Амба - Всеволод Сысоев

Теперь добывать пищу стало труднее. Опавший и смерзшийся лист шуршал даже под бархатными лапами Амбы. Кабанов и изюбрей тревожили охотники и их собаки. Тигр часто ходил голодным.

Как-то, идя по гребню сопки, Амба издали увидел бредущего гималайского медведя, принадлежавшего к той породе полудревесных медведей, которых тигр неоднократно добывал себе на обед. Не подозревая об опасности, гималайский медведь приближался к залегшему за валежиной тигру. Он подбирал на ходу опавшие желуди и так увлекся этим занятием, что подошел совсем вплотную к своему врагу. Глухо рявкнув, Амба в один громадный прыжок вскочил на медвежью спину и запустил в нее клыки и когти. Не ожидавший нападения медведь от страха и боли взревел, шарахнулся под откос. С крутого склона горы звери кубарем скатились в ключ. Здесь медведю удалось вырваться из тигриных объятий, и он побежал в гору, но скоро был настигнут тигром и сбит с ног. Звери опять скатились в ключ. На этот раз клыки тигра вонзились в шею медведя. Немало был потрепан и Амба. Не обращая внимания на свои раны, он принялся за жирную медвежатину. Два дня возвращался тигр к своей добыче, и, когда остались от медведя голова, лапы да крупные кости, которые даже в мощных челюстях тигра не раскалывались, Амба покинул глухой ключ. После жирной пищи ему не хотелось есть несколько дней, но зато пил он много.

Вскоре выпал первый снежок. С удовольствием покатавшись на нем, словно играющий котенок, тигр разлегся под старым тисом, где не было снега. Лес теперь далеко просматривался. Одни его обитатели откочевали в южные страны, другие — впали в спячку. Увеличилось число ворон, слетавшихся к тигру, как только он добывал крупного зверя. Еще больше стало охотников. Их выстрелы часто нарушали сон Амбы, заставляя его настораживаться.

В середине зимы выпал глубокий снег. Местами сугробы превышали рост тигра, и ему трудно было делать длинные переходы. На снегу спать он не мог и потому пользовался гайнами кабанов. Но даже в мягких кабаньих берлогах, где обычно он спал днем, когда скупое на тепло зимнее солнце освещало лес, тигр изрядно мерз и с наступлением сумерек отправлялся бродяжничать. Он любил ходить по медвежьим следам и кабаньим тропам, а если встречал след охотника, то шел и по нему. Ходить по чужим следам было легче, да и добыча попадалась чаще.

Вот и теперь Амба шел кабаньей тропой. Словно проложенная по компасу, она тянулась на запад. Вскоре тропа исчезла, распавшись на несколько отдельных следов. Пройдя по одному из них, Амба обнюхал куст бересклета. Ветки его были недавно обломаны, но не валялись на снегу. Видимо, их унес кабан к гнезду, которое могло быть где-то поблизости. Тигр шел очень осторожно, поминутно принюхиваясь и прислушиваясь.

…Один неосторожный шаг может поднять кабанов, а догнать бегущих свиней будет трудно даже тигру. Растительность не сдерживает их стремительного бега. Кабан как клином раздвигает своим телом густые заросли. Покрытый густой жесткой щетиной, он легко скользит, не цепляясь за ветки. Преодолевать же густую сеть ветвей кустарника тигру будет труднее: его тело более уязвимо, а мягкие лапы могут быть поранены острыми, как шило, и крепкими, как кость, еловыми сучками. Вот почему Амба обычно подкрадывается к кабану как можно ближе и в несколько гигантских прыжков достигает его, но если промахнется, что бывает очень редко, то не преследует.

Мелкими семенящими шажками Амба быстро пошел по направлению к гайну, где лежала свинья, затем припал на передние лапы и толкнул свое тело вперед. В один прыжок он достиг гайна и опустился на дрогнувшую от испуга кабанью спину. Страшный крик огласил уснувший лес. В ужасе бросились в разные стороны поросята, и снова ледяное безмолвие овладело лесными дебрями.

