – слишком святая, он же – не разделял её принципы. На его счёту даже есть несколько трупов. Правда, те были заядлыми преступниками, и сами не гнушались убийством парочки полицейских. Он при всей своей ненависти не собирался их убивать, но во время засады не приходилось выбирать. Но станет ли некий апостол так углубляться в детали? Наверное, вряд ли.

Внутри большого бара играла музыка, столь далёкая от консервативных предпочтений почтенного полицейского, не менявшихся с далёких лет навеки ушедшей юности. И всё же, она не занимала его ум, несмотря на громкость, способную выбить барабанную перепонку у неподготовленного посетителя. Всё, что Грачеву требовалось – это несколько стопок с содержимым с высоким градусом. Водка, коньяк, кавальдос – не имело никакого значения. Лишь бы забыться на недолгое время, иначе вот-вот местная психушка рискует пополниться пациентом за его счёт.

Бармен, годящий ему в сыновья по возрасту, но не по внешности, напрягся, так как имел приблизительное представление о том, кто уселся прямо перед ним. После зверского избиения одного из посетителей полиция здесь достаточно прошлась, сведя на нет попытки работать со стороны персонала на прежний лад. Он дежурно усмехнулся и спросил, стараясь не выдавать волнение вкупе с раздражением:

– Добрый вечер, чем могу помочь?

– Налей чего-нибудь, да покрепче!

Лицо бармена не изменилось в выражении. Однако заказ пришлось выполнить, оставив при себе желание послать к черту. В этом городишке не так легко найти работу, так что ему не один год пришлось тренировать выдержку.

Грачев не замечал того, что своим появлением навёл смуту. Его ничего не волновало, кроме заказа. Несмотря на пока еще трезвую голову, он являл собой противоположность: ниспадающие на сморщенный лоб пряди волос, ни на чем не задерживающий взгляд, резкие движения, испачканный в грязи и крови костюм.

Выпив залпом один стакан, не поморщившись, он потребовал ещё одну порцию.

Спустя изрядного количества выпитого вместо желаемого забытья, Джеймс лишь сильнее стал ощущать как его одолевает невыносимая скорбь.

Они с Сарой прожили больше двух десятков лет, и как у всех, у них происходили и конфликты и минуты взаимного счастья. Джеймс никогда не помышлял о том, чтобы глянуть на другую женщину, насколько безграничной была его любовь к погибшей. Даже в последние годы, несмотря на угасшую страсть, уступившую место взаимному уважению, они не представляли свою жизнь друг без друга. Денис принимал свою семейную жизнь, как вечную данность. Он ясно представлял, как уйдёт в отставку и снимет дом на берегу реки, где будет наблюдать закаты с благоверной. Столь милая и не очень оригинальная мечта умерла вместе с Сарой.

Хоть работа Грачева считалась одной из самых опасных: если тебя не прикончат на месте поимки, то могут отомстить любым другим доступным способом, он не был готов к тому, что не умрёт в один день с женой, держась за руки. Но Сара, которая работала медсестрой, опередила его. Такая мирная и полезная для общества профессия, не то, что быть служителем закона, для которого слово «риск» – не пустое слово, а вынужденная обыденность.

Кто-то резко потряс его за плечо. Денис обернувшись, поморщился, словно увидел невиданное чудовище, которыми так изобилуют дурацкие фильмы ужасов. Мелкие тупые глаза, сжатые тонкие губы и вздёрнутый нос терялись на квадратном лице. Сверху торчали постриженные под армейскую причёску тёмные волосы. Больше впечатлял рост – казалось, он не меньше двух метров, что даже Грачев, будучи и сам не карликом, невольно напрягся. Нечто наконец-то пробасило:

– А я Вас знаю! Вы же коп! Вот это встреча! Какими судьбами занесло сюда?

– Отвали. – Флегматично отвернулся от него Денис, перед которым стояла очередная порция. Не успела его рука взяться за очередной стакан, так его тут же выбили из табуретки на грязный пол.

– Ну уж нет! Поговорим на равных! – руки парня то сжимались в кулак, то разжимались. Костяшки на толстых пальцах показывали, что драться для него – сущий пустяк на постоянной основе.

Грачев оторопело вставал с липкого пола, чувствуя боль в копчике и левом локте. Этого парня он не помнил, от чего задал логичный вопрос:

– Чего тебе от меня надо? Напрашиваешься на ночь в кутузке?

Жёлтые зубы заскрежетали, а глаза стали ещё мельче в прищуре.

– Это чего мне надо? А вот что мне надо! – и тупой носок одного из тяжёлых ботинков прицелился в незащищённый живот едва присевшего Грачева, чья реакция из-за выпитого стала медленной и невпопад. Он не успев даже толком сесть, вновь упал, но уже хватаясь за ушибленное