Л̶ю̶б̶л̶ю̶. Гублю (СИ) - Левина Ева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слишком молодая, слишком невинная, слишком красивая… Её дочка была просто лакомым куском для многих мужчин, которые буквально поедали её глазами. Да и как иначе? Маша в свои девятнадцать была просто алмазом среди тощих модных подружек с пережженными перекисью волосами.
Среднего роста с фигурой "гитарой", в которой бёдра были чуть шире чем у остальных и талией, которая наоборот гораздо уже, она представляла собой экземпляр, не тронутый чудесами косметологии и благодаря своей натуральности и красоте, была как свежее дыхание среди тощих задниц, модных нынче.
— С таким лицом и волосами тебе, Манечка, моделью можно было становиться, жаль рост не высокий, — затягиваясь сигаретой, приговаривала Тамара Сергеевна, тётка по отцовской линии, внимательно глядя на племянницу и попивая коньяк из пузатой рюмки.
— Для модели у меня пятая точка большевата, — невесело усмехнулась Маша, но тут же расцеловала Тамару в обе щеки, как бы благодаря за комплимент.
— Дурочка ты, может сопляки и не понимают пока, а мужики таких как ты любят, а не селёдок голодных. Ты же как скрипочка! — со знанием дела заключила тётка, выпуская клубы дыма изо рта.
— Что-то я толпы у подъезда не наблюдаю.
— А за это ты маме спасибо скажи. Она со своей заботой и опекой тебя до тридцати в девках продержит!
Галина Ивановна встрепенулась и задетая за больное, посмотрела на сестру мужа недобрым взглядом:
— Тамар, ей девятнадцать. Учится пусть, а женихи успеются. Толик бы тоже гулянки не одобрил. И перестань курить, Машу мне не трави!
— Толик, да Толик! Брата не вернуть, а ей, да и тебе жить надо! Десять лет уже прошло! — отмахнулась тётка.
— А мы и живём! Просто, но зато краснеть не за что!
— Не живёте, существуете! Дай девчонке будущее строить! Пусть присматривается! Перспективного ищет, а то влюбится и кинется в омут, а то потом глаза откроются, уже когда с ребёнком и алкашом в шалаше будет сидеть!
— Пусть она сердцем выбирает, чтоб не выть потом в подушку всю жизнь! Да и вообще мы вон с Толиком плохо разве жили?
Разговор переставал быть добрым, поэтому Мария поспешила к выходу, поцеловав обеих родных женщин, уже начинающих ссориться и вспоминать старые обиды. Обычно их ежемесячные скандалы начинались с воспоминаний об отце, а кончались громогласным криками уходящей тётки и слезами матери.
Но так или иначе, именно этот вечер стал отправной точкой ко всему, что происходило позже, потому что после этого разговора Машу торжественно отпустили на первую ночёвку к подруге Тане.
Ох и трудно пришлось в эту ночь Галине. И плакала, и отца вспоминала, и сто раз порывалась позвонить, да только сдержалась, потому что знала, что рано или поздно найдётся тот, кто заберёт дочку насовсем. Выросла Маша. Теперь не спросит и не посоветуется. Улетит как птичка из тёплого родительского гнезда… Скоро, совсем скоро.
Понимала это Галина и пыталась принять, привыкнуть к мысли о том, что разлука близка. Молилась только, чтобы попался простой, покладистый и добрый, а главное, чтобы Машу любил. Да и разве можно такую не любить?
Красивая, умная, зеленоглазая и русоволосая с косой до пояса. Вся ладная и весёлая, смешная и лёгкая, как майский вечер, привлекала и останавливала на себе взгляд.
Как не переживать? Ведь сегодняшний мужик жесток и эгоистичен, а женский век короток и зачастую печален. Поэтому и болело материнское сердце в последний год и трепетало. Не понять Тамарке этого, ведь у неё детей так и не случилось, хотят любила она племянницу как родную дочку.
Галина даже деньги начала откладывать, ведь тетка часто подначивала, что такая как Манечка долго в девках не останется, собирай, мол, мать на свадьбу.
Только сердце материнское чувствовало неладное, болело и ныло… Как будто подсказывало, что не будет жениха и свадьбы не будет… Пугала Галину неизвестность и сны снились про дочку, которая из тумана кричит и бьётся в чужих мужских руках, которые не держат и не отпускают.
