Трое под одним саваном (сборник) - Ричард Пратер

Эд стоял совершенно неподвижно, чуть наклонив вперед плечи, и не отрываясь смотрел на танцующих. Он загораживал мне весь вид, но я не стал просить его отойти. Этот тип был не просто туп, у него было не все в порядке с головой, и предсказать его реакцию было невозможно. Если я попрошу его отодвинуться, он, может, и сделает это, но скорее всего отодвинет меня — в зависимости от того, что взбредет ему в голову.

Гар пошевелил плечами и повернулся ко мне боком — огромное угрюмое чудовище с обезьяноподобным лицом, как у Квазимодо, которого ударили по голове колокольчиком. Рот Эда был открыт, и толстая нижняя губа, свешиваясь, обнажала покрытые пятнами зубы. Мне показалось, что Гар чем-то возбужден, скорее даже рассержен. Эд закрыл рот, нахмурил брови, и на его челюстях заходили желваки. Бывший боксер бросил взгляд на танцующих, потом обошел танцевальную площадку справа и остановился, словно в раздумье, куда идти дальше. Он опять уставился на танцующих.

Я тоже посмотрел на них и подумал, что, может быть, Гар вовсе и не сердится, а просто танец так завел его, что у него задвигались челюсти. Блондинка могла бы завести кого угодно, а музыканты играли с таким азартом, что девушка забыла обо всем на свете.

Это была женщина, с которой я бы и сам с удовольствием потанцевал. Танцы — моя слабость, и я задумался о том, как бы мне пригласить ее. Подойти и сказать — не станцуете ли следующий танец со мной? Никак не выйдет, поскольку то что она делала с Полом, танцем не назовешь. Но тут случилось нечто неожиданное.

Я не видел, как Гар пересек танцевальную площадку, и заметил его только тогда, когда он своей огромной правой ручищей сгреб галстук Пола Херши. Приподняв сенатора над полом, Эд схватил Херши за подбородок и какое-то мгновение подержал его на весу, а потом бросил и повернулся к блондинке.

Девушка в шоке застыла на месте. Прижав руки к побледневшим щекам и раскрыв от ужаса рот, она взирала на происходящее. Гар схватил ткань на ее груди и дернул, разорвав платье. Музыканты перестали играть, и в клубе наступила мертвая тишина.

Блондинка по-прежнему не шевелилась, словно превратившись в мраморную статую, только сжимала ладонями лицо. Гар не отрываясь смотрел на нее и что-то бормотал, его огромная грудь вздымалась. Херши лежал распростертый у их ног. Я вскочил со стула и бросился к ним; в ту же минуту блондинка сорвалась с места.

Выход из зала был за моей спиной, и девушка со всех ног бросилась туда наперерез мне. Лицо ее было искажено гримасой ужаса, из горла вырывались какие-то животные звуки. Я был уверен, что она ничего не видела впереди. Девушка со всего размаху налетела на меня, и при этом толкнула с такой силой, что я вынужден был отшатнуться назад. Я прочел боль, гнев и недоумение на ее лице.

Не задумываясь, я скинул с себя пиджак и набросил на ее голые плечи. Не переставая издавать какие-то нечеловеческие звуки, блондинка одной рукой стянула полы пиджака у себя на груди, а другой врезала мне по лицу. Пощечина была такой сильной, что, когда я оглянулся, чтобы посмотреть, как она выходит из клуба, у меня все еще звенело в ушах.

Даже при таких весьма необычных обстоятельствах и несмотря на то, что блондинка отплатила мне за заботу звонкой пощечиной, я не мог не признать, что она чертовски хороша. Во мне шесть футов два дюйма росту и чуть больше двухсот фунтов весу, так что мой пиджак закрывал все пикантные места, которые у этой девушки были, прямо сказать, весьма пикантными. И все же ставлю восемь против пяти, что многие пешеходы на бульваре, увидев ее, потеряли дар речи.

Пока я, разинув рот, глядел ей вслед, за моей спиной раздался грохот, заставивший меня резко обернуться. Гар, правая рука Блейка, бросился на кухню, куда вели распашные двери. По дороге он опрокинул столик, скорее всего он просто отшвырнул его ногой. Столик с грохотом покатился по полу. Эти звуки совершенно не вязались с умиротворяющей обстановкой клуба — все равно как если бы кто-нибудь во время чинной беседы вдруг взял бы да и рыгнул. Я бросился за Гаром, толкнул распашные двери и, очутившись на кухне, резко затормозил.

Толстый повар в съехавшем набок колпаке прижался к стене и не отрываясь глядел в распахнутую дверь черного хода, выходившую в переулок. Весь пол был усеян зелеными листиками салата; тут же лежала и начищенная до блеска металлическая миска. Слева от меня я увидел другую раскрытую дверь.

