Дорога домой - Юлиана Южная

и достал из рюкзака бутылку. Открутил пробку и осторожно поднес к губам нового знакомого.

— Вот, пейте осторожно. Нет, нет, маленькими глотками. Меня Владимир зовут. А вас?

Оторвавшись от горлышка, мужчина открыл было рот, но так и застыл, вопросительно глядя на Владимира.

— Странно. Я не знаю, как меня зовут. Мне вообще не приходила мысль, что меня как-то зовут. Понимаете, я много дней провел в этой пустыне, здесь больше никого нет. Как вы… Откуда вы здесь?

— Я сейчас вам всё расскажу. Но мне даже не удобно, честное слово. Надо же мне как-то вас называть. Какое имя вам приходит на ум?

Он задумался.

— Максим. — Неуверенно повторил про себя и снова вслух. — Зовите меня Максим.

— Отлично, пусть так. Ну, будем знакомы, Максим.

Владимир протянул ему руку для приветствия. Он, путаясь в спальнике, вытащил свою и пожал руку спасителю.

— Чаю хотите? — Максим неуклюже выбрался из теплого кокона и поёжился. — Я, вроде как, гостя встречаю. Сейчас печку заправлю и заварю.

— Нет, что вы! — запротестовал гость. — Вам, наверное, еще нужно лежать.

Он, не обращая внимания на протест, достал из сваленных в углу свёртков маленькую плиту и заправил в неё газовый баллончик. Налил в походную кружку воды из бутылки и оглянулся в поисках спичек. И, вдруг, всё вспомнил. Факел, мракобес, темнота. Обернулся и внимательно посмотрел на нового знакомого. Тот сидел на свернутом одеяле и с любопытством следил за манипуляциями Максима.

— Скажите, Владимир, а что там было? Я помню только, как на меня напал мракобес.

— Мракобес?

— Ну даже не знаю, как его описать. Вроде бы медведь, только он появился из холма. Здесь много таких, чертовщина какая-то. Не смотрите так, я не сошел с ума! Он напал на меня, как будто ударил током, и я вырубился.

— Интересно, — протянул Владимир. — Я не видел никакого мракобеса. Я сбился с дороги и наткнулся на вас, лежащего без сознания. Подумал, было, что вы замёрзли, но нет. Вы были на удивление тёплым, несмотря на мороз. Нашёл в ваших вещах палатку, вот похозяйничал немного. Затащил вас в спальник кое-как. Это было нелегко!

— Да уж. Спасибо. И сколько времени я был в отключке?

— Не так уж много, часа три. Мои наручные давно сели, учусь определять время наощупь, так сказать. — Он улыбнулся. — Оказывается, наши предки были не такими уж глупцами, какими их преподносят историки. Какими знаниями владели! Одни солнечные часы чего стоят.

— А у меня вот есть телефон, и он почему-то до сих пор работает. Я все жду, когда сядет батарея. Но он заряжается сам. Чудеса, да. Да только в нем пусто. Ни звонков, ни контактов. И связи нет. Все вокруг странно. Вот еда. Она сама появляется в моём рюкзаке, когда я сплю. Пытался не спать и караулил даже, несколько суток. И ничего. Но только уснул, и опять полный рюкзак. Поначалу это сводило меня с ума. Но потом, знаете, привык что ли. Теперь вот даже не удивляюсь.

Вода на плите забурлила. Максим достал банку из-под кофе, в которой хранился чай и всыпал заварку прямо в кружку. Он был так рад поговорить с человеком, что рассказывал без остановки.

— Хотя выбор продуктов странный, скажу я вам. Каша там, это хорошо, сгущёнка. А вот тушёнка просто дрянь. И хлеба никогда нет. Зато чай пополняется всё время. Но чтобы кофе — никогда.

— Ну и это прекрасно! Мне не так везёт. Уже третий день я без еды, грызу сухую лапшу из пачки. Хотя, если посыпать приправой — походит на чипсы немного. — Гость снова улыбнулся.

Максим спохватился и предложил перекусить. Роль радушного хозяина так завлекла его, что он забыл и про ледяную пустыню, и про апокалипсис. Да и про мракобесов решил поговорить попозже. Он зашуршал пакетами и всё доставал из рюкзака банки с тушёнкой и кашей.

Когда импровизированный стол был накрыт, они оба молча принялись жевать. Только порывы ветра качали палатку, да стук ложек нарушал тишину.

Наконец с обедом было покончено. Теперь нужно было многое обсудить и Максим нарушил тишину:

— Куда вы шли?

Владимир бесцеремонно утер рукавом губы и ответил:

— Я иду в город. По моим данным, там есть жизнь. Там сохранилось электричество и вода.

— По каким это данным? — Надежда и радость сменялись недоверием в душе Максима. — Я так долго иду на юг и ничего не встретил на своем пути. Никаких городов, даже признака жизни. Вокруг все одно.

— Я расскажу всё по порядку. Когда нас настигла эта эммм… беда, я был у себя в институте. Я врач, понимаете? Работаю в исследовательском центре. И это лучшее место, в котором я мог оказаться. У нас в лабораториях целая куча полезных лекарств, а в моем кабинете есть телевизор и радио. И даже, — он с гордостью посмотрел на Максима, — спутниковый телефон!

Так вот, по радио нам передали коллеги из города, что у них какой-то умелец смог запустить электростанцию. Появилась вода и свет. Туда потихоньку стекаются оставшиеся в живых.

— Да объясните же уже наконец, что случилось?! Куда все исчезли?

— Этого я, к сожалению, не знаю, — вздохнул Владимир. — Никто из выживших, судя по рассказам, ничего не помнит. Вы первый, кого я встретил за долгое время. А всё, что я слышал, это короткие сообщения по радио из разных уголков. И все твердят одно и то же. Свет, сирены и больше ничего. Кто-то упоминал еще взрыв, а один парень на немецком говорил что-то о машинах и большой аварии. Вы вот знаете немецкий?

И не дожидаясь ответа, продолжил:

— Вот и я не знаю. Помню только школьную программу.

— Постойте. Вы сказали про немецкий, и я что-то припоминаю. Аудитория, несколько лекторов. Мне кажется, я что-то переводил… Да, точно. Синхронный перевод. Но больше ничего.

— А что вы помните о своей семье?

При этих словах Владимир немного подался вперед. Он как будто давно хотел задать этот вопрос, но все не решался.

— О семье? Ничего не помню. Я даже не знаю, была ли у меня семья. — Максим задумчиво покрутил в руках чашку из-под чая. — Не помню откуда я, кто я.

— А может у вас есть жена? И дети? Скажем, двое…

— С чего вы решили, что двое? — Он подозрительно глянул на собеседника.

— Мне почему-то кажется, что двое — мальчик и девочка. А еще вы женаты и у вас есть собака.

Максим с недоумением уставился на него. Тот засмеялся:

— Простите мой драматизм, всегда мечтал изобразить Шерлока Холмса. Всё, всё, — он