Город больной совести Книга 1 - Мария Смирнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Томные воспоминания адвоката Таборной грубо прервал глухой грохот, который означал, что очередной чувствительной дамочке стало плохо в душном зале, и она свалилась на лавку, перед которой стояла. Матильда, не открывая глаз, с досадой поморщилась от перспективы. Сейчас судья объявит перерыв, чтобы вынести всех из зала и вызвать скорую, а значит домой она попадет на полчаса, а то и на час позже, рискуя опоздать к началу любимого сериала. Обреченно вдохнув, Таборная открыла глаза и стала оглядывать зал суда от двери. Народ стоял молча и плотными рядами. Матильда перевела взгляд на судью и краем глаза зацепила что-то большое и темное, лежащее у противоположной стены. Слегка сощурив свои близорукие глаза, она разглядела на полу крупное мужское тело в военном мундире. Матильда удивленно вздернула тонкие бровки и вопросительно посмотрела на судью.
Несколько секунд судья еще размеренно зачитывала приговор и в зале стояла тишина. Пронзительный крик осужденного впился в гнетущее оцепенение и все как-то сразу пришло в движение. Несколько человек подскочили к неподвижно лежащему полковнику и, подхватив его за плечи, положили на переднюю скамью. Паренек в клетке опустился на колени и смотрел в бледное лицо отца широко раскрытыми глазами, медленно наполняющимися влагой. Судья спокойным голосом объявила перерыв, велела судебному приставу освободить зал и вызвать скорую помощь, после этого удалилась.
Матильда Исааковна Таборная, проводив судью взглядом, так же удалилась в комнату адвокатов и заварила себе чашечку любимого кофе, банка которого всегда стояла в шкафчике рядом с ее белоснежной чашечкой из тонкого китайского фарфора. Сервиз она привезла еще в конце пятидесятых из командировки в Китай, когда две великих державы не просто дружили, а были братскими и постоянно обменивались делегациями и опытом управления доставшимся им народцем.
Китайцы обучались в советских вузах, китайские термосы, полотенца, фарфоровые сервизы тоже можно было достать, но уже не всем. Свой чайный сервиз Матильда купила в Пекине в первый свой визит в Китай, когда в составе сибирской делегации обменивалась каким-то опытом с китайскими товарищами. Тогда, в пятьдесят седьмом, она в свои двадцать пять добывала себе место в таких делегациях далеко не опытом или выдающимися знаниями, а другими своими качествами. Красавицей Матильда не была никогда. Редкие волосенки золотистого цвета, доставшиеся в наследство от мамочки, ей постоянно приходилось закручивать сначала на бумажки, а потом на самые мелкие резиновые бигудёшки, что бы на утро голова выглядела прилично. Маленькие глазки и тонкие губы надо было четко подводить, чтобы выделить их на круглом бледноватом лице. Пухлая невысокая фигура так же не привлекал мужской взгляд, но зато у Матильды Прозоровой с детства был волевой и целеустремленный характер. Она всегда была лидером, начиная со школы, и заставляла себя уважать, а если требовалось, то и бояться. В студенческие годы Матильда часто засиживалась в архивном отделе научной библиотеки, где за дефицитную коробочку конфет можно было добыть запретную литературу, просветившую её в искусстве сладостных утех.
В 1957 году в городскую коллегию адвокатов Прозорова поступила в июле, но когда в августе выбирали кто поедет в Китай в составе сборной делегации, на это место не рискнула претендовать даже заведующая, ведь Матильда сразу тихо, но внятно заявила, что поедет именно она. Все давно были в курсе, что ее не просто так частенько видят в приемной первого секретаря горкома партии, вплывающей к нему в кабинет, после чего секретарь не менее часа обещала позвонить всем желающим попасть к первому, как только он освободится от переговоров с Москвой. Матильду так заглазно и звали: «Москва золотоглавая», но даже спорить с ней никто не пытался, понимая, что очередной ее визит к первому может стать концом карьеры спорщика, в лучшем случае, или началом больших проблем и бед, если Матильда рассердится всерьез.
Ровно через восемь месяцев, после возвращения из Китая, Матильда Прозорова, а теперь Таборная, родила сына своему первому и последнему мужу Таборному Василию, руководителю той самой, сборной делегации. Поговаривали, что Вася получил повышение по службе в городском отделе КГБ сразу после женитьбы на «Москве златоглавой» именно за то, что узаконил рождение сына Матильды и первого, но эти разговоры, появившиеся ниоткуда, туда же быстро и растворились, а вместо «Москвы» в кабинет первого зачастила новая пассия, что никоим образом не пошатнуло позиций отставной любовницы, за которой теперь стояло ещё и всесильное ведомство. Все это было далеко в прошлом, но наработанные годами связи и авторитет давно и ,практически без сбоев, верно служили Матильде, помогая без труда выигрывать в суде дела, за которые благодарные и далеко не бедные клиенты всегда щедро платили, а на тех, кто не мог себе позволить услуги Таборной, она не разменивалась даже будучи дежурным адвокатом. Нищего «клиента» брал себе следующий по очереди коллега.
Матильда тратила все гонорары исключительно на себя любимую. Годами перед ней стелились в стремлении угодить самому «классному» адвокату Холмска-5 все заведующие магазинов с дефицитными товарами. Она, одновременно с жёнами «отцов» города, выбирала новые наряды и в её коллекции, наверное, было не многим меньше шикарных и дорогих костюмов, чем у королевы Великобритании Елизаветы второй, которую Таборная копировала внешне до мелочей. Единственное, чего она не могла себе позволить в гардеробе, это шляпки, статус адвоката не позволял. Ещё в лихие девяностые, обогатившие её за счёт защиты бандюганов всех мастей, до почти королевских доходов, в очередном, оплаченном государством, визите в Китай, она прикупила себе три изумительного качества паричка из натуральных волос, тоном совпадающих с её натуральным цветом и теперь проблема причёски отпала. Она периодически отдавала своей парикмахерше парички на обновление причёски, и её голова, со своими почти полностью вылезшими волосиками, с утра всегда была безупречна, как и строгие костюмы пастельных тонов и отделанные неизменными тончайшими кружевами блузки, украшенные дорогими брошами с самоцветами чистой воды.
В судах Холмска-5 и областного центра у Таборной давно авторитет работал на неё и отнюдь не по её знаниям и опыту. Таборная, как старая цирковая лошадь, привыкшая ходить по кругу арены, до последнего
