Приемный - Артём Кочеровский

кажется, что-то упало с тумбочки, а следом за грохотом взволнованный голос приёмного отца:

– Да… слушаю… конечно-конечно, как и договаривались… он у меня… хорошо… всё сделаю…

Глава 4. День первый

В туалет я так и не сходил. Ночью моя фантазия разыгралась столь сильно, что я готов был позвонить воспитательнице Кате или сразу в полицию. Странный Сергей побыл для меня маньяком, работорговцем и педофилом.

Часа в три ночи на меня накатил приступ, но я по-быстрому сосчитал буквы на корешках книг в книжном шкафу и разделил их на количество книг на полках, чтобы подогнать под нужный мне счёт от одного до десяти. Приступ прошёл.

К утру я немного успокоился и убрал палец с кнопки вызова. Помимо панических мыслей подтянулись и обычные. Мало ли о ком он говорил. «Он у меня». Ведь так можно сказать не только о человеке, разве нет? Компьютер у меня. Важный документ… инструмент? Так-то Сергей работал ремонтником электросетей. Мы хоть это и не обсуждали, но готов спорить, что в такой работе не обойтись без ночных выездов и звонков.

За завтраком я поглядывал на Серегу исподлобья и крепко держал в руке вилку. В нём раскрылась красная энергия, об этом я прочитал в его деле. По силе мне с ним не тягаться, а вот металлический предмет в глазу – это весомый аргумент.

– Так где тут у вас школа?

– Да тут фигня, – Сергей махнул рукой. – Десять минут ходу. Ты уже по урокам соскучился?

– Ну так, – я пожал плечами. – Я хочу поступать в следующем году.

– Слушай, Данил, смотри сам! Если надо, определим тебя в школу хоть завтра. Мест свободных там завались, а если нет, то я позвоню и всё устрою, – Сергей кивнул на телефон. – Но я бы на твоём месте не спешил. Погуляй недельку, отдохни, освойся, а уж потом сядешь за парту. Что думаешь?

– Думаю, план нормальный.

– Ну вот! – Сергей залез в карман джинсов, извлёк пару крупных банкнот и положил на стол. – Я сегодня до вечера по делам уйду, а ты развлекайся. Хочешь дома сиди, хочешь пройдись по району. Кафе, кино, бильярд. Если что, звони. Договорились?

– Договорились, – ответил я и после одного загребущего движения руки стал богаче, чем был когда-либо в жизни.

* * *

Сергей ушёл около десяти, а я выскочил минут через десять. Комната, классы и территория интерната за шестнадцать лет жизни приелись до тошноты. Оказаться одному на улице было непривычно, но волнующе и классно.

Купюры в кармане сделали солнечный день ещё более ярким. Я быстро сориентировался и уже через полчаса лопал мороженое. Через час обошёл весь квартал, а через полтора сидел на восьмом ряду в 3D-кинотеатре. Пара купюр только на первый взгляд показались большой суммой, однако потратить их оказалось отнюдь не сложно. Я этому обрадовался. Поведение Сергея снова вписывалось в нормы прилежного приёмного отца. Он дал мне свободу выбора и доверие, а денег по итогу оказалось не слишком много, чтобы считать это взяткой.

После кинотеатра я прочитал безграмотные сообщения от Окурка и предложил в ответ несколько изящных способов самоубийства. Возвращаясь домой, я позвонил сначала Кате, рассказал о делах и убедился, что всё идёт в допустимых рамках, а потом набрал Глебу. Одному из оставшихся друзей из интерната. Его забрали на следующий день после ритуала высвобождения. Ему не требовалось избегать меня или отворачиваться, чтобы не выпасть из коллектива, потому мы остались друзьями, хоть и телефонными. Поболтали, договорились как-нибудь встретиться.

В приподнятом настроении, с уверенностью, что всё идёт как надо, я вошёл в подъезд и поднялся на лифте. Избавиться бы от вони из мусоропровода. Впрочем, парню ли из интерната на это жаловаться? Задержав дыхание, я проскочил по коридору и открыл дверь своим ключом.

Из комнаты Сергея доносился шум. Что-то гремело через каждые три-четыре секунды, будто он скидывал что-то с полок. Не совсем понимая, как себя вести – сообщить о возвращении или тихонько пойти в зал, – я постоял в прихожей полминуты, пока не услышал незнакомый голос:

– Ну, и долго мне ждать?!

– Где-то здесь, я точно помню, – виновато ответил Сергей.

– Харэ мне впаривать, Улей!

– Да я серьёзно!

– Как же тебе повезло, что мы знакомы! Будь на твоём месте любой другой хмырь, я бы… Да хватит там рыскать, клоун! Хочешь сказать, что бабки где-то на полке завалялись?

– Там не всё, но часть…

– Интересно, на сколько твоя двухкомнатная конура потянет? – спросил незнакомец и гоготнул. – Рассчитаешься со мной, и ещё самому немного останется.

– Я же сказал, что всё отдам завтра!

– Да где ты их возьмёшь?!

Понимая, что становлюсь свидетелем не самого приятного разговора, я решил-таки пойти в зал. Не хватало ещё, чтобы они вышли в коридор и застали меня подслушивающим. Кроссовки скинул почти бесшумно, миновал обувные коробки в коридоре и подался в зал… Чёртов ламинат! Первая же дощечка скрипнула под моей ногой, и из комнаты Сергея показалась голова.

Бледный и худой, со впалыми щеками и седыми прядями в чёрной копне волос. Лет под сорок. Он смотрел на меня серыми, почти бесцветными глазами и вопросительно кривился, но молчал. Я поступил так же. Замер с занесённой ногой и смотрел на него.

– Эй!

– Здравствуйте, – сказал я.

– Ты кто?!

– О, Дань, здорова! – из-за плеча бледного высунулся Серега. Свет в коридоре не горел, потому я не сразу его разглядел. Но вскоре до меня дошло. Его левая половина лица разбухла, полностью затянув глаз. – Мы тут потрещим немного, и я скоро подойд…

– Кто это?! – прервал бледный, продолжая на меня пялиться.

– Мой сын… приёмный.

– Сын?! – бледный посмотрел на Серегу и улыбнулся. – На хрена тебе сын, Улей?

– Давай в комнате поговорим!

Сергей попытался почти силой затолкать Бледного в комнату и потянулся к ручке двери, но тот оттолкнул его и направился ко мне. Вблизи я рассмотрел его лучше, а выглядел он – не очень. Плечи кожаной куртки почти сползали на локти, а брюки развевались при ходьбе, оттопыриваясь острыми коленями. Вся его одежда была велика, и даже на первый взгляд было видно, что под ней прячется иссохшее и болезненное тело:

– Как зовут?

– Данил, – ответил я.

– Стас, – Бледный протянул руку.

Белую и костлявую руку не сложно было спутать с рукой мертвеца. Она обхватила мою ладонь и сжалась… Ещё немного, и я бы крикнул. Одно дело терпеть боль, на этом я собаку съел, и другое – слушать, как щёлкают косточки и хрустят фаланги пальцев. Он лыбился мне в лицо и