После дождя будет солнце - Злата Виноградская

Она смотрела, как чудо кофе-машина по капле выдавливала из себя бодрящий напиток.

– Хотите чашечку? – будто спохватившись, спросила она. Когда она обернулась, Артем вдохнул аромат ее духов, струящийся от ее волос. Этот запах мог заставить его сделать практически что угодно, поэтому он, не задумываясь, согласился.

Елизавета протянула ему наполнившуюся чашку.

– Вы же себе варили, Лиза! – запротестовал Артем. – Я подожду, пока сварится другая порция.

– Зачем же ждать, когда она уже есть? – просто спросила она. – А я с удовольствием постою еще здесь минутку-другую. Так не хочется возвращаться в свой кабинет.

– А может быть, и не стоит возвращаться? – он взял из ее рук протянутую чашку.

Она невесело улыбнулась.

– Артем, вот Вы уговариваете меня уйти домой, не закончив работу, а сами почему здесь засиделись? – посмотрев ему в глаза, спросила она.

Он снял очки, потер уставшие за день глаза и взглянул на нее. «Без очков он выглядит таким беззащитным и милым», – отметила про себя Елизавета.

– Я-то уже ухожу, – сказал он. – Вот, увидел у Вас свет и решил заглянуть.

Он снова надел очки. Елизавета посмотрела на него, ставшего привычным, снова отгородившимся от всех стеклами очков, и почувствовала что-то вроде разочарования.

– Но, если Вы угощаете меня кофе, то я с удовольствием выпью с Вами чашечку, – он направился к столу, стоявшему за Елизаветой.

Чтобы проделать этот недалекий путь ему пришлось пройти в какой-то паре сантиметров от нее, всей грудью вдыхая ее запах, смешавшийся с ароматом духов и свежесваренного кофе. Он отметил, как вместе с волной притягательных запахов, его захлестнуло волной желания. Как бы он хотел сейчас дотронуться до этой недоступной, но стоящей так близко женщины! Он представил, что их губы встретились, а его руки обнимают ее, сминая тонкий кашемировый пиджак делового костюма.

Но вместо этого он расположился за столиком, и продолжал наблюдать за ней, стоящей у кофе-машины и сосредоточенно наблюдавшей за процессом приготовления кофе.

– Лиза, а если я предложу Вам сейчас бросить все и поехать домой?

Она выпрямилась и, не совсем понимая, о чем он, посмотрела на него:

– Домой?

– Ну да, домой. Вы оставите свою машину в офисном гараже, а я Вас подвезу домой. Провожу до подъезда, ведь сейчас уже поздно, криминальная обстановка в столице не улучшается, а? Что скажете?

Она взяла свою чашку кофе и уселась за стол.

– Знаете, Артем, я даже и не вспомню, когда меня в последний раз провожали домой.

– Неужто только в школе? Я ни за что не поверю!

– В институте, конечно, – улыбнулась она, и вдруг мгновенно посерьезнела. – Но меня никогда не провожал тот, кто я хотела бы, чтобы проводил.

– Это как в песне: «разнообразные не те»? – подхватил Береснев.

– Это как в жизни: когда нас любят – мы не любим, когда не любят – любим мы, – она вздохнула и допила свой кофе.

– А я? Лиза, а я? Вы хотите, чтобы Вас проводил я?

Она окинула его пристальным взглядом, словно оценивая перспективу этого вечера.

– Нет, не хочу, – сказал какой-то чужой, совсем не Лизин голос. – Все-таки еще поработаю.

– Уверена? – чуть было не вырвалось у Артема, но вместо этого он сказал:

– Нескучного вечера. До завтра!

– Артем, а что Вы хотели обсудить? – смягчилась она, снова ощутив, что попадает в сети его открытой улыбки. Чтобы не смотреть в его глаза и не выдать своих чувств, она стала рассматривать мелкие квадратики его рубашки.

– Это подождет до завтра, – улыбнулся Береснев. – Не стану Вас задерживать по пустякам.

– Хорошо, давайте завтра прямо с утра все и обсудим, – согласно кивнула она. – Всего доброго.

– До свидания, – сказал Артем и зашел в свой кабинет.

Он принимал решение: быть или не быть. Сам себе он всегда казался очень смелым мужчиной, человеком с холодным рассудком. Не то, чтобы бесчувственной тварью, но не допускающим в свою жизнь тормозящих движение вперед сантиментов человеком. В данном случае речь шла о движении вверх по карьерной лестнице. Но в Елизавете было что-то подкупающее, заставляющее его каждую минуту думать не о сексе вообще, как о том кричат женские гламурные журналы, а о том, чтобы оказаться близким именно с ней, с этой невероятной женщиной. Почти каждый день, особенно когда она была рядом, он мечтал о том, как она окажется в его объятиях. Сама идея служебного романа была и сладкой, и отталкивающей одновременно. Но он не любил усложнять. Он всегда говорил: «Все очень просто: иди вперед, не надо сложностей». Он не хотел терять работу, но его хорошенькая барышня-директор вызывала в нем чувства, как говорится, несовместимые с рабочими отношениями.

