Роман на крыше - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

– Он хочет стать поэтом, и я сделаю из него поэта.

– Поэтом, сэр?! Полицейского?!?

– А почему бы и нет? Я мог бы сделать поэта даже из менее обещающего материала. Я мог бы сделать поэта из апельсиновой корки и двух спичек, при условии, конечно, что они будут тщательно изучать мои руководства по данному вопросу. Этот полисмен написал мне, изложив все свои обстоятельства, и выразил желание развить свое высшее «я». Он сумел меня заинтересовать, а потому я сам занимаюсь с ним. Он должен сегодня явиться сюда, чтобы ознакомиться с видом, открывающимся, с этой крыши, и потом передать свои впечатления собственными словами, я же, с своей стороны, все это исправлю и подвергну критике. Иными словами, очень простое упражнение в элементарном сочинении.

– Понимаю, сэр.

– Он уже запоздал на десять минут. Я надеюсь, что у него найдется исчерпывающее оправдание. А пока что, скажите мне, где мистер Финч? Я хотел бы поговорить с ним.

– Мистер Финч изволил выйти, сэр.

– Вечно он куда-то уходит в последнее время. Когда вы ждете его обратно?

– Право, не знаю, сэр. Все зависит от молодой леди.

– Вы хотите сказать, что мистер Финч ушел с какой-то молодой леди?

– Нет, сэр. Он только отправился взглянуть на одну молодую леди.

– Взглянуть? – Автор «Руководств Бимиша» вторично прищелкнул языком. – Мэлэт, вы юлите. Никогда не юлите, Мэлэт. Это преступное расходование энергии.

– Но это совершенно серьезно, сэр. Мистер Финч никогда не говорил с этой молодой леди. Он только смотрит на нее.

– Будьте любезны выразиться яснее.

– Видите ли, сэр. Дело обстоит так, сэр. Я давно уже начал замечать, что мистер Финч стал в последнее время – как бы это сказать щепетилен насчет своего костюма.

– Что вы хотите сказать этим «щепетилен»?

– Чрезвычайно разборчив, сэр.

– В таком случае извольте сказать «разборчив», Мэлэт. Избегайте жаргона, Мэлэт. Стремитесь к прекрасному слогу, Мэлэт. Рекомендую вам прочесть мое руководство, «Чистый английский язык». Итак?

– Да, сэр. Очень разборчив насчет своего костюма стал мистер Финч в последнее время. Раза два случалось, что он уже собирался было выйти в своем сером костюме с розовой прожилкой, а потом вдруг останавливался у лифта, возвращался в комнату и надевал другой костюм-цвета голубиного крыла. А его галстуки, мистер Бимиш! Ну, право, никак не угодишь на него. Потому-то я и сказал себе: «Тысяча чертей и одна ведьма!»

– Как вы сказали?

– Тысяча чертей и одна ведьма, мистер Бимиш.

– А зачем вам понадобилось употребить столь отвратительное выражение?

– Видите ли, сэр, я стал догадываться, в чем тут вся загвоздка.

– И что же, ваши догадки оправдались?

Лукавый огонек блеснул в глазах Мэлэта.

– Так точно, сэр. Видите ли, сэр, поведение мистера Финча зажгло во мне любопытство, и однажды я взял на себя смелость проследить его. Я шел за ним вплоть до Семьдесят Девятой улицы.

– И что же?

– Мистер Финч стал прохаживаться взад и вперед мимо одного из больших особняков. Спустя несколько минут оттуда вышла молодая леди. Мистер Финч посмотрел на нее, а она проследовала дальше. Мистер Финч посмотрел ей вслед, жалостливо вздохнул и ушел. На следующий день я снова взял на себя смелость проследить его, и опять повторилось в точности то же, что и накануне. Разница была лишь в том, что на этот раз молодая леди возвращалась из парка после катания верхом. Мистер Финч посмотрел на нее, а она прошла мимо него и скрылась в доме. Мистер Финч долго оставался на том же месте и все смотрел на дом, так что я вынужден был оставить его, ибо мне предстояло еще приготовить обед. И когда я, сэр, сказал вам, что возвращение мистера Финча зависит от молодой леди, то это означало, что он больше времени остается возле ее дома, когда она возвращается, чем когда она выходит из дому. Возможно, что он вернется с минуты на минуту, но возможно, опять-таки, что он будет лишь к обеду.

Гамильтон Бимиш задумался и насупил брови.

– Мне это не нравится, Мэлэт.

– Не нравится, сэр?

– Это похоже на «любовь с первого взгляда».

– Очевидно, сэр.

– А вы читали мое руководство, озаглавленное «Благоразумный брак»?

– Видите ли, сэр: принимая во внимание, что я один смотрю за всем хозяйством, и все такое прочее, я в последнее время был слишком занят…

– В этом руководстве я привожу весьма сильные аргументы против «любви с первого взгляда».

– Вот как, сэр.

– Я трактую «любовь с первого взгляда», как безумие и лихорадочный бред. Брак должен представлять собой процесс, зиждущийся исключительно на разуме. Скажите мне, что представляет собою эта молодая леди?

– Она очень миловидна, сэр.

– Высокая? Маленькая? Крупная?

– Маленькая, сэр. Маленькая и… пухлая.

По телу Гамильтона Бимиша пробежала дрожь.

– Пожалуйста, не употребляйте этого отвратительного прилагательного. Должен ли я вас понимать так, что она маленькая и толстая?

– О нет, сэр! Ни в коем случае не толстая. Просто миловидная и пухлая. Или, если вам угодно, я бы назвал ее пышечкой.

– Мэлэт, – строго промолвил Гамильтон Бимиш, я не позволю вам называть в моем присутствии одно из творений господа бога пышечкой. Я, конечно, не могу знать, где вы усвоили это наиболее жуткое выражение, которое я когда-либо слыхал в своей жизни… Что с вами, Мэлэт? Достойный слуга Джорджа Финча смотрел куда-то вдаль через плечо мистера Бимиша, и взгляд его выражал тревогу.

– Почему вы вдруг стали гримасничать, Мэлэт? – спросил Гамильтон Бимиш, но тотчас же добавил: – А, это вы, Гэровэй? Наконец-то вы пришли! Вам бы следовало быть здесь минут десять тому назад.

На крышу поднялся человек в форме Нью-Йоркского полисмена.

* * *

Полисмен почтительно взял под козырек. Это был высокий и весьма тощий мужчина, на котором форма местами висела мешком, точно природа, задавшись целью сотворить блюстителя порядка, обнаружила у себя много синего сукна и целиком использовала его на одного человека. Но, к сожалению, она весьма неуклюже справилась со своей задачей.

Огромные жилистые руки мистера Гэровэя были цвета темно-красной герани, а шея имела в длину, по меньшей мере, лишних четыре-пять дюймов, в силу чего этот человек ни в коем случае не мог бы получить приза на конкурсе красоты. Глаза у него были голубые и добрые. И, кстати, необходимо заметить, что при первом взгляде на него получалось впечатление, будто этот полисмен весь состоит из одного огромного кадыка.

– Покорнейше прошу меня извинить за опоздание, мистер Бимиш, – начал он. – Меня задержали в участке.

Бросив быстрый взгляд на Мэлэта, полицейский добавил:

– Сдается мне, что я где-то встречал