Токсичный ручей (ЛП) - Кин Кей Си

Песня переходит на — God is a Woman Ariana Grande, и наши руки мгновенно поднимаются над головами, когда мы проскальзываем между телами, занимая центральное место на импровизированном танцевальном пространстве. Эта песня всегда поражает меня по-разному, и мое тело движется само по себе.

Погруженная в музыку, я думаю о том, что лето заканчивается. Выпускной год. Я так к нему готова. Через шесть недель мне исполняется восемнадцать, и мама уже планирует лучшую в жизни вечеринку по случаю моего дня рождения, а папа уже подарил мне мой новенький матово-черный Mercedes G-Wagon.

Я ношу дизайнерскую одежду каждый день, но это меня не возбуждает. Не так, как мой G-Wagon. От ощущения свободы и всего этого высокотехнологичного оснащения у меня мурашки бегут по коже.

Я думаю, что это самое долгое время, которое мы когда-либо оставались на одном месте. Мы все время переезжаем. Переезжаем из штата в штат, покрывая каждый дюйм США. Хотела бы я сказать, что это потому, что я была армейским отпрыском или что-то в этом роде, но я понятия не имею почему. К тому времени, как мы где-то проживали года два, мы внезапно собираем вещи и снова переезжаем.

Я не говорю, что у меня сейчас проблемы с установлением связей с людьми, но и не утверждаю обратного Поэтому я держу всех на расстоянии, получая от них удовольствие, которого я хочу, прежде чем мы двинемся дальше.

Однако мне нравится, что от меня никогда ничего не ждут. У меня есть родители, которые любят меня такой, какая я есть. Даже если это означает, что я изворотливая сучка, которая в один момент любит свернуться калачиком и посмотреть старый фильм, в другой — бросить вызов своему отцу в game-a-thon на Xbox, а в следующий — слушать лучшие хиты.

Удар ладонью по моей заднице останавливает мое движение. Пальцы скользят по материалу моего платья, пробираясь к животу, прижимая мою спину к твердой груди.

Оглянувшись через плечо, я сталкиваюсь лицом к лицу с парнем, которого раньше не видела.

Превосходно.

Он выше моих пяти футов восьми дюймов роста, плюс каблуки. Ухмылка на его губах, когда он смотрит вниз на мою грудь, не наполняет меня желанием, но он выглядит достаточно симпатичным, чтобы испытать экстаз с ним. В шортах и свободной темной футболке он выглядит полностью в своей стихии.

Подняв руку над головой, я запускаю пальцы в его волосы, продолжая танцевать, позволяя ему прижиматься ко мне. В ту секунду, когда я чувствую, как его член прижимается к моей заднице, я понимаю, к чему это ведет.

Именно то, что я хочу.

— Я тебя здесь раньше не видел, — шепчет он мне на ухо, его хрипловатый голос сексуальнее, чем я ожидала, и я неудержимо дрожу.

— Очевидно, ты смотрел недостаточно внимательно, — поддразниваю я, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на него. Как по команде, его рука сжимает мою талию. Парням нравится чувствовать себя большими и сильными, и, оглядываясь на них вот так, по крайней мере, создается иллюзия.

— Как тебя зовут, сладкие щечки? — он растягивает слова, и я прикусываю губу.

— Это действительно имеет значение? — Спрашиваю я, внутренне съеживаясь от его попытки использовать прозвище, надеясь, что он уловит, к чему я клоню, и в ответ его губы спускаются вниз по моей шее.

— Спокойной ночи, девочка. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь, — перебивает Лу-Лу, сжимая мою руку, когда я поднимаю взгляд, чтобы подмигнуть ей. Это обычная практика для нас.

Танцевать. Пить. Трахаться.

— Не хочешь поговорить об этом в более уединенном месте?

— Да, — выдыхаю я в ответ, когда мой маленький черный клатч вибрирует у меня под мышкой, ремешок через плечо удерживает его на месте. Черт. Не сейчас. Позволяя горячему парню переплести свои пальцы с моими, я следую за ним в дом. Он ведет меня сквозь толпу тел, в то время как я игнорирую продолжающуюся вибрацию своей сумочки.

Когда мы поднимаемся по лестнице, мой телефон замолкает и снова начинает вибрировать в третий раз, и я вздыхаю. Очевидно, кто-то хочет привлечь мое внимание, и им лучше поверить, что они получат кучу гребаных колкостей, когда я отвечу.

