Заслоняя радугу - Евгения Витальевна Кретова

– Бесперспективная, – повторил он вслух.

– Я здесь, капитан, – Зося отозвался мгновенно.

Гайза вздохнул:

– Ничего. Это я просто так, сам с собой. – Он убрал фляжку и вернулся к сборам. – Расскажи, как там погода на орбите?

– Навигационная погода стандартная, местное светило входит в период понижения активности, прошедшая вчера магнитная буря прошла по касательной, едва задев дальние батареи. Я фиксирую очаговые магнитные колебания на Киаллан, которые могут повлиять на скорость и безопасность взлета и возможность консервации жилого посадочного модуля. Источник выясняю. По предварительным данным, колебания находятся на глубине 100–150 метров под поверхностью Киаллан и имеют множественный характер.

Голос Зоси лился фоном, Гайза упаковывал результаты анализа образцов грунта и проверял правильность маркировки по журналу, сосредоточенно крыжил в файле-напоминалке выполненное и просматривал список дел на оставшуюся ночь.

– В каком смысле «множественный»? – он зевнул.

– В том смысле, что очагов более десятка. Пятнадцать, в частности. Меня, признаться, беспокоит, что один из них находится в непосредственной близости от вашего транспортного модуля, капитан. Я бы предложил ускорить подготовку к возвращению на борт, но по моим расчетам ускорение процедуры позволит вам подняться с поверхности на один час тринадцать минут ранее, что не является фактором, существенно влияющим на вашу безопасность… В силу этого…

– Зося, ты знаешь, как я «люблю», когда ты так говоришь…

Искин помолчал.

– Я так выражаю свою обеспокоенность. – отозвался, наконец. – В конце концов, это очень неразумно – потерять капитана исследовательской миссии, нацеленной на поиск внеземного разума, на излете этой самой миссии. Мое существование потеряет всякий смысл.

Капитан усмехнулся. Проигнорировав последнее замечание, поправил:

– Нацеленной на поиск и защиту малоразвитых разумных популяций.

– Я так и сказал, – искин обиженно смолк.

Программа поиска и защиты малоразвитых разумных популяций стала одним из основных направлений работы Управления экспериментальной космогонии. Проверить действительность уравнения Дрейка[1] – доказать или, наконец, окончательно опровергнуть расчет вероятности внеземной разумной жизни, опирающееся на переменную ne в качестве числа жизнепригодных планет в звёздных системах с планетами. Вывести унифицированные значения, подтверждающую заурядность формирования жизни на Земле миллионы лет назад, найти и запротоколировать исходные факторы, которые влияют на обитаемость планеты и возможность стабильного развития на ней разумной жизни. Доказать, что разные величины вулканической активности, приливных эффектов, массы планеты и даже радиоактивного распада могут повлиять на уровни тепла и излучения на планете и снижать или увеличивать предпосылки зарождения жизни на планетах так называемой обитаемой зоны Златовласки. Программа «Заслон»: когда-то амбициозный проект поиска внеземных рас, серия радиолокационных станций и систем улавливания сигнала, – позволила Земле обнаружить себя и войти в галактическое сообщество.

Сейчас «Заслон-500» должна была доказать существование механизмов, которые влияют на распространение разумной жизни. Механизмов, которые можно корректировать и которыми можно управлять. Мечта человека – конструировать разумную жизнь и безошибочно прогнозировать ее развитие.

И вот расчетными способами специалисты проекта вышли на Киаллан – именно здесь, если верить уравнению Дрейка, должна была сформироваться разумная биологическая жизнь. По этой причине планета вошла в проект «Заслон-500» и попала под наблюдение мониторинговой группы.

«Интересно, Грибов меня сразу вздернет на рее, или все-таки подождет возвращения и полного отчета со всеми выкладками?» – Гайза вздохнул: Вася Грибов, старинный друг и руководитель проекта, больше всего горел «разумностью» Киаллана. Именно он настаивал на продлении наблюдательной миссии, именно он больше и громче всех кричал «ура!» в ЦУПе, когда система радиолокационной разведки Заслона передала сигнал с Киаллан. Вася Грибов больше всех верил в успех проекта, было особенно жаль его разочаровывать. Гайза снова вздохнул, на этот раз – печально. Столько лет исследований псу под хвост.

– Нда-а, – протянул Гайза.

– Я с вами абсолютно согласен, – тут же отозвался искин, – хоть и не уверен, что правильно идентифицировал повторный вздох.

– Зося, давай без аналитики…

Гайза поморщился. Он был благодарен, что инскин, доверившись программе распознавания человеческий интонаций, смолк.

Капитан Аталлан насторожился – пол посадочного модуля задрожал и почти сразу накренился, пирамида приготовленных к погрузке на катер коробов рассыпалась. Внутри них лихорадочно заблестели огоньки потревоженных датчиков и сбитых настроек. Он пошатнулся, но успел ухватиться за угол рабочего стола, прикрепленного к полу. За иллюминатором жилого модуля еще укрытая ночной мглой поляна осветилась – густой оранжево-красный свет лился из-под земли, прорываясь сквозь расширяющиеся разломы в коре. Пара мгновений – и вот небольшое помещение посадочного модуля оказалось освещено так ярко, словно наступил Киалланский день, хотя небо – Гайза специально посмотрел на него – было по-прежнему черным.

Мигало красным аварийное освещение, автоматика сообщала о массовых сбоях системы жизнеобеспечения и подсвечивала путь эвакуации экипажа.

Перешагивая через разбросанные короба и не закрепленное оборудование, капитан подобрался к монитору, вывел на дисплей изображения с внешних визиров – подождал данные со сканера внешней поверхности: трещин и опасных повреждений грунта вокруг модуля не зафиксировано. Подземные толчки прекратились. В динамиках шумело – оказался поврежден передатчик, а это было скверно – с планеты, очевидно, нужно было скорее убираться.

Не мешкая, Гайза перевел костюм в спецрежим, добавил функцию обогрева – температура за бортом жилого модуля стремительно падала, а мощности скафандра он планировал перебросить на увеличение времени работы во внешней среде – мало ли какие повреждения обнаружатся у передатчика и катера после землетрясения. Он надел гермошлем и забрался в легкий скафандр для работы на поверхности – не такой прочный как для работы на орбите, но компенсирующий не слишком благоприятную среду Киаллан и ее низкие температуры. Фиксируя на запястье портативный информер, зацепился за ячейки запасных ампул для парализатора. Зачем парализатор включен в комплектацию скафандра, если тебе предстоит работать на необитаемой планете, он и сам не знал. Но таковы инструкции. Капитан застыл – надо бы вытащить, чтобы не мешали, но тогда придется блокировать систему защиты, а это привлечет внимание Зоси, потребует фиксации в журнале производства внешних работ и отражения отчетах.

Гайза, с тоской смотрящий на все бюрократические проволочки в его работе, махнул рукой – черт с ним, пусть болтается.

И, задраив за собой гермопереборку, перебрался в стыковочный шлюз. Еще раз проверил связь – Зося молчал, в наушниках прорывалось только монотонное шипение. Капитан активировал персональный информер на предплечье и вывел на него все необходимые функции, включая навигатор. Проверил страховочный трос. И только после этого нажал кнопку готовности выхода на поверхность.

Воздух словно полыхал – желто-оранжевые языки света тянулись к небу как натянутые до предела тросы в цирке. Датчики, вмонтированные в скафандр, сообщили, что состав воздуха изменился – в нем добавилось азотистых соединений. Не