Оборотные цветы (СИ) - Северина Флокс

Пока что я носила амулет, сдерживающий неконтролируемые всплески магии, потому что ожила во мне она поздно и существовала отдельно, проявляя себя независимо от моего желания, но это пока. А вообще давно должна была проявиться, двадцатый год как-никак. Оттолкнувшись, я понеслась вниз с горы к покосившемуся дому, из трубы которого валила струйка дыма, а внутри так чудно пахло лесными травами и свежими лепёшками, которые Марьяна пекла для меня.

Но дым, валивший из трубы, почему-то заставил меня нахмуриться. Странное тягостное чувство зародилось в душе. С неба хлопьями повалил снег, скрывая от меня покосившийся домик. Стараясь хоть что-то разглядеть сквозь пух снежных лебедей, прикрыла глаза рукой и ещё через пару метров поняла, что дым был не радостного серого цвета, а — чёрным и густым.

Вдвое быстрее полетела по белой земле. Теперь крошечные снежинки казались осколками стекла, врезавшимися в лицо. Вот уже виден небольшой домик, чернеющий на фоне снега, и распахнутая настежь дверь, впускающая лютую зиму вовнутрь.

Моё сердце замерло, когда позади раздался нечеловеческий вой, разносившийся словно отовсюду. На мгновение перед глазами появилась чёрная пелена, а сердце болезненно пропустило удар, и после зашлось от сраха вдвое быстрее. Перепутать этот звук было ни с чем невозможно: столько звериной клокотавшей ярости было заключено в нём.

— Марьяна!!! — Мой полный отчаяния голос ворвался в волчий вой и потонул в нём.

Неожиданно от домика мне навстречу вылетела маленькая фигурка в напяленной наспех шубе.

Лицо Марьяны было непривычно бледным, а в больших глазах плескался невыразимый ужас. Конечно, маги чувствуют беду, но и к ним она подкрадывается внезапно. Марьяна трясущимися руками надела лыжи и, когда я подбежала к ней, схватив за рукав и потянув в сторону, противоположной обезумевшей стае, она беспомощно дёрнулась, порываясь броситься обратно к деревне. Но я рванула на себя.

— Не успеем, поздно. Поздно и для них, и для нас.

Победный, полный безумия вой стаи затопил сонный овраг. В это утро Олений Лог перестанет существовать.

Я сбросила короб со спины, чтобы бежать быстрей, и замороженные ягоды калины алыми пятнами остались лежать на снегу. В отчаянном рывке мы с Марьяной бросились в ту сторону, куда неслась стая, наперегонки со смертью, с потерявшими над собой контроль обесчеловеченными оборотнями.

Вой волков разносился всюду, заглушая людские крики, которые, казалось, разрезали загустевший воздух. Наверняка, сейчас чёрная лавина звериной ярости уже ворвалась в деревню. От таких не спрячешься: потерявшие контроль оборотни остаются в своём зверином обличии, неспособные вернуть себе человеческий облик. Не помогут дубовые двери и крепкие засовы — стая сметёт всё на своём пути и не остановится, пока не будет уничтожена.

Ветви деревьев хлестали по лицу, оставляя кровавые полосы. Лес словно подстёгивал бежать ещё быстрее. И я бежала так, что лёгкие горели огнём.

Ближайший клан оборотней жил в четырёх днях пути от нас. Это были огромные чёрные волки, рядом с которыми человек казался просто крошечным насекомым. Вчера была самая долгая ночь в году — для оборотней это ночь большой охоты. Видимо, слишком много волков поддалось искушению зверя, и свои не смогли остановить их. Наверное, перестал существовать не только Олений Лог…

Силы быстро таяли. Марьяна выдохлась ещё раньше и теперь, чтобы бежать наравне со мной, она подпитывала себя чарами. Только это погубит её ещё быстрей.

На ходу я сорвала с себя амулет, сдерживающий магию, надеясь на чудо — единственный шанс на спасение. Сзади всё чётче слышался глухой удар мягких лап оборотней об мёрзлую землю, покрытую снегом. Казалось, что я уже чувствую горячее дыхание у себя за спиной.

Слишком поздно. Ещё пара рывков, и они загрызут меня, набросившись сзади.

Я резко развернулась, чтобы встретить смерть лицом, и увидела, как трое огромных оборотней почти настигли нас. Марьяна сделала то же самое на пару мгновений раньше. В её ладонях появился зеленоватый шар, который она с яростным криком швырнула в одного из зверей.

Волк взвизгнул и покатился по земле. В следующую секунду чёрный оборотень одним ударом лапы отшвырнул Марьяну, словно тряпичную куклу, и с довольным урчанием вгрызся в её плоть.

Будто оглушенная чарами, я слышала лишь звон в ушах, сквозь который пробивался мой крик, полный бессилия и гнева. Самому близкому на свете человеку я не смогла помочь.

Выхватив старый нож, которым когда-то, в прошлой жизни, разделывала оленьи туши, я попыталась броситься на оборотня, растерзавшего её. Помешала гигантская чёрная туша, сбившая меня с ног. С хрустом волчьи клыки впились в плечо. Всё тело захлестнула волна боли. Единственное, что осталось — это отчаянное желание жить и бороться.

Последнее, что я увидела перед тем, как пелена подёрнула мои глаза, был пронзительный зелёный взгляд оборотня с безумной жаждой крови, застывшей внутри, и яркая синяя вспышка, ослепившая нас обоих.

С несвойственной мне силой я втыкала нож снова и снова в ответ тому, что рвало мою плоть. Наверное, я тоже обезумела, как и оборотень, но не животной, а человеческой яростью, что в тысячу раз опаснее звериной. Кровь клокотала в горле. Моя собственная или оборотня — невозможно было разобрать. Ослеплённая и обессиленная я потеряла нож в его шкуре и просто вцепилась зубами в гигантского чёрного волка мёртвой хваткой. Надеюсь, что умру не напрасно, а смогу затащить эту тварь с собой на ту сторону.

Раскрывая свой бесконечный зёв, меня поглощала бездна, затягивая всё глубже и глубже.

Глава 2

Из тьмы меня вырвал чей-то изучающий взгляд.

Я чувствовала его неприятную пугающую тяжесть на себе и никак не могла от него избавиться. С трудом приоткрыв веки, вздрогнула от ужаса: меня прожигали два немигающих алых глаза, вглядывающихся в саму суть человеческой души и выворачивающих её наизнанку.

Резкая боль в плече заставила со свистом втянуть воздух и зажмуриться. Шум, клокотавший в ушах, сбивал с толку.

Когда я вновь сумела приподнять веки, видение исчезло. Но взамен него на меня уставились два недобрых волчьих глаза, которые принадлежали не оборотню, а вполне обычному, вечно голодному степному хищнику. Глупо умереть вот так: пережить, пусть и ненадолго, оборотня и быть сожранной заживо простым волком, вчетверо меньше своего обезумевшего собрата.

Я попыталась хотя бы вцепиться зубами в наглую морду, но тело отказалось подчиняться и превратилось в один сплошной сгусток боли. А вместо угрожающего рыка из моего горла донеслось  лишь тихое бульканье.

Видимо, судьба умереть от клыков волка. Зря не приносила местным богам на капища подношений, только тихо улыбалась наивности деревенских жителей. Ох, зря. Да только погибших не воскресить, а прошлого не вернуть. Лишь бы долго не мучаться. С мольбой посмотрела на зверя. И он не заставил себя ждать — вцепился