Высвобождая свои пальцы из его, я останавливаюсь на середине шага по лестнице, игнорируя всех, кто пытается пройти мимо.

Верчу телефон в руке, и на экране появляется мама.

Мама? С чего бы ей звонить прямо сейчас? Она никогда не звонит, когда меня нет дома. Если только не случилось что-то плохое или, что еще хуже, нам снова не придется переезжать.

Мой большой палец автоматически нажимает зеленую кнопку ответа, и я подношу телефон к уху.

— Привет, мам, неужели все…

Я могу сказать, что она отчаянно кричит в трубку, но музыка вокруг меня заглушает каждое слово. У меня внутри все сжимается, паника в ее голосе мгновенно выводит меня из себя.

Сбегая обратно вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки на этих чертовых каблуках, я слышу, как горячий парень пытается привлечь мое внимание, но я слишком занята попытками выйти через парадную дверь, чтобы ответить ему.

— Мама? Мама! — Я кричу сквозь музыку, проталкиваясь сквозь толпу, преграждающую мне выход. Как только я прохожу мимо одного человека, на пути внезапно возникают еще трое.

Наконец-то выходя из парадной двери, я слышу, как мама отвечает.

— Иден, ты меня слышишь? Иден!

Кружась по переднему двору, я замечаю нескольких отставших, но не обращаю на них внимания, пытаясь сосредоточиться на голосе мамы.

— Иден, мне нужно, чтобы ты вернулась домой. Как можно быстрее.

— Мама, успокойся. Поговори со мной. Скажи мне, что происходит, — умоляю я, пытаясь скрыть страх в собственном голосе и делая все возможное, чтобы успокоить ее неистовые крики.

— Иден, у нас нет времени, — всхлипывает она, и мое сердце разрывается от того, что она делает то же самое. — Он ушел, Иден. Ушел. И мне нужно, чтобы ты поскорее приехала сюда. Пожалуйста, Иден. Пожалуйста, — повторяет она, и у меня кровь стынет в жилах.

Застыв на месте, я вижу, что в моей жизни есть только один мужчина, один он. Мой голос едва громче шепота, когда я задаю единственный вопрос, ответ на который я знаю, но никогда бы не хотела услышать.

— Кто ушел, мам?

— Папа, — причитает она, и я почти чувствую, как она в отчаянии падает на колени, когда я спотыкаюсь. — Твоего отца больше нет. Его больше нет, и я потеряю тебя тоже.

Мой телефон выскальзывает у меня из рук, и я смотрю, как он падает на бетонную дорожку, экран разлетается на дюжину кусочков, точно так же, как мое сердце.

Я пытаюсь осмыслить ее слова, но боль, пронзающая мои кости, говорит мне все, что мне нужно знать.

Ни за что. Этого не может быть. Перед моим уходом мой папа сидел в своей пещере маленького человека и, как всегда, стучал по своему контроллеру Xbox. От этого невозможно умереть.

Верно?

2

Иден

Мертв.

Мой отец, единственный мужчина в моей жизни, мой лучший друг, мертв.

Я чувствую себя разбитой, настолько что невозможно восстановить, и единственный человек, который, возможно, смог бы собрать меня по кусочкам, является причиной моей боли.

Вчера я стояла на поминках и плакала над моим отцом, мирно лежащим передо мной в своем массивном дубовом гробу. Он был таким холодным на ощупь, морщинки "гусиные лапки" вокруг его глаз от постоянного смеха внезапно исчезли, и у меня разбилось сердце. Комната была наполнена белыми и голубыми цветами, его любимыми цветами, и я жалею, что не взяла ни одного для себя.

Я была слишком сосредоточена на своем отце, чтобы даже заметить, кто еще пришел, кроме моей мамы. Повторяя движения, люди неоднократно подходили ко мне, выражая свои соболезнования.

Я хочу получить ответы, но, как бы маме ни удавалось встретиться со мной взглядом, она, кажется, не может найти что сказать. Здесь что-то происходит, о чем я явно не имею представления, и это сводит меня с ума.

В субботу вечером я приехала домой на Uber и обнаружила, что машины скорой помощи и полиции выстроились вдоль улицы перед нашим домом. По прибытии моего отца объявили мертвым. Очевидно, у него пулевое отверстие между глаз, но, черт возьми, подозреваемых нет.