Меланхолия - Михаил Ильич Гусев

class="p1">Астральная проекция- тот же опыт, что и выход из тела. Это другое название духовной практики. Успешная астральная проекция великолепное средство познания, как себя, так и окружающего нас Духовного (Астрального) мира, так говорила немецкая книжка. Миша лег на спину и выполнял все действия, описанные в книге. Он решил попробовать все то, что было сказано в книге.

***

Ксения внимательно осмотрела подаренный конверт, затем открыла его. Прочитав стихотворение, по ее щеке потекли слезы. Она совсем расплакалась и как только начинала думать о Мише, тут же начиналась истерика. Завтра она просто обязано его увидеть. Пол ночи без сна. Пол ночи переживаний. Она запуталась в себе. Любит ли она или все-таки нет?

Глава 2. “Опустошение”.

15 октября 1900 года.

Сонная Ксения была необыкновенна рада наступившему утру. Ливень прекратился, на улице была совершенно необыкновенная погода. На улице действительно не осталось и следа вчерашнего апокалипсиса. Сквозь листву проглядывало робкое солнышко, играя в редких, еще не совсем высохших лужицах. А чуть дальше, над рекой, красовался разноцветный “мостик” – радуга.

Дорога до усадьбы Барковых была вдоль бескрайних полей, затем по лесной роще. Удивительно живописные места и удивительно, какой в них живет больной душой, сумрачный Михаил.

До шестнадцати лет он учился в Москве вместе с Ксенией, их родители раньше дружили, с детства они были не разлей вода. Но родителям Миши хотелось воспитать настоящего человека, который мог гордится своей семьей, своим происхождением. Они отправили его на учебу в Германию, контакт с Ксенией пришлось оборвать на три года.

Он побывал во многих европейских странах и смог увидеть и насладится многими культурами европейских стран, с ним всегда можно было о чём-то поговорить в светском обществе.

Повозка вдруг остановилась. Конец дороги. Ксения, зайдя на территорию усадьбы, осматривалась в поисках Михаила. Но его нигде не было видно. Появившиеся перед ней Альберт, немного ее испугал.

– Боже мой! Нельзя же так пугать!

– Извините-с госпожа Ксения Алексеевна, виноват. Вы к господину Михаилу Дмитриевичу? Так он на охоте с господином Евгением Янковским на охоте. Смею предложить вам чай.

– Не откажусь.

***

–Тише! Он тебя заметит!

Взвод затвора. Затем выстрел. Безжалостный и коварный убийца, самый страшный хищный зверь в средних широтах, выносливый бегун… Волк поверженный и окровавленный лежит на траве и делает последний вздох перед смертью. Михаил подбежал к нему и встал на колени перед телом. Ему было все равно на мокрую землю, на то, что он запачкает штаны. Он посмотрел на тело волка сверху вниз, затем опустился на него. Что-то прошептал ему на ухо и, взяв его за ноги, отнёс тушу к повозке. Несмотря на появление машин, Михаил всегда брал на охоту повозку, запряженную черным жеребцом.

– Думаю, хватит с нас охоты. Поедем лучше в усадьбу, выпьем чаю или чего-нибудь покрепче?

– Хох, было бы весьма неплохо.

Лес – удивительная штука. Это целый мир, наполненный жизнью. Жители леса не всегда показываются на глаза гостям. Прячутся в норах лисы, за кустами таятся зайки-трусы. Но если долго гулять лесом весной, летом или ранней осени, то обязательно заметишь, как бурлит жизнь под кронами деревьев.

Если прийти к лесу утром, между стволами деревьев еще стоит туман. Трава мокра от росы, а деревья стряхивают на путника целый дождь. В чаще леса темно. Но вот солнце пробивается сквозь листья и освещает лесной мир. Птички радостно приветствуют солнышко – ведь теперь им не угрожает хищная ночная сова!

Птицы начинают свой обычный дневной щебет и пение. Прыгают по ветвям беззаботные маленькие синицы и чижики. Характерно «поскрипывает» в своем гнезде хозяйственный скворец. Стучит по кленовому стволу дятел в красной шапочке. Этот трудяга вытягивает из-под коры вредных для деревьев насекомых. Где-то в чаще поет иволга – будто нежные звуки флейты разливаются вокруг да около.

Удивительно, что до усадьбы было всего метров триста. Природа буквально жила под окнами молодого графа. Гуляя вдоль забора, граф иногда наблюдал лесную живность, которая даже не стеснялась его.

Зайдя на порог дома, к Мише подбежал запыхавшийся Альберт.

– Михаил Константинович, не мог же я прогнать даму. Ох.

– Альберт, что случилось? Кто к нам пожаловал?

– Госпожа, Ксения Алексеевна. Она пьет чай в гостиной, хотела с вами поговорить.

– Хорошо, подайте обед.

– Будет сделано-с.

Отворив тяжелую, деревянную дверь, Миша и Женя вошли в гостиную

– Как вы, мой хороший?

– Как обычно. Сижу-с в своем кабинете по вечерам. Пишу стихи…пьянствую.

– Добрый день, а вы наверное… Евгений Дмитриевич?

– Да, сударыня. Он самый. Рад знакомству.

– Ксения Алексеевна. Взаимно. Миша, я читала ваши стихи… У меня просто нет слов…

Михаил вдруг перебил ее.

– Прошу, давайте обсудим это позже, а сейчас давайте отобедаем. Прошу всех к столу.

Столовая представляла собой большую комнату в форме прямоугольника, по центру стоял длинный, закругленный стол. За ним могло поместиться двадцать два человека. Но никогда прежде стол не использовался на полную.

– Как ваша охота?

– Да вот, с господином Жагель, подстрелили волка.

– Насмерть?!

– А как же ещё. Либо ты, либо тебя. Закон выживания.

– Евгений, а как у вас с личной жизнью, вы женаты?

– Боже, какой мне брак, я молод. Молод и глуп.

Все за столом немного засмеялись.

– Извините за мой дурной тон, но сколько вам исполнилось, сударыня, Миша про вас говорил…

Михаил поперхнулся.

– Девятнадцать лет.

Ксения ему улыбнулась. Затем, прищурившись, посмотрела на Мишу.

Михаил, заметив этот взгляд. Он посмотрел ей прямо в лицо в ответ, затем продолжил есть.

– Ой, а как же ваш суженый Алексей Борисович, много денег из бюджета городка спер?

Ксения посмотрела на Мишу сначала растерянными глазами, затем ее глаза напились ненавистью.

– Что же вы, графиня, он ведь такой хороший, а вы пожаловали на обед к бездельнику, который только и может, что писать свои поганые и никчемные стишки про любовь, одиночество и тлен.

– Грубиян.

На лице Ксении появилась слеза. Она вышла из-за стола и быстро направилась к выходу.

– Михаил, дорогой мой друг, мне кажется, ты перегнул палку. Она же по-

доброму. Приехала к тебе, а ты…

– А что я? Я что ли заставил ее приехать, я ли заставил ее влюбиться в эту тварь позорную, которая бедных грабит, последнюю копейку отбирая?

Михаил злобно усмехнулся.

– Может ты и прав… Но это было грубо.

Вечером Евгений уехал. Миша поднялся к себе, дал Альберту указания, что он работает и его не беспокоить. Закрывшись у себя, весь вечер он писал