Ты — Меня - Андрей Диченко

— Да ведь тебя же взволновало что-то… — заботливо произнесла мама. Несмотря на всю ее душевную тревогу, рядом с Пашей она вела себя предельно спокойно и излучала лишь чувство безграничной материнской любви.

— Они сказали какую-то ерунду и улетели… — ответил сонным голосом Паша и сладко зевнул. Через несколько минут он уже погрузился в состояние сна. Мама же, устроившись рядом с храпящим супругом, еще полночи думала о череде этих странных явлений и терзала себя: в чем она виновата и почему страдает ее любимый сын?

Вскоре наступило утро понедельника. Саша уже и забыл про визит ночных гостей и, покушав каши и выпив бодрящего черного чая, одел легкую весеннюю куртку. Закинув портфель на плечи, спешным шагом он двинулся в школу.

Просидев пять уроков, Паша получил несколько хороших оценок и пометку об удовлетворительном поведении. Затем мальчик вернулся домой и посмотрел, что из домашнего задания ему нужно было сделать. Переодевшись, Паша подождал, пока на обед придет мама. Вместе с ней он покушал и, как всегда, отправился в свои городские странствия. Из вещей он взял только проездной и мобильный телефон, чтобы не беспокоились родители.

Паша смотрел из окна троллейбуса на людей и проезжающие машины, разглядывал номера домов и названия улиц. Иногда слушал голоса, что доносились из динамиков и призывали не оставлять включенными электроприборы.

Весенний Минск казался ему жизнерадостным. Дышалось легко. Только люди совсем не улыбались и прятались друг от друга. Толкались, не замечая прохожих. Курили сигареты и отводили в сторону глаза. Тихо смеялись и шептали друг другу теплые слова, которые следовало бы прокричать на весь мир.

Пересев на какой-то автобус, Паша забрался на свободное кресло и вновь принялся смотреть в окно. Слева от него был ресторан быстрого питания и большой гипермаркет. Возле объекта торговли, как всегда, было много машин и злых водителей. Все они давили на клаксоны и что-то кричали друг другу. Мальчика это забавляло, и он улыбался. Скоро наступит вечер, а за ним и сумерки.

Но отчего-то Паша почувствовал себя неловко. Он осмотрелся по сторонам и заметил, что всего в нескольких сиденьях от него сидит рыжеволосая бабушка в черной шляпе, которая подозрительно на него пялится. Ее демонические глаза сияли злобой, и никакая улыбка не могла этого сокрыть. Паше даже показалось, что сейчас все люди исчезнут из салона автобуса, и он останется с ней здесь один на один. Красная баронесса смотрела на него, будто хотела одним махом поглотить его вместе с душой.

Когда их взгляды встретились, баронесса игриво подмигнула глазом, а напуганный Пашка вскочил со своего сиденья и пулей рванул к выходу, растолкав нескольких взрослых у дверей автобуса.

У метро Паша перекрестился на купола возвышающейся рядом церкви и оглянулся назад. Несмотря на то, что красной баронессы видно не было, он все равно бегом побежал ко входу на станцию «Немига».

Заскочив в вагон поезда, он немного отдышался. Но чувство того, что баронесса следит за ним и хочет обагрить детской кровью свои пышные волосы, его не покидало.

Паша вышел на «Купаловской» и решил перейти на «Октябрьскую», дабы спрятаться под мостом-переходом между станциями. И утром, и вечером там всегда было многолюдно, а значит красная баронесса не сможет его похитить. Легко лавируя между грузными телами взрослых, Пашка встал под лестницей. Возле него стояла девушка с плеером и усталого вида мужчина с красной розой в руках. Чуть поодаль два парня в футболках беседовали о чем-то своем, обильно жестикулируя.

Внезапно на Пашку снизошло озарение. Он упал на колени, и его стошнило. Один из парней подорвался, чтоб приподнять упавшего мальчика, остальные в растерянности лишь наблюдали. В это мгновение Паша перестал видеть реальный мир. Пространство станции стало для него большой и темной коробкой, по которой курсировало создание с большим целлофановым пакетом. В нем же хранилось превращенное в куклу тело красной баронессы. Размахивая руками в пустоте, мальчик видел, как сияющий лик этой куклы медленно приближается к нему.

Вдруг в этом темном квадрате загорелись огоньки. Это были люди. Все больше и больше огоньков озаряли свечением пустоту. 15, 20, 50, а потом и все 300. Паша не успевал уследить за ними и, тем более, не понимал, чего от них ожидать.

А кукла в пакете в руках у странного человекоподобного существа все приближалась и приближалась. И в один момент она остановилась, замерев в пространстве. Создание же направилось напрямую к Паше.

