Охота на уродов - Илья Рясной

- Не знаю, - пожал плечами Тюрьма и вернулся к рисунку, начав тщательно вырисовывать самое интересное место у женщины, при это намеренно его гипертрофируя.

- Э, Шварц, - Туман встал и потряс за плечо приятеля. Тот снял наушники.

- Чего?

- Черняшка где?

- Нет.

- Куда дел?

- Натахе из тридцать пятого дома отдал.

- На хрен?

- Вот именно - на хрен. Она знаешь как языком работает.

- Я думал, ты кореш... А ты мою черняшку этой суке отдал.

- Это моя черняшка была... Я ее купил, - обиделся Шварц.

- Для Натахи?

- Для Натахи.

- Для суки черняшку купил, а другу - от винта? - Туман на самом деле обиделся, хотя, по логике, повода для это никакого не имел.

- Да ладно тебе, - Шварц пожал плечами и опять нацепил наушники.

- Сука! - Туман подпрыгнул и ударил ногой в стенку. Получилось неуклюже - каратист из него был аховый, по ноге пробежала боль. - Бабки есть у кого?

- Ха, - саркастически хмыкнул Тюрьма.

- Не жизнь ни хера! - заводился Туман. - У хачиков денег вагон. У дачников - вагон. А у нас - шиш да ни копья!

Разговор это был старый. И велся не первый год. Заканчивалось все примерно одинаково - компания шла шуршать по дачам или отправлялась в Москву, где можно рвануть сумку или снять куртку с какого-нибудь пацана. Красть Туман любил больше. За рывки его два раза били так, что при воспоминании об этом начинали ныть сломанные ребра. И страх этот въелся в печенки. Лучше всего воровать из дач - зимой, когда ты знаешь, что оставленный хозяевами до теплых времен дом еще несколько месяцев в твоем полном распоряжении. Тогда спокойно, как в магазине, выбираешь товар и знаешь, что платить не надо. Да еще можно приколоться - нагадить посреди комнаты или написать дерьмом на стене что-то веселое, типа "Братья ада".

- Тебе на дозу надо? - поинтересовался Тюрьма, не бросая своего занятия и работая ластиком.

- Ну... Вообще... А тебе чего, бабки не нужны?

- Ну ты скажешь. Как же не нужны. Нужны.

- Ну и где?

- Что где?

- Бабки где лежат?

Тюрьма задумался... В принципе, он часто задумывался над тем, где лежат бабки. К тому же хотелось не жалких копеек, а чего-то более существенного. Чтобы затовариться классно. И чтоб тачка. И чтоб.., вообще, как в рекламе...

- Вспомнил, - хлопнул в татуированные ладони Тюрьма. - Знаю, где бабок - как зерна на элеваторе.

- И где это? - полюбопытствовал вяло Туман.

- В Чертанове. Барыга один.

- По наркоте?

- Ага. Он по крупняку работает. Мелким барыгам поставляет... Хачик.

- Хачик, - оживился Туман.

- Ему бабки за зелье тянут со всей Москвы. А чего? Охерачиваем барыгу. Бабки берем. "Герыч" берем. Как короли будем. Представь, Туман. Все тик-так будет.

- Тип-топ, - кивнул Туман.

- Мне бабки нужны, - оживился Шварц, снявший наконец наушники и прислушивающийся к разговору. - Мотоцикл нужен.

- Сильно нужен? - спросил Туман.

- Сильно.

- Значит, кабздец барыге, - хохотнул Туман. И упал на маты рядом с Кикиморой, которая все так же скучающе изучала плакат - "Муммий Тролль" на стене. Он ухватил ее за колено, притянул к себе.

- Отстань! - она оттолкнула его от себя.

- А по хайлу?

Кикимора зло посмотрела на него.

- Да ладно тебе, - Туман притянул ее снова. - Пошли, - встал и настойчиво потянул ее в закуток, маленькую комнатенку, скрытую от глаз и использовавшуюся для интима.

Она пожала плечами и отправилась за ним.

***

Ценность наводки, которую дал Тюрьма, была даже не в информации о том, где живет барыга и когда у него должны быть деньги. Важнее всего было знание волшебного слова, которое послужит ключиком к хитроумному замку этой массивной металлической двери, а так за нее без динамита смешно даже пытаться проникнуть.

Барыга проживал в трущобного вида пятиэтажке, затерявшейся среди вознесшихся ввысь новостроек в Западном Чертанове Туман, увидев этот серый, в цементных заплатах и швах дом, сперва даже усомнился:

- В этом клоповнике барыга живет?

- А чего ему, в Кремле жить? - возмутился куда более искушенный в жизни Тюрьма.

Туману почему-то представлялось, что крупный барыга обязан проживать в роскошных двухуровневых апартаментах с зимним садом и фонтаном и ездить на серебряном "мерее", но эти представления были почерпнуты из боевиков о буднях наркомафии. Личные его соприкосновения с торговцами наркотиками ограничивались общением с самым низом, мелкими распространителями, обычно такими же, как он, пацанами, чаще так же сидящими на игле и мечтающими не о серебряных шестисотых "Мерседесах", а о том, чтобы вечером была доза спасение от ломки и депрухи.

Дверь, перед которой остановилась бравая четверка, вышедшая на охоту, была солидная, металлическая, с бронзовыми ручками, и стоила не меньше тысячи баксов.

- Звони, - велел Туман Кикиморе.

Та встала перед глазком и с силой вжала кнопку звонка.

Никто не отзывался.

Кикимора вдавила еще раз кнопку и держала ее на сей раз куда дольше, так что если в квартире кто-то был, его этот звонок давно должен был достать.

- Кто? - наконец послышалось из-за двери.

- От Вовы Дуги, - произнесла она. - Он договаривался с вами.

- Договаривался, - прозвучало из-за двери. Если бы дверь была на цепочке и барыга сначала бы лучше присмотрелся, кто за ней стоит, или просто попросил показать деньги, с которыми дама пришла за товаром, все сложилось бы иначе, и жизни многих людей мирно потекли бы по другому руслу. Но все произошло так, как произошло.

Звякнули запоры. Дверь тяжело отворилась. На пороге стоял невысокий, широкоплечий, с массивной головой и низким лбом кавказец неопределенного возраста - от тридцати до пятидесяти, под его глазами залегли мешки, щеки были небритые. Из-под майки выбивались курчавые черные волосы. Вообще, он весь был волосатый, мясистый, мускулистый, и своим видом наглядно напоминал, что человек, скорее всего, произошел-таки от обезьяны. Его плотно облегали спортивные брюки "адидас", а на босых ногах были пушистые тапочки. Он мутно поглядел, на Кикимору и спросил почти без акцента:

- Бабки с собой? И учти, девочка, тут продают не меньше десяти граммов.

И получил по голове кастетом. Отступил на два шага. Схлопотал еще раз кастетом, после чего мешком рухнул в прихожей на пол.

Азербайджанец был здоровый, череп имел толстый, но и Шварц был не маленький и бить умел. Особенно когда руку оттягивал увесистый кастет.

Туман запер дверь, когда его приятели очутились в квартире.

- Гнида черножопая! - он пнул поверженного барыгу с размаху в ребра ногой, и сладостное ощущение вседозволенности волной прокатило по его телу. Потом пнул еще. И еще раз.

- Хва, - Тюрьма оттащил его от потерявшего сознание барыги.