— Он удрал? — Я показал на черный ход.

— Да, черт бы его подрал, — оглянувшись, ответил повар.

Я выскочил в переулок и услыхал, как взвизгнули тормоза и взревел двигатель. Мимо меня по переулку промчался светло-голубой «паккард»; он пересек улицу и, проехав квартал по переулку, свернул налево.

Я вернулся в клуб. Музыканты пытались вернуть былую атмосферу веселья, исполняя румбу. Но в их игре почему-то теперь не было огня — их румба скорее напоминала унылую мелодию «Звездной пыли», чем зажигательный латиноамериканский танец. Пола Херши в зале не было.

Никто не танцевал. Двое официантов и посетители уставились на меня, вернее, не на меня, а на мою грудь. Я глянул вниз и все понял — на фоне белой рубашки четко выделялись мои доспехи — кобура под мышкой и торчавшая оттуда рукоятка «кольта-спешиэл» 38-го калибра. Ну что ж, по крайней мере оружие осталось при мне — оно может пригодиться.

Глава 3

Херши застонал, его веки дрогнули. Мы были одни в кабинете управляющего; я сидел на краешке стула рядом с кушеткой, где лежал сенатор.

Пол открыл глаза, застонал и задал мне именно тот вопрос, который я и ожидал услышать.

— Что... со мной случилось?

— Эд Гар вцепился в твой подбородок.

Пола передернуло.

— У меня такое ощущение, что этот тип до сих пор не отцепился. — Сенатор закрыл глаза, но минуту спустя снова раскрыл их и обвел взглядом комнату. Потом он скосил глаза на меня, и на его приятном худом лице появилось выражение безграничного презрения.

— Что же ты, Скотт, не гоняешься за преступниками, не стреляешь в Эда Гара, не защищаешь...

— Погоди, Пол, — улыбнулся я ему. — События развивались чересчур стремительно, к тому же твоя красотка спутала мне все карты.

— Какая красотка? — сначала не понял он.

— Да та куколка, с которой ты танцевал. — И я рассказал ему обо всем, что случилось после того, как он потерял сознание. В заключение я поинтересовался, что это была за девица? И какое отношение имеет к ней Эд Гар?

Херши сидел на кушетке, осторожно потирая ушибленный подбородок. Ему перевалило за сорок, он был на дюйм ниже меня, но гораздо худее. Выступающие кости не портили его лица, но красавцем его тоже нельзя было назвать. С таким лицом можно смело выступать по телевидению — избирательной кампании это не повредит. Херши оторвал руку от подбородка и пригладил свои густые, слегка вьющиеся волосы, в которых уже пробивалась седина.

— Эту девицу зовут Лорри Вестон, — ответил он. — Неделю или две назад она была близка с Блейком.

— Представляю, насколько близка, — хмыкнул я. Сенатор кивнул.

— А Эд Гар, как ты знаешь, подручный Блейка.

Херши впервые увидел эту девушку примерно час назад. Утром она позвонила ему и сказала, что один из людей Блейка сообщил ей, что раздобыл для босса сведения, которые помогут «покончить с Херши». Больше она ничего не могла сказать, но и этого оказалось достаточно, чтобы сенатор тут же бросился проверять свой сейф, где он хранил папку — «дело Блейка».

— Пропала не только папка, — закончил свой рассказ Пол, — но и сам сейф.

Я встал. Теперь мне стало ясно, зачем он меня позвал. Пол между тем продолжал:

— В сейфе у меня хранились и другие важные документы. Много личных бумаг, которые я бы не хотел увидеть обнародованными. Например, то письмо из департамента государственных сборов.

— Черт с ними... — начал было я, но тут же замолчал. До меня дошло, что это значит.

Пол недавно получил письмо от парней, занимающихся налогами, в котором говорилось, что льготы, указанные им в своей декларации о доходах, ему не полагаются. Пол вовсе не хотел ограбить казну, он просто не так понял один из бесчисленных законов о налогах. Однако сумма, которую он задолжал государству, составила несколько сотен долларов. При обычных обстоятельствах такие дела улаживаются безо всяких проблем, но если это письмо попадет в руки Блейка, то разразится грандиозный скандал. Можно не сомневаться, что Блейк использует эту историю в качестве компромата против Херши.

Пол тихо выругался.

— Не пройдет и двух дней, как я стану в глазах публики аферистом, потешающимся над доверчивыми избирателями, чьи денежки я прикарманил самым бессовестным образом. Мы ведь с тобой отлично знаем методы работы Блейка.

— Да, знаем. Но ведь ставленник Блейка еще не избран... — напомнил я.

— А, черт с ним, с этим письмом. Меня гораздо больше беспокоят показания свидетелей, они ведь были подписаны, ты не забыл?