Сын шамана - Дмитрий Полюдов

— Ничего. Тебя как будто нет и никогда не было.

— Понятно.

Мы помолчали.

— Есть хочешь?

— Честно говоря, да, — ответил я. — Никакой еды я с собой не взял.

— Налетай! — сказала Настя и стала выкладывать на стол салат, пюре и курицу. — Так куда ты едешь?

— Подальше от сюда. А ты?

— Буду поступать на геофак в Иркутский универ.

— На географию?

— Нет, на геологию. Там мой отец учился.

— Ясно.

Я взял первую попавшуюся книгу и залез на верхнюю полку.

За эти три дня мы почти не разговаривали. Чтобы избежать тягостного молчания, я надолго выходил в тамбур или читал книги. Продуктов на двоих, конечно, не хватило, и нам пришлось обедать в вагоне-ресторане.

Настя всегда мне нравилась. У нас ничего не было, но я несколько раз провожал ее из школы домой. Этакий несовременный ухажер. Мы даже ни разу не целовались. Может быть, она считала меня слишком робким или своим другом. Не знаю почему, но я так и не решился на что-то большее.

— Пойдем проводишь меня до универа, а то сумки тяжелые, — сказала она, когда мы приехали, и грустно улыбнулась.

— Конечно! — я с радостью ухватился за эту возможность. Несмотря на мою внешнюю холодность, расставаться мне не хотелось.

— Я буду жить в общежитии, заходи! — сказала она на прощанье. — Не бойся, я никому не расскажу о том, что с тобой было.

Несколько дней я слонялся по городу, пока не забрел в университет. На факультете геологии был небольшой конкурс, но это, наверное, было не главное. Мне хотелось спрятаться от всех, а работа геолога — как раз то, что мне было нужно. А может, я не был готов окончательно порвать со своим прошлым. Ведь домой я пока возвращаться не собирался, а от Насти мог узнавать все новости. Все-таки меня задело, что мои друзья так быстро про меня забыли. Я легко сдал экзамены и поступил.

Я позвонил маме только через неделю, ожидая выслушать получасовую нахлобучку, но оказывается, она уже всё знала от Анны Сергеевны и даже гордилась мной. Наверное, поняла, что я стал взрослым.

Мне опять снились кошмары. Я в ужасе бежал по тайге, а меня преследовал огромный медведь. Наконец, лес закончился, и я оказался на скале, под которой зияла бездонная пропасть, а в небе, надо мной, гигантская птица несла в своих когтях человека.

На самом краю скалы стояла Настя и протягивала ко мне руки, а ее русые волосы развевались на ветру. Вдруг она потеряла равновесие, отклонилась назад и стала падать.

Я бросился к ней, чтобы удержать, но каждое движение давалось мне с огромным трудом. Я не успел, и ее руки ловили пустоту.

Когда я посмотрел вниз, то не увидел земли, лишь темно-серые облака. Сзади я услышал тихие шаги и, обернувшись, увидел восточную красавицу с желтыми безжалостными глазами. Она улыбалась мне, а потом толкнула меня в бездну.

— Вставай, соня петербургская! — Стас тряс меня за плечо. — Ты опять кричал во сне.

— Ты где был? — спросил я, с трудом приходя в себя.

— У Светки ночевал. Собирайся, у нас практика. Ты что, забыл?

— Забудешь тут. — Я посмотрел на рюкзаки, сложенные у двери.

— Пошли, автобус приехал. Светка уже там, и Глеб ждет.

Когда мы пришли, Глеб Саныч недовольно посмотрел на меня.

— Опять опаздываешь? Смотри, в тайге отстанешь — твои проблемы. Знакомьтесь — это Бата, наш проводник. — И он кивнул в сторону немолодого бурята в зеленой спортивной куртке.

— Здрасьте! — дружно сказали мы со Стасом, на что он лишь искоса скользнул по нам взглядом. Похоже, что его лицо не предназначалось для выражения эмоций.

— Все в сборе. Сейчас Бата проведет краткий инструктаж.

— Там, куда мы идем, мобильной связи нет. Далеко от лагеря не отходить, всегда иметь при себе нож, компас и спички, не шуметь, ходить тихо. Если все-таки заблудились, ждите, пока вас найдут.

— Всем понятно? — Глеб придирчиво посмотрел на меня, и я решил, что вопрос предназначался лично мне. — Тогда поехали.

К вечеру мы уже были в Баянголе и переночевали на нашей базе, а рано утром вышли из города и двинулись на юго-восток. Чем дальше мы заходили, тем выше становились горы, и вскоре лесостепь сменила настоящая тайга.