Мальчик принялся бить кулаками в землю, но чьи-то невидимые руки не давали ему двигаться вперед и уж тем более что-либо предпринять.

— Помогите! — крикнул он в пустоту. В ответ кукла красной баронессы залилась блудным смехом и принялась обрастать волосами. Где-то далеко из внешнего мира послышался звук приближающегося поезда. Щеки куклы надулись, и сама она приняла неправильную форму астероида — спутника Марса Фобоса.

— Уйди отсюда прочь, тварь! — завизжал Паша, но было уже поздно. Превратившись в сплошной клок шерсти, голова разлетелась на части, и тут же десятки огоньков перемешались. Откуда-то из иных миров появились армады дымовых привидений и принялись хватать огоньки, унося их с собой. Огоньки пытались вырваться, ярко вспыхивали, но перегорали, и их остаточное красное свечение сопровождало дымовых призраков на их пути в пустоту.

— Вы обманщики! — крикнул Паша, и внезапно его голос отразился в пустоте и содрогнул это лишенное жизни пространство.

— Вы только отражение жизни! — крикнул он вслед дымовым призракам, уносящим огоньки. — Оставьте их здесь!

Один из призраков повиновался Пашиному приказу и вернул огонек обратно. Немного полежав, тот вновь разгорелся и радостно заметался.

Собрав все свои последние силы, Паша оторвался от земли. Лавируя между сотнями летающих дымовых призраков, он принялся возвращать огоньки в пространство бытия.

…Пораженные взрывной волной, оглушенные люди постепенно выбирались из объятой дымом и паникой станции метро. Сраженные и подавленные, они не обращали внимания на тех, чьи огоньки уже никогда не вернутся в свои обезображенные тела.

Паша же ради спасения предал свою душу пустоте и за мгновения до своего разрушения поклялся преследовать красную баронессу всюду, где только может существовать энергия.

Бабушка Аня

Завершив учебный год с хорошими оценками, Наташа, как всегда, отправлялась на лето в деревню к бабушке. Закончив уже восемь классов, она была абсолютно самостоятельной девочкой, поэтому просто собрала все нужное в свой походный рюкзак и с первыми лучами солнца пешком отправилась к витебскому автовокзалу.

Петляя между пятиэтажных «хрущевок» с облезлой штукатуркой, она вышла к площадке с автобусами. Перебежав дорогу, девочка попала на территорию этой областной базы автотранспорта. Несмотря на столь ранний час, возле билетных касс и на платформах околачивались люди. Туда-сюда ездили автобусы самых разных цветов и моделей.

Встав возле входа, она запрокинула голову вверх, слегка прищурившись, посмотрела на вывеску «Витебск» на башенке и, улыбнувшись, прошептала: «Пока, мой любимый город! Приеду обратно через месяц».

Открыв тяжелую деревянную дверь, покрытую давно облупившейся желтой краской, Наташа зашла в полумрачное помещение автовокзала. Пахло пирожками с капустой, сыростью, человеческим потом и черт знает чем еще. Справа, как обычно, стояла какая-то нищая старуха, завернутая, несмотря на теплую погоду, в пуховый платок. Она вытягивала вперед короткую руку, в которой держала грязный полиэтиленовый пакетик для милостыни. Наташа прошла мимо, стараясь не глядеть в сторону нищенки. Внутри людей было значительно больше, чем снаружи. Они сидели на старых, исцарапанных матерными словами и бесчисленными именами скамейках. Кто-то спал, другие же пили пиво и лузгали семечки, сплевывая шелуху прямо на пол. Подойдя к окошку билетной кассы, девочка сказала:

— Мне, пожалуйста, билет до Крынок…

Затем она протянула несколько мятых купюр в окошко и надменно улыбнулась толстощекой и вульгарно накрашенной продавщице. Получив сдачу и крохотный билетик, она направилась ко второй платформе, где уже шатались без дела другие пассажиры районного рейсового автобуса. Среди них — умиротворенные пенсионеры, грустные граждане среднего возраста с кучей баулов и какие-то молодые люди в спортивных костюмах. Последние старались выглядеть крутыми и постоянно то курили сигареты, то плевались мимо мусорки.

Один из них, в белой кепке и с рассеченной бровью, осмотрел Наташу с ног до головы и, вероятно, не найдя в ней ничего для себя интересного, вернулся к разговору в своей компании. Девочка же положила свой рюкзачок на поломанную лавку и принялась разглядывать хмурые «икарусы» и вместительные «лиазы», которые то приезжали, то уезжали восвояси.