Теперь у тигра был сытный ужин и теплая берлога. Утром чуть свет над Амбой пролетела черная ворона. Она сделала всего один круг, но от ее зорких глаз не ускользнули ни свинья, ни тигр, ни кровавое пятно на снегу. Как! Как! — прокричала она, и не прошло десяти минут, а уж над Амбой кружила стая ее подруг. Они расселись на макушках сухих пихт и начали утреннюю перекличку.

Потянувшись и стряхнув с себя прилипшие хвоинки, Амба приблизился к кедру, встал на задние лапы и запустил свои светлые когти в красноватую кору, словно желая убедиться в ее прочности. Затем он подошел к своей добыче и приступил к завтраку. Слабый ветерок донес до него запах медведя. Вскоре послышался шорох, и черная горбатая фигура шатуна мелькнула в просветах между деревьями. Озлобленный медвежьей назойливостью, Амба глухо зарычал и ощетинился. Но медведь продолжал потихоньку приближаться. Тогда тигр бросился ему навстречу с угрожающим ревом. Он не хотел на этот раз уступать свою добычу. Но шатун был очень голоден. Лохматая черная шерсть, свешиваясь с его впалых боков, на загривке стояла дыбом. Тигриный рев его не пугал, а раздражал.

Из глубины могучей груди неслось рокотание, напоминающее отдаленный грохот грозы. Потоптавшись на одном месте, шатун стал обходить тигра, постепенно сближаясь с ним. Желая отпугнуть Амбу, медведь поднялся на задние лапы. Теперь его рост превышал два метра. Когти топорщились, как черные крючковатые пальцы рук великана. Для устрашения он загребал ими воздух, при этом когти зловеще щелкали один о другой. Но тигр не уходил. Выбрав удобный момент, он бросился на спину шатуну и вонзил свои кинжалообразные клыки в медвежий загривок. Медведь застонал и повалился на бок. Занеся широкую лапу, он стащил с себя и сжал в железных объятиях тигра, вцепившись в полосатый бок желтыми клыками.

Отбиваясь всеми лапами, тигр не разжимал челюстей. Разрывая крепкие мышцы медвежьей шеи, он добирался до позвонков… Пестрым клубком катались звери по земле, ломая молодые деревца и оглашая лес громким ревом. Под ударами длинных когтей шерсть с обоих летела клочьями. На утоптанном снегу все шире и шире расплывались кровавые пятна. Трижды медведь подминал под себя тигра, но каждый раз хищник выскальзывал из его смертоносных объятий и заскакивал ему на спину, пытаясь сломать медведю шею.

Олени и кабаны в таких случаях бросались в бегство и тащили на себе страшного всадника до тех пор, пока не падали замертво. Да не таков был медведь. Чувствуя, что его оседлал тигр, он валился на бок и стаскивал с себя Амбу своими сильными лапами. В первое время схватки все шансы на победу были на стороне тигра. Он превосходил медведя быстротой ударов, ловкостью и инициативой нападения. Шатун, казалось, только защищается. Но вскоре Амбу стали покидать силы. Не имея возможности убить шатуна молниеносно, он все чаще и чаще попадал в его объятия, от которых трещали ребра. Силы медведя были неистощимы. Его рев перешел в стон, пачкая красивую шкуру тигра пеной и кровью, он разрывал ее когтями и клыками, норовя вцепиться в горло. Вскоре Амба понял, что ему не одолеть медведя.

Он не привык ценой неимоверных усилий достигать победы и решил уйти, но лапы медведя, словно железные обручи, стягивали его тело. Чтобы разорвать эту смертельную хватку, тигр вонзил в медвежью лапу клыки. Треснула медвежья кость, но в то же мгновение клыки шатуна глубоко вошли в незащищенную шею тигра. Амба стал задыхаться. Он разорвал острыми когтями тело медведя, вырвал ему один глаз и разорвал ухо, но освободиться не смог…

Медведь убил Амбу тем же способом, которым тигр убивал оленей. Быстро залечиваются раны на медведе. Шатун в течение месяца не покидал кабаньего логова. Съев остатки свиньи, он принялся за тигра, мясо которого было столь же вкусным и жирным, как у кабана. Спал он в кабаньей берлоге и, когда запасы пищи кончились, ушел к синеющим на горизонте сопкам.