Через пять дней мы забрались в самую чащу. По ночам было довольно холодно. Нас окружал сосновый лес, и под ногами лежал толстый слой сухой хвои. Реже встречались лиственницы и березовые рощи, а на южных склонах рос монгольский дуб. За одним горным кряжем открывался другой, и так до бесконечности. Иногда мы видели следы медведя, тогда Бата начинал недовольно бормотать себе что-то под нос на бурятском. Пару раз Глеб смог подстрелить зайца, и наш скудный рацион пополнялся свежим мясом.

На шестой день пропал Стас. Мы зажгли факелы и искали его всю ночь, а утром Бата нашел его тело на поляне, около озера. Его шея была сломана, на лице и руках страшные раны.

— Медведь тут бродит! — изрек Бата.

— Не похоже на медведя, — сказал Глеб, осматривая тело. — Скорее всего, росомаха.

— Нет, это не росомаха.

— Тогда где следы медведя?

— Может, он по воде шел!

Почва вокруг той поляны была сухой и каменистой. Глеб и Бата еще несколько часов искали следы, но так ничего и не нашли.

Мы похоронили Стаса как могли. Заложили его тело большими камнями, а в изголовье закрепили большой деревянный крест.

К вечеру мы развели костер у озера. Ужинать никто не стал. Глеб достал бутылку коньяка, разлил всем, и мы молча выпили. Я заметил, что Светка за весь день не произнесла ни одного слова. Наверное, у нее был шок.

— Всё, практика закончена, — сказал Глеб. — Тело Станислава мы не дотащим, так что придется оставить его здесь, и часть вещей тоже. А завтра с утра налегке идем назад. Оставаться в лесу опасно.

— Если это медведь-людоед, он опять придет, — сказал Бата. — Я подежурю до четырех, потом разбужу тебя, — обратился он к Глебу. Нас со Светкой он вообще не замечал.

— Держи! — Глеб протянул ему карабин. — Вы, двое, — он обернулся к нам. — Ложитесь спать, вам надо хорошо выспаться. Завтра будем идти весь день без остановок, вам понадобятся силы.

Я разложил свой спальный мешок прямо у костра и долго не мог заснуть, но всё же усталость взяла свое, и уже под утро вместо сна пришло какое-то вязкое забытье.

— Егор! — я услышал тихий Светкин голос.

— Ты чего не спишь? Завтра нам весь день идти. Отдыхай, пока можно.

— Никуда мы не пойдем. Мы все умрем тут, я чувствую. Слышишь, она приближается, это ее шаги.

Как будто сквозь вату, я ощутил какой-то приглушенный стук и открыл глаза. Вдруг до меня дошло — это были карабинные выстрелы. Где-то рядом! Бата был уже на ногах.

— Сидите тут и ждите меня, — сказал он.

— Ну уж нет. Одни мы не останемся! — закричал я и выскочил из спальника.

— Хорошо. Идите за мной, след в след!

Бата бесшумно и очень быстро стал пробираться между зарослей, вдоль берега озера. Мы со Светкой еле поспевали за ним. Внезапно он остановился и замер. У самой кромки воды лежал Глеб. Его тело было страшно изуродовано, как будто упало с большой высоты, а карабин лежал рядом. Вокруг росли березы метров по пять, но такие тонкие, что представить себе на них здоровенного мужика было невозможно. Я не мог смотреть на тело — это было для меня слишком, но проводник долго изучал труп и следы вокруг него. Потом вдруг вскочил и стал испуганно озираться, сжимая карабин.

— Вернитесь в лагерь и ждите меня там! — сказал он.

— Эй, ты не можешь нас тут оставить! — закричал я.

— Я приду через два часа, — сказал он и протянул мне карабин.

Мы ждали его до вечера, а когда стало темнеть, я понял, что Бата не вернется.

— Мы будем дежурить по очереди, а утром разведем большой костер. Может, дым заметят, — сказал я. Ничего другого в голову не приходило.

Света молча кивнула, уставившись в костер. Я что-то долго говорил, чтобы успокоить ее, да и себя тоже, но она всё молчала. Положив карабин на колени, я долго вглядывался в темноту. Сосны со всех сторон окружали нас. Сосны и горы. Я держался столько, сколько смог, но под утро заснул. Мне показалось, что я только на секунду закрыл глаза, а когда пришел в себя, уже рассвело и костер погас. Светки рядом не было.

Я остался один.

Наверное, бывалый охотник не увидел бы в этом ничего ужасного, но я был всего лишь городским мальчишкой. Весь мой опыт лесной жизни состоял из нескольких походов с друзьями.

Я собрал вещи, которые смог унести, и пошел на северо-запад. Как мне казалось, туда, откуда мы пришли, хотя я не узнавал дороги. Я должен был идти, чтобы просто не сойти с ума. Я шел весь день и, в конце концов, потерял направление, когда солнце зашло за тучу. Не удивлюсь, если я ходил по кругу. Под вечер я очень устал и кое-как разжег костер. В пути я немного успокоился, но когда остановился, страх пришел с новой силой.