Правильный выбор - Татьяна Ренсинк

— Да, лучше поздно, чем никогда? — усмехнулся Сашка. — Пусть так, — пожал плечами Алексей. — Но мой тебе совет, как другу, не влезай. Поверь, придёт время, и всех их, — махнул рукой он. — В лучшем случае, сошлют на каторгу. — Ты выбираешь беззаботную жизнь. Ты хочешь стать, как они? Размахивать кнутом? Уничтожать жизнь простого народа? — поражался друг. — Где честь твоя, где дух бороться за идеалы, против произвола? Пускай сошлют, но мы дадим начало новому! Другие повторят, но победа будет.

— Махать кнутом? — усмехнулся Алексей. — Я выбираю женщин и шампанское, — улыбнулся он криво. — Я служу Сперанскому и не в моих планах оставлять службу. Не нашими руками Россия поправит дела. Я выбираю путь свой. Я хочу жить, любить и наслаждаться пением соловьёв, запахом берёзовых рощ и блеском наших чистых серебристых рек. — Это твой окончательный ответ? — поднял брови неприятно удивлённый Сашка. — Да, прости мне, мой друг, и тебе советую то же самое сделать. Ради тебя же. Ты же присягал государю. Ты изменишь? — Ты пешка… К сожалению, я не хочу быть другом пешки и становится таким же.

Алексей ничего не сказал и долго смотрел вслед быстро удаляющегося от него товарища, пока на плечо не легли руки подошедшего к нему отца.

— Отец, — вздохнул Алексей. — Мы с Сашкой не слышим друг друга, а слов я не нахожу объяснить мою сторону. — Правление императора или кучки властных людей? Что лучше? — спросил отец. — А ничто… Нам будет без разницы. И наверное, без особых изменений, — ответил Алексей и взглянул в тёплые глаза отца. — Только прав ли я? За то ли я воевал и живу? Ведь мои идеи не так отличаются от их идей. Мы схожи, только вот неприятели, вошедшие в то же общество, меня не вдохновляют.

— Этому ты научишься в своё время, — кивнул отец и улыбнулся. — Делай, как подсказывает сердце. — Я уже выбрал, — пожал плечами Алексей. — Я остаюсь дома. — Ты знаешь, как у испанцев идёт борьба? — подмигнул довольный отец. — Да, одно правление сменяет другое, и войны продолжаются. — Именно, есть такие, кому не сидится спокойно. И этот круг нескончаем нигде, ни в какой стране. А вот, если каждый, хотя бы вокруг себя, начнёт изменять всё в благоприятную сторону, вот тогда и мир может измениться. Но и на это всё равно уйдут годы, если не века.

— Давай оставим эти беседы пока? — отвёл задумчивый взгляд в сторону Алексей. — Давай, тем более что тебе предстоит праздник в честь твоих именин! — радостно похлопал его по плечу отец. — Не забыл? — Не забыл. Но праздника не хочу. — Ну же, выше нос! Ты же уверен в своей правоте?! — Уверен, но мой лучший друг погибнет, и я уже не могу ему помочь. — Если твой друг достоин быть твоим другом, он поймёт. И, дай бог, это произойдёт раньше. Помнишь Александра Алексеевича? Моего давнего друга? — Графа Зорина? — переспросил Алексей.

— Да, его… К счастью, я успел перед его смертью объясниться с ним. Мы поняли, в чём оба были не правы, хотя и было уже поздно его спасти. Он погиб, его семья разорена и уничтожена. А всё за что? За то ли, что выбрал свой путь, благодаря убеждениям других? Или, может, за то, что некогда он принял сторону тайного общества? Или, может, что состоял некогда в масонстве? — Какая разница, — опять отвёл задумчивый взгляд в сторону Алексей. — Именно, никакой. Ничего и никого нельзя вернуть. Тебе завтра будет тридцать. Ты вступаешь в такой возраст, когда пора утвердиться и остановиться в чём-нибудь, пока не стало поздно, и кто-нибудь не взял над тобой право распоряжаться твоими мыслями, исправлять твои убеждения и планы. Ты, и только ты должен решить, где ты встанешь и что ты будешь делать всю жизнь. Всю жизнь. Всю.

Высказав свою твёрдую речь, отец медленно пошёл к возвышающемуся на пригорке дому. Их стоящее средь фруктовых садов имение находилось под лучами яркого солнца, словно то его ласкало. Алексей смотрел вслед родителя и, любуясь видом на родной дом, облегчённо вздохнул. Он будто понял своё предназначение…

— Сколько лет мне понадобилось, чтоб уразуметь, что милее всех на свете дома не было и нет, что…. куда бы я ни глянул, иль чего не захотел, я приду к тебе, я знаю…. я попал в твой вечный плен, — нежно улыбнувшись, сказал Алексей и последовал за отцом…

2

Если в сердце печаль, если тесно в душе, Если песнь соловья слышишь чаще теперь, Значит, тихо пришла, За собой позвала, Пригласила в свой дом Гостья мира — любовь.

Если солнце слепит, если ласкова ночь, Если мысли полны самых сказочных слов, Если всё вдруг не так, Всё танцует, как в снах, Значит, всё же с тобой Теперь будет любовь.

Я б хотела узнать это счастье любви. Чтоб пришла, позвала, хоть на миг, хоть на миг, И сирени чтоб цвет Был так радостен мне, Чтоб ласкала меня Той любви чистота.

Счастье — это любить! Не перечьте вы мне. Если б было не так, Не пришла бы весна.

Проехав по тропе и улыбнувшись цветочному лугу, Алексей поднял лицо к солнцу и закрыл на миг глаза. Казалось, всё вокруг ласкою своею обратилось к нему. Былые волнения вдруг отступили. Будто ничего беспокойного… Будто прощались спетые зори, а встречались лишь радости, заставляя забыть печаль.

Только птичьи трели среди проснувшихся весенних лугов слышались ему, пока не приблизился к виднеющемуся неподалёку имению. Белые цветы сиреневого сада будто улыбались и звали к себе, приглашая вслушаться в доносившуюся до слуха девичью песню.

Ласково гладила цветы сирени девушка, и Алексею казалось, будто белые рукава её — бархатные крылья птицы невиданной красоты. Он зачарованно следил за девушкой и не мог оторвать взгляда ни от плавных движений, ни от божественной её красоты. Даже светло-голубой сарафан казался ему волнами нежной реки, что своим теплом манила к себе прикоснуться. А золотистый свет на русых волосах виделся, как лучи весеннего солнца, которые не желали задерживаться больше нигде и легли на локоны, чтобы купаться в них…

Душа Алексея замерла и от девушки, и от прелестного