Эх, знать бы, что там впереди. Знать, где оступится… Постелила бы соломку Машеньке, укрыла бы руками, спрятала. Да только мы предполагаем, а Бог располагает, сам знает, кто кому предназначен и кто кому достанется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Так и Маша упорхнула к подруге уже во второй раз, а Галина задумалась о нелёгкой женской доле и положила круглую таблетку валидола под язык, потому что в груди снова засвербило.
И не зря.
Ведь именно в это время Таня тащила Машу гулять.
— Мань, ты как целка-фанатичка, ей Богу! Нет наряда, подберем!
— Да дело не только в одежде… Не собиралась я сегодня…
Как объяснить подруге, что не хочешь гулять да и не можешь, потому что её сорок второй размер явно будет тесен в бёдрах?
— Машунь, я сейчас тебе достану одно платье… Оно где нужно обтянет…
Подруга, прикусив губу, рылась в объемном шкафу, выуживая оттуда всё новые и новые тряпки, которые поражали цветовой гаммой и разнообразием фасонов.
"И зачем ей столько? " — задумалась Маша, ведь половина с этикетками…
— Вот оно! — радостно заверещала Таня и победно замахала бордовым куском ткани над головой.
Спустя пятнадцать минут Маша, уже облаченная в этот наряд в босоножки на высоких каблуках, крутилась посреди комнаты.
— У тебя фигура просто мечта, дурочка! Я слюни пускаю, а мужики так вообще с ума сойдут.
— Так уж и сойдут, — растерянно пробормотала Маша, невольно любуясь отражением девушки в зеркале.
— Хорошо ещё, что ты косы свои наконец укоротила, а то совсем как Машенька из сказки, только без медведя…
— Завидуешь?
— Я больше твоим губам и бровям завидую, хотя у меня и в школьные времена до татуажа таких не было…
— Да ладно тебе, ты у меня супер ухоженная, красавица, — как будто оправдывалась Маша, теребя прядь из русого водопада, спадающего ниже лопаток.
— Да и мужики мне точно не нужны, ты же знаешь, что мне Сергеев нравится…
Таня решительно поднялась и фыркнула:
— К чёрту Сергеева! Нашла по ком сохнуть! Первый кобелина журфака! Ему за одни моргания глазами половина преподавателей зачёты проставили!
— Но тебе же он тоже…
— Нравился, пока в кино с ним не сходила прошлым летом. Он так долго у зеркала стоял, что я поняла, что в паре с ним оба должны любить и оба только Витю.
Увидев красные пятна на лице подруги Татьяна поспешила замять разговор:
— Манечка! Это было ещё до того, как я узнала, что он тебе нравится, да и потом зачем нам такой нарцисс? Ещё и молодой.
— Мы одногодки…
— В том-то и дело, дурочка! Мужик должен старше быть!
— Да ну тебя! — махнула рукой Маша и снова начала крутиться перез зеркалом.
Когда они появились на террасе одной кофеен в центре города, огромное майское солнце уже спускалось к горизонту, даря прохладу ещё не успевшей как следует прогреться земле.
В воздухе пахло предвкушением лета и кальяном, который раскуривали сидящие за столиками гости.
— Прохладно, — поежилась Таня и завидев официанта начала активно жестикулировать.
— Молодой человек! Владимир! — исправилась она, прочитав надпись на бейджике, гордо прикрепленном на груди официанта.
— Нам, пожалуйста меню, и два пледа, поскольку у вас здесь очень прохладно!
— Конечно, одну минуточку!
Проводив их за столик, он скрылся внутри, а подруги принялись болтать и осматривать место, в котором Маша была впервые.
— Давай по коктейлю? У них здесь очень крутые и с минимумом алкоголя.
— Нет, я кофе, — отмахнулась Маша и принялась рассматривать гостей. Здесь были и парочки, обнявшиеся и сидящие под одним пледом, компания местных мажоров с кальянами наперевес, но главное внимание привлекли гости, сидящие чуть дальше остальных в укромном уголке на возвышении. Это была беседка в беседке, но совсем близко, поэтому можно было в мельчайших подробностях рассмотреть сидящих в вип зоне террасы.
Ветер немного развевал шторы на деревянных креплениях, поэтому Маша даже подалась вперёд, чтобы увидеть сидящих, точнее одного из них, больше других привлекшего её внимание.