Ты за моим правым - Олег Русских
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Марк сделал первый глоток. Безвкусная вода.
– Как коктейльчик? – осведомился Давид.
– Не чувствую вкуса.
– Жаль. Напиток отменный!
Марк допил «отменный» безвкусный напиток.
– Получается, – обратился он к Давиду, – здесь можно создать всё, что угодно?
– Если предмет не обладает высокой осознанностью, то да. Только… Это же всё иллюзия! «Галлюцинация», как сказали бы земные учёные.
Давид придвинулся к Марку и, понизив голос, раскрыл великую тайну:
– Могу, исключительно по знакомству, воссоздать тебе подружку. Резиновую!
– Нет уж, спасибо.
– А что так? Зато никакой болтовни о новых сумочках!
– Попробуй что-нибудь воссоздать, – предложила Лика.
Она отставила коктейль в сторону, и подперев ладошкой подбородок, смотрела на Марка. Так открыто смотрят в лица взрослых дети, им ещё всё равно, что подумают о них окружающие.
Марк окинул взглядом розоватый горизонт. Вот она, возможность создать всё, что угодно. Что нарисовать первым? То, что считается престижным? Марк закрыл глаза и открыл их снова.
Появился автомобиль. Комфортабельный Maybach зеркалит пустынную местность в лучах неизвестной звезды.
Марк повернул ключ в замке зажигания, мотор заурчал, словно довольный кот, пригревшийся на солнышке. Автомобиль готов сорваться с места и умчаться в счастливую даль, оставляя за собой клубы пыли незнакомой планеты. Марк нажал на газ, авто взревело – и осталось стоять на месте. Maybach находился на другой планете и земным законам физики не подчинялся.
«Перемещаемся с помощью взгляда?» – вспомнил Марк.
Он всматривался в розоватую линию горизонта. Дальше, за пределы этой пустыни. Ещё дальше. Насколько далеко можно переместиться? И далеко – это сколько в милях или в чём здесь измеряется расстояние?
Автомобиль перемещался молниеносно. Из-за не меняющегося за окном пейзажа казалось, что он не двигается с места. Может, действительно, не двигается? Марк взглянул в зеркало заднего вида.
Необозримая пустыня, ни растения, ни души. Лика и Давид остались где-то далеко, и Марк не имел представления, где теперь их искать.
«Галлюцинация. – вспомнились слова Давида, – Что если они были всего лишь галлюцинацией? Не было ни Лики, ни Давида с его бунгало и коктейлем у призрачного моря. А Maybach? Он всё ещё здесь. Я всё ещё сижу за рулём».
Тихая пустыня на неизвестной планете. Посвистывает ветер, совершает плавные вдохи и выдохи светящаяся бледно-голубоватым неоном «земля».
«Идиот! – Марк с досады ударил по рулю. – Променял людей на кусок железа, который даже ехать не может!»
Он вышел из авто и пнул по колесу. Автомобиль взвыл сигнализацией.
«Я могу воссоздать любую вещь! Только на кой сдался мне весь этот хлам?»
Марк думал о своей жизни, прежних увлечениях, детских мечтах. Вспомнил свою первую любовь, друзей и тех, кто был близок ему в прошлом. Вспомнил забавную песенку, которую выучил в четвёртом классе. Подумал о том, что с тех пор, как попал сюда, не чувствовал голода или жажды. Небесное светило ни разу не изменило своего положения относительно линии горизонта. Время здесь идёт иначе либо не идёт вообще.
«Сколько я уже сижу здесь, слушаю сигнализацию? Что будет, когда сядет аккумулятор, и он заткнётся? А, ну да, придумаю новый…»
Марк позвал куда-то вдаль:
– Лика!
– Лика, – эхом пропел ветер.
Где-то вдалеке маленькой фигуркой замаячил человек.
– Эй! Я здесь! – крикнул Марк, замахал руками.
– Я знаю, – теперь человек стоял в нескольких шагах от Марка. Это был Давид. – Нужно убрать авто.
– Как это сделать?
– Представь, что он уже исчез. Забудь, что когда-то здесь был этот блестящий красавец. Посмотри как бы сквозь него, так, будто на этом месте всегда была только пустыня.
Марк сконцентрировал внимание. Сигнализация, словно зажёванная плёнка магнитофона, загудела медленней и вскоре исчезла вместе с автомобилем.
– Хорошо, что ты сам его убрал, – хлопнул по плечу Давид. – Иначе мне бы снова пришлось потеть тут, убирая фантазии глупых туристов. А вообще, знаешь, что я тебе скажу? – он задумчиво посмотрел вдаль. – Никакая иллюзия не заменит земных ощущений. Вот был у тебя Maybach – и что? Сумел ты насладиться тем ощущением, когда мчишься в нём по пустынной трассе, а мимо проносится весь мир?
Марк отрицательно покачал головой.
