СОПЕРНИЦЫ - Нагаи Кафу

— Нет, это уже в прошлом. Нынче у меня роман!

— Да ну? Что такое?

— Говорю же, история из тех, про какие пишут в книгах.

— Вот как! Это становится интересно! — Эда, согласно кивая, спешил вслед за Ёсиокой по коридору в большой ресторан на подземном этаже.

— Ты будешь виски, как всегда?

— Нет, пиво. Нынче вечером меня уже немного шатает. Я предпочту пиво. Валиться с ног пока не время! Ха-ха-ха!

От смеха все тело Эды сотрясалось, а лицо собралось в морщинки, платком он утирал пот со лба. По его виду и манере говорить было понятно, что он состоит при Ёсиоке в роли шута. Волнистые тонкие волосы у него на голове уже заметно поредели, но он не казался много старше Ёсиоки. В компании, которой Ёсиока так уверенно управлял, он служил одним из биржевых маклеров, и, будь то банкет или прием на свежем воздухе, он всегда отвечал за встречу гостей, поэтому в мире «ив и цветов», где обитают гейши, известен был не меньше «господина коммерческого директора» Ёсиоки. Эда из компании N. славился как весельчак и любитель сакэ. Само собою повелось, что не только гейши, но даже и служанки держались с ним фамильярно, а порой отпускали обидные шуточки, впрочем, Эда никогда на них не сердился. Когда женщины дурачили его или высмеивали, он нарочно подлаживался под их тон и допускал такое обращение, словно ни в грош себя не ставил. Однако же поговаривали, что дома у него трое детей и старшая дочь уже почти на выданье.

Держа в одной руке принесенную официантом бутылку пива, Эда, словно желая поскорее услышать, что за новая история приключилась с Ёсиокой, с нажимом произнес:

— Ну, неужели вы меня снова обскакали, завязав новый роман? Ха-ха-ха!

— Признаться, я на это как раз и надеюсь.

— Ого! Грехов становится все больше!

— Эда, дружище, шутки в сторону. У меня такое чувство, будто сегодня вечером я впервые потерял голову из-за женщины.

После этих слов Ёсиока оглянулся, нет ли поблизости людей, — в просторном ресторанном зале лишь несколько официантов разговаривали в углу о чем-то своем. Ни единого посетителя не было видно, и в сиянии электрических люстр, которое отражали белоснежные скатерти, стоявшие на столах букеты заморских цветов казались еще более яркими и пестрыми.

— Дорогой мой Эда, это разговор серьезный, правда.

— Ха, не сомневаюсь! Я замер в ожидании…

— Нет уж, оставь. Вечно твои шуточки… с тобой трудно говорить всерьез! По правде говоря, дело вот какое… Только что я случайно столкнулся на лестнице…

— Гм…

— Это женщина, которую я знал, когда еще учился…

— Так она из хорошей семьи! Вы хотите сказать, что теперь она чья-то жена, и…

— Ты слишком спешишь. Она не обычная женщина. Это гейша.

— Ах, гейша? Вас послушать, так раненько же вы начали практиковаться…

— Ну, в моей жизни это была самая первая гейша, тогда я еще только вступал на путь удовольствий. Ее имя тогда было Комадзо. Да, около года, наверное, мы с ней весело проводили время… А пока все это продолжалось, я закончил университет, потом сразу уехал за границу. Будь уверен, мы расстались подобающим образом, все между собой уладив…

— Так-так. — Эда без малейшего стеснения попыхивал сигарой, полученной от Ёсиоки.

— Видишь ли, она говорит, что после семилетнего перерыва снова стала гейшей в Симбаси. И теперь её имя Комаё.

— Комаё… Откуда она?

— Мне она сказала только имя, поэтому я ничего не знаю: стала ли она владелицей собственного заведения или же она на контракте…

— Если разузнать потихоньку на стороне, все это быстро выяснится.

— Во всяком случае, должна быть какая-то причина тому, что спустя семь лет она снова стала гейшей. И кто до сих пор оказывал ей покровительство? Откровенно говоря, это я тоже хотел бы выяснить.

— Похоже, требуется детальное расследование.

— Ничего не поделаешь. В таких делах с самого начала важна ясность. Ведь сколько мы уже знаем историй, когда человек по неведению сближается с женщиной своего друга и в результате навлекает на себя его ненависть.

— Ну, если ваш роман развивается столь стремительно, мне тоже не след сидеть сложа руки. По крайней мере, позвольте хоть одним глазком взглянуть на неё. Где она сидит? В ложе?

— Я только что встретил её в фойе — не знаю, где она сидит.

— На обратном пути вы ведь, верно, зайдете куда-нибудь? Я буду вас сопровождать, и тогда уж дайте мне не спеша за ней понаблюдать и вынести свое суждение.

— Да уж, прошу тебя, сделай милость.

