Ржавчина - Алексей Калугин

– Ну, давай, стреляй, – резко взмахнув мечами, Григ стряхнул с лезвий капли кровезаменителя и убрал оружие в ножны. – Посмотрим, как ты один отсюда выберешься.

Присев на корточки возле все еще судорожно дергающих конечностями наемников, Григ принялся методично обшаривать их карманы. То, что могло пригодиться, он аккуратно откладывал в сторонку. Зажигалка «Zippo», хороший выкидной нож, парочка аккумуляторов – судя по расцветке, еще «живые», – два магнитных ключа – непонятно от каких дверей, но могли сгодиться. В кармашке на поясе кинетика сталкер обнаружил джампер. Вот это, действительно, была стоящая вещица, поэтому он сразу убрал редкий артефакт в карман. Проверив ранцы наемников, Григ взял лишь четыре упаковки армейского сухпайка и тюбик депилляционного крема.

Опустив пистолет, парень подошел к месту недавней короткой схватки. Чуть подавшись вперед и вытянув шею, он с неприязнью посмотрел на то, чем занимался сталкер. Григ делал свое дело, не обращая на парня внимание.

– Ты – мародер? – спросил парень.

– Если бы я был мародером, то ты бы уже был покойником, – не глядя на него, отозвался Григ.

Сталкер открыл нож и вспорол кожу на запястье отрубленной руки кинетика.

Наблюдавший за ним парень с омерзением поморщился:

– Тебе это доставляет удовольствие?

– Что именно?

– Потрошить мертвых.

– Это моя работа.

Григ поднял руку наемника, подождал, когда из разреза стечет кровезаменитель, и принялся ковыряться в ране пальцами.

– Зачем ты это делаешь?

Григ нащупал то, что ему было нужно. Покрепче ухватив пальцами небольшую металлическую пластинку, он начал медленно поворачивать ее против часовой стрелки до тех пор, пока не почувствовал, как щелкнул механический разъем. Достав из мертвой руки чип, сталкер аккуратно вытер его гигиенической салфеткой.

– Знаешь, что это такое?

– Полагаю, что чип.

– Чип, модулирующий кинетический удар. Знаешь, сколько он стоит?

– Ты собираешься его продать?

– Естественно.

Григ достал из кармашка на груди небольшой пластиковый пакетик и аккуратно уложил в него чип.

– Ради этого ты их убил?

– Нет, – Григ взял руку второго наемника. – Я убил их, потому что они мне мешали. А чипы… – он потряс как следует руку наемника, чтобы избавиться от остатков маркого кровезаменителя. – Не пропадать же добру.

– Тебе нравится убивать людей, – презрительно скривился парень.

– Это Зона, дружок, – усмехнулся в ответ сталкер. – Здесь законы волчьи. Не убиваешь ты – убивают тебя.

– Эти двое не охотились на тебя.

– Точно, – Григ уложил еще один чип в пакетик и спрятал в карман. – Но они мешали моей охоте. Будь иначе, я бы просто обошел их стороной. Любая драка еще неизвестно как закончится.

– Ты убил двух человек… И говоришь об этом так, будто ничего не случилось… Словно для тебя это обычное дело…

– Это – не люди, – сталкер поднялся и отряхнул колени. – В них железа больше, чем плоти.

– Хочешь сказать, у тебя нет имплантатов?

– Самый минимум, без которого в Зоне не выжить. В любой момент я могу от них избавиться. – Григ закрыл нож, спрятал его в карман, вытер руки гигиенической салфеткой, скомкал ее и кинул в кювет. – Пошли.

– Куда? – опешил парень.

– Со мной, – сталкер направился к тому месту, где оставил вещи.

Парень в растерянности посмотрел сначала на мертвых и частично расчлененных наемников, затем на пистолет, который держал в руке. Недолго поколебавшись, он затрусил следом за Григом. Сталкер был прав в одном, но главном – одному ему не выжить.

– Эй… Послушай… Как там тебя?..

– Григ, – не оборачиваясь, представился сталкер.

– Григ… Ну, ладно, пусть будет Григ… Мне, собственно, без разницы… Григ – так Григ… Я тоже люблю симфоническую музыку… А меня Василием зовут… Василий Коперов… А фамилии у тебя нет?.. Или вы, сталкеры, друг друга только по именам называете?

Парень и сам понимал, что несет полную околесицу, но остановиться не мог. Действовал переизбыток адреналина в крови. Парень вдруг поверил в то, что сталкер не собирается его убивать. И, более того, не бросит его здесь на верную погибель. А значит… Что это значит, Василий пока не понимал. Да и не думал он об этом в данный момент. Мотивы у сталкера могли быть какие угодно. Но для парня важно было лишь то, что он все еще жив. И, быть может, еще проживет. Какое-то время. Жизнью его распоряжался не бог, а сталкер.

– …Слушай, а как мне к тебе обращаться, на «вы» или на «ты»?.. А вы из какого клана, товарищ?..

Сталкер неожиданно остановился и повернулся к парню лицом.

– Василий, хочешь жвачку?

