Приемный - Артём Кочеровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К слову, я оказался первым бракованным ребёнком за всю историю работы интерната, а детей в этих стенах воспитывали больше сотни лет. Брак случался столь редко, что в общей статистике случаев его даже не отмечали отдельным графиком, а показывали припиской, где вероятность измерялась миллионными долями процента.
Беда не пришла одна. Если моих одноклассников ритуал пробуждения сделал сильнее и лучше, то меня – наоборот. Мало того что я не получил силы, так обзавёлся болезнью. Приступы с поломанным зрением случались нечасто, но, как правило, в самые неподходящие моменты. Стоило мне выйти из равновесия – разнервничаться, испугаться или разозлиться, как я терял контроль над глазами. Предметы становились слишком яркими, резкими и агрессивными. Глядя в таком состоянии на горочку разноцветных карандашей, мне казалось, что прямо передо мной горят бенгальские огни, взрывается салют и мерцает дуга от сварочного электрода.
Доктор обозвал мои приступы приступами паники и назначил маленькие коричневые таблетки, которые пахли травой и ничуть не помогали. Чтобы прекратить приступ, мне требовалось закрыть глаза и успокоиться. Но сказать легче, чем сделать. Приступы случались в моменты эмоциональных взрывов. Часто ли у меня получалось быстро успокоиться? Никогда.
Ждать, когда одноклассники и старшаки почувствуют превосходство, пришлось недолго. Первое время они делали вид, что сочувствуют. Хлопали по плечу и подбадривали, но мало-помалу защитная аура «неудачника» сошла на нет. Интернат – не то место, где жалеют слабых. Не прошло и месяца, как я услышал дерзость от тех, кто раньше меня боялся, и отстранённость в словах бывших друзей. Тучи сгущались, и я не видел просвета, потому как была ещё одна проблема…
Энергия раскладывалась на много подвидов, но, если не вдаваться в детали, то выделить можно два основных: энергия воздействия и энергия сохранения. В народе её называли просто – красная и зелёная. Многие родители хотели иметь детей с определенной энергией. Быть уверенными, что их чадо продолжит семейное дело или закроет бреши. Будущие семьи присматривались к детям заранее, дожидались ритуала высвобождения и только после этого делали свой выбор в пользу того или иного ребёнка. Я, как и все, ждал двенадцати лет и намеревался уйти в семью. Но клеймо бракованного наглухо закрыло двери в счастливый мир.
И что же делать дальше? Обычно парни, которых до шестнадцати лет не забирали в семьи, убегали. Некоторым удавалось найти работу или прибиться к мелкой шайке. Этот вариант я тоже не рассматривал. Зачем кому-то делиться со мной едой и кровом, если даже с возрастом я не отплачу делом? В конечном счете мне ничего не оставалось, кроме как расти, ждать наступления совершеннолетия и бояться будущего…
Глава 2. Бракованный
Итак, в двенадцать лет мои сверстники получили способности, а я – нет. Из этого можно было сделать вывод, что в скором времени я стану новым Окурком. На Антона злились из-за позднего дня рождения, меня же презирали из-за отсутствие силы. Характер негатива неважен, итог один – рано или поздно кто-то захочет ударить меня в лицо. Почему? Потому что может.
Раньше меня называли Данил, Даня, ну или по фамилии – Огинский. Теперь же в коридорах всё чаще звучало Бракованный. Пока я слышал это только за спиной, но то было вопросом времени.
Понимая, что моя репутация, а значит и жизнь, катятся в помойку, я встал перед выбором – сдаться и потонуть под волной проблем или ещё побарахтаться. Интернат давал детям хреновое образование, но неплохие жизненные уроки. Один я выучил особенно хорошо. Сдаться – никогда не поздно, но прежде убедись, что сделал всё возможное.
Вместо того чтобы распускать нюни и цепляться за отвернувшихся друзей, я пошел… в спортзал. Именно. В отличие от моих сверстников, которые использовали интернет как место, где можно выложить фотки, попереписываться и посмотреть женские прелести, я иногда читал образовательные статьи. И потому знал: энергия, что высвобождается в теле сразу после ритуала, слишком слабая и почти не делает человека сильнее. Ребятам перепало по парочке аур и способностей, но на первых порах они были ничем иным, как просто фокусами.
Энергия развивалась либо с возрастом, либо с постоянной практикой, а так как занятий по развитию энергии в интернате не было, значит, оставалось только время. Его-то я и собирался притормозить. Если усиленно заниматься, наращивать мышечную массу и тренировать выносливость, то какое-то время я буду идти с ними вровень.
Природа не наделила меня крепостью и массой. Среднего роста, но жилистый. Так говорил физрук. Тем не менее с должной мотивацией, коей у меня было хоть отбавляй, я быстро освоился на турниках, брусьях и гимнастических кольцах. Отжимания по утрам стали такой же нормой, как чистка зубов, а пробежки – вторым завтраком.
Два года жизни после высвобождения энергии прошли… хорошо. По правде сказать, их можно было назвать моим триумфом. Я не только отбился от нападок сверстников, но и укрепил свой авторитет. По-прежнему держал за собой место в столовой и не позволял называть себя Бракованным. Была пара старшаков, но те грубили не только в мою сторону. Терпимо.
Пока ребята светили друг перед другом способностями и мерились аурами, я закалял тело и дух. Примерно раз в месяц находился смельчак, который бросал мне вызов. Сбивал на футболе, подрезал в коридоре или якобы случайно скидывал со стола тетради. На такие выпады я отвечал жёстко. Не обращая внимания на пафос и красное свечение, бил в лицо и осаживал на задницу. Потому как знал – стоит дать слабину, и они насядут так, что уже не вывезешь.
Натренированное тело ни разу меня не подводило. Чего не скажешь про приступы. Любой конфликт вёл за собой эмоциональный всплеск. Раз на раз не приходилось. В прошлом месяце, когда я сцепился с Серёгой, приступ прошёл едва начавшись. А в следующем месяце я рисковал получить от задохлика Вани, потому что почти ослеп, когда началась потасовка.
В интернете про свою болезнь я ничего не нашёл. Хотя нет. Я нашёл много всего, но, если бы принял на свой счёт хоть один процент от прочитанного, мог бы смело сдаваться в психушку. Дабы не погрязнуть в сомнениях, я отметал всё, что хоть немного отличалось симптоматикой. И в конечном счёте вычеркнул все болезни. Поиски чудо-лекарства закончились неудачей. Вместо этого я взял на вооружение приём, который помогал при любых эмоциональных всплесках – посчитать до десяти. Удивительно, но этот простой
