Окись серебра - Виктория Александрова

теперь выхода не было. Она была готова заплатить любую цену, лишь бы избавить себя, мужа и сына от этого проклятья. А старуха вряд ли потребует чего-то большего, чем пару золотых.

* * *

День был пасмурным, всё вокруг говорило о том, что вот-вот пойдёт дождь: и напряжённый, прохладный воздух, и чёрная туча, заслонившая собой весь небосвод, и далёкие, едва слышные раскаты грома… Виктория спрыгнула с коня и велела своей свите ждать её на тракте, позвав с собой лишь двух стражников. Она поправила капюшон чёрного плотного плаща, взяла Генриха за руку и направилась в лес. Селянки рассказывали, что жила ведьма недалеко от тракта и опушки в деревянной лачуге и особо не чуралась посетителей, поэтому её дом, скорее всего, обнаружить будет легко.

Сжимая руку сына, Виктория чувствовала, как он дрожит, видимо, не до конца понимая, что делает мама и зачем они сюда приехали. Сама она тоже волновалась: ей предстояло впервые в жизни столкнуться с магией, и это было как-то… как-то безбожно. Но Бог не слышал молитв Виктории, не откликался на её просьбы помочь её мужу и ей самой. Поэтому пришло время обратиться к демонам, о которых говорили священнослужители, когда речь заходила о магии.

Виктория взяла с собой самых верных людей, которые поклялись молчать о том, куда направилась леди Штейнберг. Вся остальная замковая челядь считала, что она всего лишь поехала в ближайшую деревню, чтобы проверить, как там идут дела и всё ли готово для сбора урожая. Франц тоже легко проглотил эту ложь: он был рад, что очередное важное дело за него выполнит жена.

Одной рукой Виктория сжимала дрожащую ладошку Генриха, а другой придерживала подол своего чёрного платья. Грязи под ногами не наблюдалось, и всё же она боялась испачкаться, да всё ещё оставалось возможным и изорвать подол жёсткими ветками поваленных деревьев. Вокруг было довольно темно, несмотря на полуденный час. Вдалеке пели птицы, ветер завывал в ветвях, но больше всего женщина боялась услышать вой волков. Тогда придётся хватать Генриха на руки и бежать прочь. Раньше ей не доводилось бывать в таких диких чащах… Впрочем, этот лес чащей назвать было трудно: при светлой, тёплой погоде здесь наверняка было очень даже красиво и совсем не страшно, но сейчас… Сейчас страх вместе с ветром заползал под одежду, пробегался по коже мурашками и проникал в самое сердце.

Вскоре Виктория разглядела в темноте возле нескольких огромных раскидистых сосен маленькую, едва заметную лачугу, фундаментом уходящую в землю. Сердце забилось в два раза чаще, и ей ещё больше захотелось вернуться на тракт и как можно быстрее отъехать домой, но она сдержалась. Стало неловко от собственной трусости, и Виктория, велев стражникам ждать и гордо вскинув голову, прошла вперёд и толкнула ветхую дверь.

Изнутри лачугу окутывал вязкий полумрак, хотя посреди лачуги горел круглый очаг, и когда глаза привыкли к полутьме, стало возможным разглядеть небольшой котёл над огнём. С потолка свисали связки каких-то незнакомых клубней и венки тусклых цветков, земляной пол был устлан травами. Стены занимали деревянные полки, на которых стояли склянки, глубокие миски и даже несколько книг. Здесь царил запах трав, хвои и дыма, отчего дышалось весьма тяжело.

Виктория сняла капюшон и огляделась, чувствуя, как Генрих прижимается к ней, обвивая её талию дрожащими ручонками. Она положила руку на его голову, приободряюще потрепав по тёмно-русым мягким волосам, хотя ей самой сейчас не помешала бы хоть какая-то поддержка.

Ведьму она обнаружила сидящей на грубо сколоченной низкой лавке прямо у очага. Старуха выглядела не так страшно, как представлялось Виктории. Довольно густые седые волосы были уложены в пучок на затылке, зелёное платье из простой грубоватой ткани и кожаный фартук с огромным карманом смотрелись вполне аккуратно. На шее знахарки висели деревянные бусы, а на запястьях красовались блестящие браслеты — вряд ли из драгоценных металлов.

Старуха подняла на посетительницу недоуменный взгляд. Лицо её было покрыто морщинами, нос казался немного большим, но ни бородавок, ни торчащего клыка Виктория не обнаружила. А ведь она всякое читала про ведьм и ожидала худшего… Генрих тут же разомкнул объятия, и, наклонив голову, Виктория увидела, что он сжал руки в кулачки и вообще принял весьма воинственный вид. Это заставило её слабо улыбнуться.

— Здравствуй, — произнесла леди Штейнберг, стараясь сделать голос твёрдым и уверенным, но он всё равно дрогнул. Чтобы успокоиться, она ещё раз провела пальцами по волосам сына. Бояться всё-таки особо нечего, ведьма опасной не выглядела… Если что — у дверей Викторию ждали два вооружённых стражника. — Я слышала, ты можешь сварить любое зелье… Мне нужна твоя помощь. Я заплачу сколько скажешь.

Внезапно в тесном помещении раздался низкий рык, и из темноты на голос Виктории вышла грациозная чёрная кошка, сверкающая жёлтыми глазами. Окинув гостей пренебрежительным взглядом, она запрыгнула на скамейку и уселась рядом с хозяйкой.

— Неужели до меня снизошла её милость? — прохрипела ведьма, посмеиваясь. — Что же тебе нужно?

Странно, что живущая в лесу старуха-отшельница её узнала… К тому же для Виктории было несколько непривычно обращение на «ты» со стороны простолюдинки, и она уже хотела было её одёрнуть, чтобы поддержать свой образ гордой неприступной леди. Но ведь это же ведьма, почтенная старица… Поэтому Леди Штейнберг промолчала. Она хотела ответить, но старуха вдруг заговорила вновь:

— Должно быть, муж надоел? Или соперницу нужно отворожить?

— Нет, — покачала головой Виктория. Хотя муж ей и правда надоел, но не настолько, чтоб просить у ведьмы яд для него. — Мой муж страдает пьянством. Он много пьёт, и это мешает мне… нам. — На самом деле Францу, кажется, ничего не мешало. — И он пугает ребёнка. — Краем глаза она увидела, как Генрих покачал головой — мол, он уже взрослый мужчина, будущий рыцарь, и ничего его не пугает… Ведьма это тоже заметила и не сдержала улыбки.

— Да не бойся ты. — Непонятно было, к кому она обратилась: к Генриху или Виктории. — Неужели ваши лекари не в силах помочь? — спросила она, не отрывая взгляда от огня, отражающегося в её глубоко посаженных серых глазах, похожих на льдинки.

— Не в силах, — вздохнула Виктория. — Обычные отвары не помогают. Мне кажется, колдовство могло бы помочь…

— И оно может помочь, — проговорила ведьма. — Только скажи, чего именно ты хочешь.

— Чтобы мой муж больше никогда не пил. И чтобы у сына тоже не было предрасположенности к пьянству.

— Неужели ты хочешь запретить им ощущать изысканный вкус вина, пробовать различные сорта эля и наслаждаться живым огнём, который представляет из себя виски? — хмыкнула