– Зачем? – парень непонимающе посмотрел на сунутую ему под нос начатую пачку жвачки.

– Чтобы рот занять. Может, ты хоть тогда умолкнешь?

– Ну… Как же… Мы ведь должны познакомиться.

– Мы уже познакомились.

Василий понял, что тема закрыта, и сосредоточенно прикусил губы.

Григ надел куртку, убрал в нагрудный карман Виолеттин пульт, упаковал в ранец добычу.

Василий посмотрел на табличку-указатель, каким-то чудом сохранившуюся на обвалившейся с угла стене дома. «Улица Циолковского, дом 7».

– А почему ты оружие убитых не взял?

– На фиг?

– Что значит «на фиг»? Оно, что же, ничего не стоит?

– Продать можно. Вот только тащить замучаешься. С этими импульсными дурами только киберсталкеры с их мышечными имплантатами управляться могут.

– А ты, значит?..

– А я обхожусь тем, что могу удержать в руках, – Григ положил на плечо короткий «ПП-2010». – Что у тебя в ранце?

– Еда, перемена белья и аптечка.

– Все?

– Еще книга.

– Что за книга?

– Стихи.

– Пушкин?

– Почему непременно Пушкин? Добрынин.

Василий суетливо полез в ранец, достал томик в темно-коричневом синтетическом, «под телячью кожу» переплете и протянул сталкеру. Григ листнул несколько страниц. Посмотрел на фотографию в начале книги.

– Забавно. Получается, Зона вернула людям интерес к старомодным печатным книгам.

– Да уж, электронные здесь не почитаешь, – согласился Василий. – Даже самые примитивные читалки глючат.

– Глючат – не то слово. Я по первости тоже собирался наладонником пользоваться. Загрузил в него, помимо прочего, с десяток пьес Шекспира… А ну-ка, пригнись.

– Зачем?

– Пригнись, дурак!

Видя, что Василий не торопится выполнять приказ, сталкер схватил парня за плечо и оттолкнул в сторону. Другой рукой он вскинул «ПП» и нажал на спусковой крючок. Приглушенно хлопнул одиночный выстрел. С тихим металлическим шелестом со стены упало нечто, похожее на комок смятой фольги размером с кулак.

Василий непонимающе посмотрел на то, что подстрелил сталкер. С одной стороны, кусок мятой фольги опасений не вызывал. С другой – сталкер ведь не станет просто так палить.

– Что это было?

– Шуршалка.

– И… что она делает?

– Шуршит.

– И все?

– Слушай меня внимательно, – сталкер подошел к Василию и больно ткнул его указательным пальцем в лоб. – Все, что я говорю, должно выполняться немедленно и беспрекословно. Если я говорю «пригнись» – значит, нужно пригибаться. Если я скажу «падай» – значит, падай плашмя на землю, даже если у тебя под ногами скарабеи копошатся. Понял?

– Понял, а кто такие скарабеи?

– Не о скарабеях сейчас речь, а о тебе, дурилка картонная. Четкое выполнение всех моих команд – это твой шанс остаться в живых.

– А наемники говорили, что мне нечего опасаться – они защитят меня от любой опасности.

– Ну, и как? – усмехнулся Григ. – Дураки они, твои наемники. Дураками жили – дураками померли.

На это Василию нечего было возразить.

– Так вот, значит, открыл я в наладоннике «Гамлета», – как ни в чем не бывало продолжил Григ, – а он мне выдает, понимаешь, совершенно новую версию.

– В каком смысле новую?

– В ней все хорошо закончилось, – Григ продел руки в лямки ранца, застегнул на груди разгрузочный ремень. – Гамлет спас тонущую Офелию и женился на ней. Затем, когда вернулся Лаэрт, они на пару перерезали всю дворцовую оппозицию во главе с Клавдием и учредили в Дании конституционную монархию. Гамлет стал королем, Лаэрт – премьером, Фортинбрасс – военным министром, а Йорик – министром культуры.

– Так Йорик же умер до начала всей этой драмы.

– В том-то и дело, что это уже не драма получилась. Поэтому и Йорик оказался жив-здоров. А вот Розенкранца с Гильденстерном все-таки повесили. Как изменников родины. И, представь себе, он, наладонник то есть, пытался выдать всю эту белиберду за перевод Кузмина. Мало того – он еще и спорить со мной принялся. Я ему говорю – ты что, свихнулся? А он мне – сам, мол, дурак. В общем, утопил я его в ближайшей канаве. От греха подальше. А то ведь, если подумать, споры с собственным наладонником здорово шизофренией отдают.

Они шли вдоль улицы, стараясь, насколько это возможно, держаться поближе к стенам домов. Сам того не желая, Василий попал все же под необъяснимое, почти магнетическое, воздействие странного сталкера, в одной руке державшего пистолет-пулемет, в другой – томик стихов. Григ представлялся ему одновременно притягательным и отталкивающим, вульгарным и утонченным. Он как будто не чувствует середины. Для него существуют только крайности. Наверное, для него было бы вполне естественным усесться на краю пропасти, свесить ноги вниз и, поплевывая в бездну, рассуждать о Фромме.