И вдалеке были слышны флейты - Вадим Кирпичев

Судя по всему, выступал министр внутренних дел.

- Так что, фраера Санкт-Петербурга, будьте покойны, если кто пойдет на стоп с прихватом или будет к вам чепаться, то цветные нашего министерства будут на стреме закона, в смысле - на страже!

Успокоенный министром народ задумчиво расходился. Пошел себе и Игорь Иннокентьевич.

Марина даже не улыбнулась вошедшему мужу, не поднялась. Не мигая, таращилась в черный квадрат телевизора. Захотелось обрадовать жену.

- Мариночка, я вчера слышал, что Казанское паханство отложилось от мафии и объявило о своей уголовной независимости. Кавказкая мафия обещала Казань на правило поставить за ее суверенитетный беспредел. Может быть, эти урки друг друга перережут, а?

- Игорь, мафия захватила Москву.

- Не может быть, - Игорь Иннокентьевич сел, - когда это произошло?

- Сегодня.

- Город разрушен? Пожары?

- В том-то и ужас - нет.

- Что за глупости! Ну...

- Новый мэр оказался вором в законе, и когда танки южан подошли к столице, банковские гвардейцы подняли путч. Пятая колонна...Игорь, как же так все перевернулось? Ведь еще недавно Грозный брали...

- А я говорил, я их предупреждал: опомнитесь, в стране воров будут править убийцы!

- Замолчи...

Марина зарыдала, бросилась к мужу.

- Мне страшно, Игорь! Что с Петербургом будет?

Игорь Иннокентьевич обнял, спрятал ее в лапищах.

- Мариночка, сейчас наших лучших парней мафия убивает от Смоленска до Тихого океана... давай сделаем все, что в силах. Технология трансформации готова; рассчитана и критическая масса - двенадцать человек. Дальше процесс пойдет лавинообразно. Побочные эффекты я минимизировал. Пойми, Марина, россияне устали работать из-под винтовки. За трудовые деньги? Нам на них всегда было наплевать. Только мои гены заставят работать Россию!

- Но мафия не простит такого. Она убьет тебя.

- Я все продумал. Мы уедем.

- Извини, Игорь...

- Ни слова. Я знаю: наш крест здесь - не о Канаде речь. У Кузьмича в отделе отработан криосон на сто пять - сто десять лет. Мы не за границу улетим, Марина, - в будущее! Милая, мы проспим этот уголовный, националистический, сепаратистский, узколобый, ужасный ХХ! век. Страшен он будет для России, но потом... Мы все разом, всей семьей проснемся в ХХП веке - в Золотом веке России, Марина! И мы увидим небо в алмазах!

- Угу... и вдалеке будут слышны флейты.

- Вот именно!

Марина бросила на мужа странный, длиною в век взгляд, раскрыла книгу.

- Прочти-ка Кузмина, милый.

- Гм... это всего лишь стихотворение.

- Боже мой, неужели ты так и не понял, что за пошлость сочинил? Мафию нельзя уничтожить ни танками, ни законами Ньютона. Не вышибить царь-пушкой то, что в самой российской душе. Вспомни нашу историю: от княжеских раздоров до кулачных боев на Масленицу. Неужели тебе до сих пор не ясно, кто самый страшный враг России?

- Рациональные предложения не изволите?

- Что делать? Не знаю. Но не так, не так - не траками по душе! Я запрещаю тебе, слышишь?

Марина погладила отвернувшегося мужа по небритой щеке. Обхватила поникшие богатырские плечи.

- Я люблю тебя, Игорь. Господи, двадцать пять лет люблю, и, пока ты рядом, мне не нужен никакой Золотой век. Я выбираю нашу любовь, нашу семью и... век Серебряный! И никакой мафии этого у нас не отнять.

- Может быть, ты и права, - бас зашершавился обиженной хрипотцой, только мафии не нужна наука. На что жить? Ладно, пойду в спекулянты, прокормимся. За остальное пусть у элиты голова болит. Для нас, простых людей, с приходом мафии к власти все равно ничего не изменится.

Ранним утром дубовая дверь загудела под ударами кованых кроссовок.

- Все во двор!

Заколотили в соседнюю дверь.

- Всем жильцам - во двор!

Марина, Игорь Иннокентьевич, дети лихорадочно одевались. Начиная с 1 марта, показательные расстрелы проводились новыми хозяевами Питера регулярно. ФСБ (Федеральный Сходняк Бандитов) и МВД (Мафия Внутренних Дел) крепко сдружились с южанами и теперь в Петербурге всем заправляла мафинклатура, эта чисто российская помесь проворовавшихся коммуняк с молодыми головорезами.

К стенам домов жалась городская чернь: известный наш евгеник, Марина, заканчивающая докторскую диссертацию, обнявший скрипку соседский мальчишка, учителя, ученые. Посреди двора, бросая вызов голубизне небес китайскими спортивными штанами, расхаживала российская элита - гориллы-автоматчики. Подкатил черный "Мерседес", и из него выбрался первый авторитет Невского проспекта. Зевнул, почесал волосатую грудь. Гориллы швырнули к "мерсу" в кровь избитого паренька.

- Пахан, родной, не выдай!

Парнишка облобызал кроссовки мафиози. Зверюга-мафинклатурщик сграбастал рыжую шевелюру, задрал к небу лицо, разбитое в кровавую хоккейную маску.

- Ах ты, харя журналистская! Возомнил себя критиком мафии, писака?

Гориллы вдруг захлопали себя по карманам.

- Нет, отец, нет!

- А кто ляпал: "Куда смотрит городская мафия?" Кто говорил, что пахан Невского не следит за порядком?

- Я лучше хотел для мафии...

- А получишь свое. Кончайте.

Гориллы набросили на грудь пареньку табличку "журналист" и за ноги поволокли к стенке.

- Нет! Я больше не буду, не надо... - извиваясь, тот цеплялся за мартовскую, перемешанную со снегом и грязью землю.

- Милиция, куда смотрит мили...

Лена быстро зажала рот забасившему Игорю Иннокентьевичу. Взглядом показала по сторонам. Красномордые откормленные милиционеры строго следили, чтобы при расстреле журналиста не нарушался общественный порядок. Хлопнул выстрел в голову. Чернь молча расходилась.

Марина плакала: уставилась на каменный сад в триптихе окон, и слезы текли по ее щекам. Неужели опять не согласится? Игорь Иннокентьевич вздохнул. Он устал спорить. Какой век идет их вечный интеллигентский бой? Какое тысячелетие они не могут ответить на вечный вопрос Блаженного Августина: чем государство отличается от грандиозных размеров шайки?

Рука крутнула ручку приемника. Интервью давал новый министр иностранных дел. Известный интеллектуальный авторитет.

- Хлопнем по заду Запад! Тиснем Европу за нормандский бюст, лапнем по итальянской ножке, задерем Европе тирольские юбочки, влезем в самые ее укромные швейцарские места. Даешь, Европа, от Дувра до Урала!

Бузил и плескался в волнах эфира отъявленный мидовец.

- Нам, новым русским, нет земли за Уралом! Загоним Дальний Восток японцам, Сибирь - китайцам! Цари веками, а коммунисты десятилетиями гнали за рубеж богатства Сибири и не могли с ними справиться, недоумки. А мы все спустим в момент! Могущество Китая будет прирастать Сибирью! Ха-ха!

Резвясь и играя, панибрат Геродота и сын лошади Пржевальского заржал жеребцом.