Кровавая сделка - Хельга Лайс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как твои успехи на работе? – спросил он Милену, чтобы предупредить поток вопросов в свой адрес. Ему совершенно не хотелось врать и выдумывать на ходу. Работа после обеда не ладилась: рабочие не так поработали с бетоном, который в итоге не застывал, и он с печалью и злостью следил за исправлением досадной ошибки.
– Отлично! Меня повысили в должности за усердие и трудолюбие. Видели бы глаза тех офисных куриц, которые претендовали на моё место! Я уж решила, что меня сожгут на месте. Настолько недобро косились в мою сторону.
Мимо внимательного взгляда Макса не прошло незаученным то, что глаза Милены оставались такими же потухшими. Девушка при нём не раз себя корила, что бросила свою мать, а та вскоре погибла. Определённо, ей хотелось, чтобы всё было иначе. Так что, радость оказалась напускной.
– Поздравляю, ты – большая умница! – отметил Максим, и после небольшой паузы, снова спросил, – Ты звонила ему?
Подразумевалось упоминание именно её отца, с которым Милена не стремилась поддерживать отношения с тех самых пор, как узнала об ужасной гибели матери. Ей казалось, что и на нём лежит большая ответственность за преждевременную смерть жены. Хотя не было доказательств, что мать совершила самоубийство или что её убрали из-за желания отомстить Грачеву за столь рьяную отдачу своей работе.
– Нет, и не испытываю желания.
Атмосфера за столом испортилась, в чём Макс заслуженно упрекал себя. Зная об упрямстве Милены, он мог бы не напоминать. Вдобавок запеканка потеряла вкус, и выражение лица Леры ясно давало понять, что она сердита на брата за опоздание к ужину. Ещё один уголёк в топку обиды.
После ужина Макса вызвался проводить Милену до дома, который она снимала с тремя девушками-ровесницами. Ему по-прежнему не давало покоя ее прохладное отношение к собственному отцу.
– Милена, ты же знаешь, что мы с Лерой несколько лет как сироты. И мне так не хватает родителей…
– Мне тоже не хватает мамы. Всё-таки мы плохо общались в последние разы. Она ужасно восприняла новость о желании жить своей жизнью. Для неё я всегда оставалась маленькой беззащитной девочкой.
– Но у тебя есть отец, за что ты так с ним?
Милена так закатила глаза, что едва не упала, споткнувшись о бордюр.
– Опять ты начинаешь! Я не хочу говорить о нём!
– Но ты же несправедлива к нему! Смотри, чтобы ты не пожалела об этом потом, как сейчас – после гибели матери.
– Да? А почему он допустил маминой гибели? Нет, для меня он уже умер.
– Милена!… – начал было Максим, но та уверенным жестом остановила его. Она ему слишком нравилась, чтобы он продолжал перечить.
– Знаешь, дальше я пойду сама. Спокойной ночи.
И она ловко увернулась от его объятий и быстрее посеменила в свою сторону, игнорируя его прощальные слова вдогонку.
Его озадачила такая реакция на едва начавший разговор. Затаить глупую обиду на единственного живого родителя – было выше его любых пониманий. Он стоял на том же месте, следя за торопливой походкой Милены. Вскоре она скрылась, и он постояв дополнительных пять минут, развернулся обратно.
Дома он вспомнил, что собирался поискать информацию о том, что сегодня узнал. Благо, Лера уже давно спит в своей комнате, и ему никто не помешает.
Этому вечеру суждено было стать для него бесповоротным пунктом.
Глава 9
– Захар, помоги мне, пожалуйста, в одном очень важном деле.
Захар непонимающе уставился на Максима. Хоть дружба между ними длилась с самых пелёнок, но просьбы о помощи доводилось слышать практически никогда. Уж такова натура Макса, повзрослевшего раньше времени. И речь шла не только о периоде после пожара.
– Да, чем могу услужить? – ответил он, усевшись поудобнее в своём кожаном мягком кресле. Они сидели оба в его кабинете, на дверях которого красовалась табличка о том, что приём ведёт психотерапевт. Так что первой мыслью была: «Он, наверное, решил, что крыша едет».
– Ты же в курсе, что я был на грани между жизнью и смертью? – когда тот кивнул, Максим продолжил, будучи не вполне уверенным в том, что правильно поступает, решившись выложить всё подчистую даже самому лучшему другу. – И это неизменно влияет на… сам понимаешь.
– Понимаю, куда ты клонишь. Да, те, кто пребывал в коме или даже умирал на какое-то время – позже описывают на то, что у них проблемы, – и Захар указал пальцем на свою голову.
– Мне сложно об этом говорить, ни с кем я ещё не делился подобным. Даже с Лерой, незачем ей знать об этой странности.
Захар придвинулся поближе, положив локти на стол. Одной рукой он подпёр подбородок с постриженной рыжеватой бородой.
– О какой странности?
– Ну, это случается раз в месяц… Точнее, раз в три недели.
– В чём это проявляется? У тебя же не женская особенность? – заёрзал на месте Захар, когда тот замолчал и не продолжал долгое время в рамках получасового приёма. На устах мелькала улыбка.
– Тьфу, нет, конечно! Тут совершенно уникальный случай. Неважно, что я делаю: сплю или сижу перед телевизором, неизменно на меня нападает оцепенение, и потом я не помню, что со мной происходило в тот момент.
Захар решил не вытягивать подробности из Максима, понимая, что тот коль решил о таком поведать, то расскажет всё.
– Лера застала меня в таком ступоре, который случился со мной впервые. Она описала это как остекленевший взгляд, отсутствие дыхания и реакции. Вроде лежу как труп с открытыми глазами, но потом прихожу в себя. Она тогда так перенервничала.
– И это повторилось, как я верно понял? Но как ты это проверял? Неужели поставил сестру следить за тобой?
– Нет, я поставил видеонаблюдение.
В глазах Захара пронёсся огонёк не то восхищения не то веселья, но привыкать ли ему работать с маленько необычными пациентами. Казалось, даже в друзьях он подозревал психические недуги. Но им полагалось, что на нём сказывается профессиональная деформация, не стоящая серьёзного внимания.
– И там ты запечатлён истуканом?
– Да, целых несколько раз. Я обнаружил закономерность, и теперь убрал камеру. Я достаточно увидел. Однако меня интересует больше не то, как это выглядит. Я собираюсь жениться в недалёком будущем, а значит…
– Мои поздравления! Семья – это прекрасно!
– Да, но я не могу признаться своей возлюбленной, что у