– Вот. И здесь со всем так, понимаешь? Ешь, а насыщения не чувствуешь. Плаваешь в море, а выходишь на берег сухим, – Давид помолчал, рассуждая о чём-то своём, потом раскинул руки для объятия. – Ну, давай прощаться!
– Подожди, а Лика? Позволь хотя бы попрощаться с ней.
– Ты скоро встретишься с ней, – засмеялся Давид.
Планета, будто гигантский организм, теперь окончательно проснулась и зевнула. Землетрясение сбило с ног. Пустыня замерцала, будто плохая голограмма.
Прозвенел будильник.
Спутанные во сне мысли хаотично кружились в голове.
«Что мне снилось? Что-то приятное. Не помню. И ещё мешала сигнализация. Наверно, с улицы… У меня сегодня свидание. Лика. На фото симпатичная».
Марк приподнялся на кровати и посмотрел в окно. Светило солнце, день обещал быть тёплым.
Стоит того, чтобы ждать
Мы летели к далёким звёздам мимо Земли. Туда, где не было человеческих страданий. Туда, где было безграничное счастье.
– Смотри, какая красивая планета! – я спустилась посмотреть поближе. Я отстала от тебя.
На планете жили милые существа. Всякий раз, пролетая мимо, мне хотелось разглядеть их, и в этот раз я не удержалась. Но мне нужно было сказать тебе об этом раньше…
Когда я вернулась и огляделась, тебя не было. Я поспешила к звезде, на которую мы направлялись. Но тебя там не было.
– Как не было? – не поняла я.
– Он на Земле, – сказали мне и сочувственно отвели взгляд.
– Как на Земле? За что? – вырвалось у меня. – Мы никого не заставляли страдать, за что на Землю?
– Посмотри сама, – мне указали на новорожденного младенца, которым теперь был ты.
– Мне нужно тело! – сказала я.
– Свободных нет. И, между прочим, вам здесь быть не положено. Отправляйтесь в свой рай и забудьте о Земле, как о страшном сне.
– Но он там!
– Он погорячился, оскорбил кое-кого. Я не знаю подробностей. Слушайте, летите дальше, подождите его там, срок отбывания на Земле не так долог, вы же знаете…
– Мне нужно тело, – повторяла я, не слушая отговорки.
– Нет у меня свободных тел, говорю же вам. Это вы вне очереди, это у вас не получится…
– Когда будет свободное тело?
– Через два века. Знаете, сколько у нас приговорённых!
Мне надоело разговаривать с этим упрямцем.
Тем временем на Земле тикали часы. Я наблюдала, как души в качестве наказания рождаются на Земле.
Смотрела, как ты учишься ходить и как ты впервые разбил коленку. А вот ты пошёл в школу…
Я не могла больше ждать. Подкараулив момент, оттолкнув очередного приговорённого, я заняла место.
Появился встревоженный несговорчивый:
– Что вы делаете? Вон отсюда!
Я отказалась. Несговорчивый попытался меня образумить:
– Вы не найдёте себя в этом мире, вам будет казаться, что живёте не своей жизнью. И вы не будете счастливы, пока не встретите его. Никто не обещает вам, что вы встретитесь. Вы всё забудете, вы не узнаете его.
– Я знаю. Но я попробую.
Новорожденное тело, лишившись души, которая заслуженно должна была отбывать свой срок, находилось в «тяжёлом состоянии» как выражались медики. Мы наблюдали, как врачи пытаются реанимировать младенца, и только несговорчивый знал наверняка, удастся им это или нет.
– Извините.., – к несговорчивому обратился приговорённый, у которого я перехватила тело.
– Подождите, – сказал ему несговорчивый, отчего приговорённый просиял:
– С радостью! Я могу идти? – он поспешил покинуть малоприятную планету.
– Подождите, – повторил несговорчивый.
Я упрямо твердила:
– Я нужна ему, ему будет легче, если я буду рядом.
Мы наблюдали, как продолжают реанимировать новорожденного. Это не могло продолжаться долго, нужно было решать.
– Идите! – махнул на меня рукой несговорчивый. – Обрекаете себя незаслуженно. Но я вас понимаю. Желаю вам удачи. Надеюсь, у вас получится его отыскать. А впрочем, вы не вспомните.
Я заметила, как обрадовался освобождённый приговорённый. Он обнял несговорчивого и улетел, сияя от счастья. В следующий миг я всё забыла. Моё новорожденное тело реанимировали.
Пропавшие без вести
Автобус мчался по привычному маршруту. Гудел и сотрясался от собственного дыхания, будто механический кит на колёсах.
Она рассматривала пассажиров. Такие механические лица, что казались нарисованными, смотрели сквозь мутные окна. Она привыкла к их взглядам – усталым и измученным, взрослым и детским, неизменно смотрящим мимо неё. Она свыклась с образом тени, до которой окружающим нет никакого дела.