— Стало быть, ваша Рикидзи в конце концов оказалась вместе с покинутыми Гио и Гинё?[1] Бедная! Ха-ха-ха!

— О чем ты говоришь?! Вот уж это меня не тревожит. Как тебе хорошо известно, я немало для неё сделал. Даже если я и порву с ней, у неё теперь есть свои покровители в чайных домах, на неё работают четыре или пять гейш… Она ни в чем не будет знать нужды.

Из коридора явились какие-то люди, которые громко и без стеснения говорили о своем. Ёсиока, заметив их, оборвал разговор на полуслове. А на сцене, должно быть, шла битва — слышны были отголоски частой дроби колотушек по деревянной доске.

— Официант, принесите счет. — Ёсиока поднялся со стула.

2

ПРЕДМЕТ РОСКОШИ

— Добрый вечер, пожалуйте, просим… — Хозяйка чайного дома «Хамадзаки» на коленях, припав ладонями к полу, приветствовала гостей у входа в гостиную. — Откуда сегодня пожаловали к нам?

— Меня зазвали в Императорский театр. Ради господина Фудзиты смотрел спектакль с актрисами,[2] — отвечал Ёсиока, стягивавший с себя хакама.[3] — Актрисы дорого обходятся своим покровителям. Ведь нужно обеспечить им публику, верно?

— Да уж, с гейшами нет таких хлопот. — Хозяйка переместилась поближе к низкому столику палисандрового дерева. — Эда-сан, вам ведь очень жарко, наверное? Может быть, изволите переодеться?

— Как ни жарко, а сегодня буду терпеть. Не по нраву мне эти халаты, как их, юката,[4] что ли… Наденешь — и чувствуешь себя героем пьесы «Исэ-ондо»,[5] одним из тех, кого зарезали…

— В отношении внешности и манер вы весьма щепетильны, не так ли?

— Хозяюшка, по правде говоря, хочу я вас кое о чем попросить…

— Извольте, о чем идет речь?

— Вот и славно. С вашего позволения, сегодня я выступаю в роли хозяина. Только вот гейш я попрошу позвать не тех, что всегда, это можно?

— Слушаюсь. И кому же позвонить?

— Дело вот в чем… Мы не будем нынче приглашать Рикидзи.

— Ой! Отчего же? Да вы… — Хозяйка изумленно уставилась на Ёсиоку, но он только усмехался и попыхивал сигарой.

Служанка принесла сакэ и закуски. Эда быстренько осушил стопочку и предложил выпить хозяйке:

— Очень вас прошу поскорее позвать гейшу по имени Комаё. Да, именно так, Комаё.

— Госпожа Комаё? — Хозяйка вопросительно взглянула на служанку.

— Она из новеньких. Красивая.

— А-а, кажется, она из дома госпожи Дзю… Да? — По лицу служанки ясно было, что догадка озарила её только что.

— Вот как, из дома госпожи Дзюкити… — Хозяйка опустила рюмку с таким видом, будто и она наконец вникла в суть дела. — У нас ведь она до сих пор не бывала?

— Нет, приходила. Вот и позавчера вечером заглянула ненадолго, чтобы поприветствовать наших гостей, не припоминаете? Да-да, она зашла на банкет господина Тиёмацу…

— А-а, верно… Круглолицая, миниатюрная такая. С годами начинаешь всех путать!..

— Ну что ж, кого еще позовем? Дзюкити вот давно не приглашали. — Эда обернулся к Ёсиоке. — Лучше, наверное, позвать гейш из одного дома?

— Попросим так и сделать, — отозвался тот.

— Слушаюсь. — Служанка составила на поднос чашки и чайник и поднялась с места.

Хозяйка протянула господину Эду осушенную стопку.

— И все-таки я не могу понять, что происходит.

— Ха-ха-ха! Разумеется, это трудно понять. Потому что вся история заварилась только нынче вечером. Откровенно говоря, я и сам в недоумении. Ха-ха-ха. С нетерпением жду, что она ответит. Уж не знаю — придет? Не придет?

— Да что это вы? И я-то с вами совсем голову потеряла, словно лисы заморочили!

— Ничего-ничего, не волнуйтесь, подождите немного, и вы увидите — дальше станет еще интереснее.

— Госпожа Комаё в театре. Скоро пожалует сюда, — сообщила служанка, вернувшись в гостиную.

— Ха-ха-ха, — невольно разразился смехом Эда.

— Ах! Так ведь и напугать недолго!

— Ладно уж, ладно. Но что же остальные гейши?

— Сказали, что для Дзюкити и остальных тотчас заглянуть затруднительно. Как прикажете поступить?

— Ну, тогда… — Эда посмотрел в сторону Ёсиоки. — Может быть, попросим их прийти когда смогут?

На этот раз хозяйка сама отправилась договариваться по телефону, оставив с гостями служанку.