Глава 2. Время не ждет

Кто урод, кто красавец – не ведает страсть,В ад согласен безумец влюбленный попасть.Безразлично влюбленным, во что одеваться,Что на землю стелить, что под голову класть.

– Понимаешь, меня разрывает на мелкие кусочки. Я чувствую, что во мне живет какое-то множество человечков.

– Маленьких и страшненьких?

– Отнюдь. Нормальные, вполне сформировавшиеся определившиеся личности.

Елизавета Никитина, генеральный директор компании «Мир красоты», рассматривала одежду, теснящуюся в ее гардеробе, в поисках платья, в котором она собиралась отправиться на прием в торгово-промышленную палату, на который были приглашены видные предприниматели города. Прием должен будет состояться через месяц, то есть времени обрести наряд, соответствующий случаю, у нее было в обрез. Консультантом по созданию нового имиджа выступала Василиса Гордий, Лизина институтская подруга. Василиса была известным модельером, у них с мужем была своя студия.

– Ну так и что про твое раздвоение личности? – Василиса придвинула к себе тяжеленную пепельницу из муранского стекла и щелкнула зажигалкой.

– Это не раздвоение личности, это просто какая-то внутренняя борьба субличностей, которые не могут найти согласие друг с другом. У меня возникает такое ощущение, будто я живу в коммунальной квартире, где соседи постоянно ругаются и выясняют отношения.

– А почему же твои субличности, как ты их называешь, не могут договориться и жить в мире и согласии? Они же все твои.

– Потому что они завидуют, тихо ненавидят друг друга, даже порой презирают.

– Как все запущено, – присвистнула Василиса. – Как же так? Есть причины?

– А то! – Елизавета доставала вешалки с платьями, блузками, прикладывала к себе и снова вешала в гардероб. – Нет, мне ничего не нравится. Мне кажется, что я выгляжу ужасно толстой.

Она устало опустилась на диван напротив подруги.

– Вот сейчас я чувствую, что мне уже почти сорок. Усталую женщину во мне, разочарованную своей жизнью, безумно раздражает веселье, жизнерадостность двадцатилетней студентки. Эта женщина часто сидит у окна, смотрит, как на улице снуют люди, и сетует, что ее жизнь не удалась, не удалось добиться никаких очевидных побед: ни семьи, ни карьеры, ни дома построить не удалось. Ей всегда казалось, что у нее все еще впереди, что у нее на все еще хватит времени, а все шло своим чередом, мелькали дни за днями, и вот она уже разменяла четвертый десяток, а многие желания до сих пор так и не сбылись. Она злится на себя, что в молодости не была последовательной и постоянной, что перескакивала с одной работы на другую, нигде подолгу не задерживаясь. Ее утомляло однообразие ежедневных обязанностей, монотонность работы. Трудно было мотивировать себя изо дня в день выполнять одно и то же, вкладывая силы и энергию, и не получая ничего взамен. Ничего: ни благодарностей руководства, ни материальных благ. Все воспринимали ее добросовестный труд как нечто само собой разумеющееся. Разве можно работать иначе? Поэтому и искала лучшей доли, надеясь, что где-то за ее работу ей скажут «спасибо».

– Немудрено, что она разочаровалась. Нет такого места, где все идеально. Знаешь, мне кажется, я тебя понимаю, Лизка, – Василиса затянулась тонкой сигаретой, – я тоже хочу избавиться от каких-то дурацких обид, ощущения, что тебя не так понимают, тогда спокойствие и равновесие приходят в твою жизнь, когда ты не ждешь чего-то от кого-то, а рад тому, что имеешь. И вот тогда, когда ты перестал биться головой об стену, стремясь получить вожделенную конфетку, тебе ее и приносят на блюдечке. Но этого надо дождаться.

– Звучит как психотерапевтическая рекомендация. Ненавижу догонять и ждать. Нет, терпеливо ждать все-таки труднее, – криво усмехнулась Лиза. – Конечно, моя вечно юная студентка не устает верить и надеяться, несмотря на то, что все идет не совсем так, как она себе представляла, но она не унывает. Пусть этот яркий цветок на дороге окажется не моим, но следующий уж точно будет красоваться в моей вазе.

– Бог мой, просто потрясающе! Это уже точно Фрейд какой-то: «цветок в вазе». Как эротично! – всплеснула руками Василиса. – Лиз, ну, ты выбрала что-нибудь?