Как настоящий мужчина - Сельсо Ал. Карунунган

всякая власть выступала как чужая, насильственно навязанная колонизаторами — сначала испанскими, а потом американскими. Колониальное общество не гарантировало филиппинцам простого физического выживания, а потому они еще крепче держались испытанных временем обычаев, держались «своих». Семья была — да и осталась — не ячейкой общества, а скорлупой, защитой от него. И сейчас филиппинцы готовы приютить самого отдаленного родственника. Вот почему в романе, когда Криспи́н едет в Америку, ему готовы оказать гостеприимство троюродные и четвероюродные дядья и тетки. Главное для филиппинца — сохранить доброе расположение родичей, которое не покупается ни за какие деньги. Не случайно мать напутствует Криспина словами: «Помни, сынок: каждый день, каждый час мы думаем о тебе. Не забывай и ты о нас и, главное, знай: ты всегда можешь рассчитывать на нашу привязанность и любовь».

На Филиппинах прекрасно знают, что Америка — это страна, где для многих достоинство человека определяется деньгами, где стремятся к наживе и в погоне за долларами забывают обо всем. Характерно, что бедная филиппинка, отправляя сына в богатую Америку, не желает ему богатства — она хочет только, чтобы он не забывал о семье, о своей стране. А «если вдруг ты усомнишься в чем-то, помни, что мы здесь ждем твоих писем, ждем твоих вопросов». И читатель уверен: простые и не очень образованные филиппинцы могут дать правильный ответ на самый сложный вопрос: как человеку жить. Не в богатстве счастье — это они хорошо знают. Мудро сказал дядя Криспина: «…богатые люди — все очень некрасивые», нет у них главной, внутренней красоты.

Филиппинцы отличаются гордым характером, но при всем том они не подвержены национальному высокомерию и готовы поучиться у других, если наука не во вред человеку и его стране. «Очень важно знать побольше о жизни другого народа, можно сравнить, что хорошо у нас, что у них», — пишет Криспину дядя, добрый весельчак Сиа́но. Но как не любят они тех, кто забывает о своей родине! «Вот несколько недель назад вернулся Кула́с (это филиппинское уменьшительное имя от Никола́с — Николай, что-то вроде нашего Коли. — И. П.) со своими американскими друзьями… он… разговаривает, как американец, даже сорит деньгами по-американски. Он раздражает всех нас бесконечными разглагольствованиями, будто в Америке нет бедняков, нет голодных, у всех есть работа, все раскатывают на автомобилях.

Я как-то подошел к нему и сказал прямо в глаза, что ты, мол, больше не филиппинец, ты перестал принадлежать нашему барио…» Отметим, что эти суровые слова произносит все тот же добродушный дядюшка Сиано, который всем (и себе тоже) готов простить все, что угодно. Но есть вещи, которые не продаются и не покупаются: честь и гордость родины, значит, честь и гордость человека. Эта любовь к своей родной земле была у филиппинцев и до прихода американцев и до прихода испанцев, они сохранили ее до наших дней и никогда не утратят.

Пребывание испанцев тоже не прошло бесследно для филиппинцев. Даже имя героя романа типично испанское: Криспин де ла Крус; испанские имена носят все его родственники. Католическая религия — тоже испанское наследие на Филиппинах. Сам Криспин верит в бога, но как-то уже не очень, он не против подшутить над патером Себастья́ном, который «после длинной проповеди о падших ангелах грохнулся возле алтаря». Во всем этом мало почтения к религии.

Как и испанцы, филиппинцы придают большое значение вежливости и учтивости, не лишенной даже церемонности («Мама не раз напоминала, чтобы я был вежлив с незнакомыми людьми»). Но филиппинцы не забывают и о тех жестокостях, которые творили на их земле испанские колонизаторы.

Национальный герой Филиппин — великий писатель и поэт, ученый и гуманист Хосе́ Риса́ль был расстрелян испанцами 30 декабря 1896 года. Его «преступление» состояло в том, что он любил свою родину и страстно желал ей свободы. Это его стихи вынесены в эпиграф первой части романа:

«В родном краю векам равны мгновенья…»

Не просто относятся филиппинцы к американскому колониальному периоду своей истории. Они всегда боролись — и продолжают бороться — против американского засилья. Однако правящая верхушка охотно сотрудничала с новыми хозяевами, поскольку те делились с нею властью и позволяли ей участвовать в эксплуатации простого филиппинского труженика. Как уже говорилось, американцы во многом отличались от испанцев. Испанцы для облегчения колониального грабежа хотели видеть страну отсталой и разобщенной. Американцы для той же цели нуждались в определенном уровне ее развития — иначе эксплуатация архипелага была бы невыгодна для этой развитой капиталистической страны, — нуждались в единстве страны. При содействии местных правящих классов им удалось в какой-то степени достигнуть этих целей. Получили развитие некоторые отрасли промышленности (прежде всего горнодобывающая), нужные новым хозяевам. Филиппинский рынок наводнили американские товары, на всем архипелаге зазвучал американский вариант английского языка, которым сейчас владеет около 40 процентов населения. На умы филиппинцев начал воздействовать мощный наркотик — голливудские фильмы…

Для незначительной части филиппинцев — как для Куласа в этом романе — Америка стала представляться сказочным раем. Некоторые уезжали туда и из Реститу́то Фру́то (довольно распространенные филиппинские имя и фамилия) превращались в Ту́тти-Фру́тти (что по-итальянски означает «все фрукты» — так в Америке называют фруктовый салат, и применительно к человеку это звучит издевательски). Филиппинцы работали официантами в ресторанах, подсобными рабочими — выше подняться было невозможно. На большинство филиппинцев американские приманки не подействовали, хотя они были не прочь поучиться кое-чему у американцев, у тех честных американцев, которые тоже приезжали на Филиппины. Правда, не эти честные американцы определяли политику США на Филиппинах, а колониальные чиновники и наезжие бизнесмены, которые были заинтересованы только в выкачивании богатств островов.

Настал 1941 год. Уже через несколько часов после нападения японцев на Пирл Ха́рбор, где был уничтожен американский флот (тот самый флот, который, по планам американского военного командования, должен был помочь филиппинским и американским войскам на архипелаге в случае нападения Японии), японские бомбардировщики бомбили Манилу. Спустя некоторое время страна была оккупирована японскими солдатами.

Милитаристская Япония была в то время главным врагом свободолюбивых народов Азии, и филиппинцы начали героическую партизанскую войну против захватчиков, продолжавшуюся без малого три года. Не время было вспоминать старые обиды: Филиппины рассматривали США как союзника, а американских солдат — как товарищей по оружию. Вот почему родственники Криспина, рискуя жизнью, помогают Ри́чарду Ку́перу, сбитому американскому летчику.

Вообще Се́льсо Каруну́нган (кстати, его имя на исконном языке Филиппин, тагальском, означает «знающий») с большой симпатией описывает простых людей Америки. Но он не упускает из виду и другое — не все