В судьбе моей осень... - Сергей Стукало

Мне просто приснилось, что был я живой.

Отмирают критерии истин

Отмирают критерии истин,

Безупречных в своем "навсегда"...

Стало суше дыхание жизни,

Стали серыми дни и года.

Сушат тело безделье и скука,

Красит время морозно виски,

Увяданье – красивая штука —

Бенефис и аншлаг... для Тоски

Привычно...

Привычно... Осенью привычно

Своим дыханьем трогать лад, —

И поверять ключом скрипичным,

Садов усталый аромат.

И доверять небесной сини,

Не доверяя сентябрю,

И лишь России, лишь России

Шептать заветное – люблю!

Люблю! – и осень ветру вторит.

И тёплый дождь в душе поёт, —

И полыхают в небе зори,

И млечный путь течёт, как мёд.

Кружит усталая планета,

В лесов убранстве золотом.

И видит в снах былое лето

Мой незабытый отчий дом…

Привычно... Мне давно привычно.

Дарить дыханье сентябрю, —

И поверять ключом скрипичным,

Полузабытое – ЛЮБЛЮ!

Я отдаю тебе удачу

И карнавал делю как хлеб, —

Дождь не поёт, он тихо плачет, —

Мне говорят, что он ослеп.

Мой отчий дом, твои лекала

Меня без устали кроят,

И плачет боль закатом алым

В садов усталый аромат.

Всему виной шальная осень

И пряный сок теченья дней,

И безответные вопросы,

И неуёмный соловей.

Город детства

Переплёты оконных рам,

Как кресты некрещённым нам,

Как напутствие в дальний путь

От любимых до боли мам.

Дом родной, ты сегодня пуст,

Ты похож на осенний куст.

Три листа на твоих ветвях:

Одиночество, боль и грусть.

Город детства… Средь гор седых

Родниковая трель – мой стих,

Я не сплю, я боюсь уснуть

Среди горьких потерь моих.

Не вернуть мой далёкий дом,

Голос мамы, звучавший в нём.

Дом приходит ко мне в мечтах,

Разбавляя сиротство сном.

Я живу, и живёт во мне

Город детства – мой Душанбе.

Ностальгия, вторая суть,

Загостилась в моей судьбе,

Поселилась в случайных снах,

Тихим эхом живёт в стихах.

Я ночами хочу вдохнуть

Шопот эха в моих горах…

В моих горах

Средь древних скал бежит река,

Деля ущелье берегами,

Убогий скит укрыт горами,

Года слагаются в века.

В ущелье – ночь. Шумит поток, —

Несут вершины свод небесный, —

Здесь даже путник бесполезный

Всегда найдёт вина глоток,

А с ним – приют и тёплый кров,

И за неспешною беседой —

Полузабытые ответы

Из позабытых детских снов.

Здесь скудный быт нетороплив,

А век людской – измерен бытом.

Здесь грозный враг уходит битым,

А друг – печали позабыв.

Здесь входят в душу гор громады,

И шумных речек быстрый бег,

И ледников далёких снег,

Что Тамерлана знал когда-то.

Я здесь – чужой. Случайный гость,

А был хозяином когда-то:

Былой ребёнок стал солдатом,

И прожил с родиной поврозь…

В моих горах шумит поток,

Скребут вершины свод небесный,

Скорбит душа в плену телесном,

А тело ждёт – вина глоток.

Тот, кто это видел – тот поэт

Космос – на скорлупках миндаля,

Зелень – в клювах трепетных фисташек, —

Кухистана[1] сказочные башни

И предгорий щедрая земля...

Тот, кто это видел – тот поэт,

Даже если не родил ни строчки, —

Горы, где от звёзд светло и ночью,

Для поэта – главный амулет.

И в каких краях он жить ни станет,

Где ни сложит головы шальной, —

Он отыщет долгий путь домой

В привкусе миндальном Кухистана.

Смерти нет для поэтов

Игорю Алексееву

Ты горишь. Каждой строчкой сгораешь.

Всё равно не успеешь до срока.

Умирать – тяжело. Одиноко.

Впрочем, что я? – Ты, брат это знаешь:

Метронома шаги в изголовьи —

Хуже пули, пробившей висок.

Пред чертою – любой одинок, —

Тяжело расставаться с любовью.

С небом синим. С широкой рекой.

И с друзьями. И с песней неспетой.

... Будет солнце и жаркое лето

За твоею последней весной.

Будут дочки расти. Будут плакать —

Дождь, друзья на поминках, враги...

За погостом не видно ни зги, —

Ты ушёл в эту хмурую слякоть...

Нам остались стихи. О тебе.

О судьбе... Догоревшие знают,

Что чудес на Земле не бывает, —

Место каждого чуда – в судьбе.

Смерти нет для поэтов – я знаю.

Смерти нет для стихов о любви.

Строю храм на горячей крови.

Я живу. Я ещё догораю.

Ты будешь…

Ты будешь жечь мосты и корабли,

А я – смотреть в твои слепые окна.

Любовь – как дождь – бывает одинока,

И что с того, что наши журавли

Опять гнездовья для птенцов готовят?..

…Не спит свеча в ночи у изголовья,

Стекая в блюдце слёзами любви…

Ты будешь ждать… Опять весна минует,

Опять уста усталые уснут…

Как мало тех, кого сегодня ждут, —

В чьи паруса попутный ветер дует,

Кому венец терновый не сплетён,

Кому – вино и тёплый свет окон,

Кого удача в губы поцелует!

Сокрытый смысл слов

Права, иль не права

В стремлении познать

Сокрытый смысл слов —

И насладиться сутью?...

Суть здесь одна – слова

(и тут уж не отнять)

Звучат и для ослов,

А мы с тобой не будем

Рядить про "что и как",

Про "сам дурак – не понял"...

Ну, так. Ну, да, – дурак,

Но на моей ладони —

Дыхание твоё, как облачко лежит,

И целостность зеркал нисколько не тревожит...

И пусть сокрытый смысл лишь до поры сокрыт —

Он для тебя одной. Откроется. Быть может...

Над Тобой не властно время...

Время нас порой калечит,

А потом забвеньем лечит,

То побьёт, то приласкает,

То казнит, а то прощает.

За тяжелыми дверями

Гасит время страсти пламя,

И обид смертельных яд

Всяк забыть с годами рад.

Время – яд, и лучший лекарь:

То, как сбрендивший аптекарь,

Дозу горькую превысит

(все от Времени зависит),

То вдруг тянется без толку,

Словно нитка сквозь иголку,

То сплетает в узелки

Сердца два и две руки...

Время устали не знает:

В пыль дорожную стирает

Государства и сердца, —

Так вершится без конца...

Но в одном оно не властно:

Ты, любимая, – прекрасна!

Надежды не лишают просто так...

НАДЕЖДЫ не лишают просто так, —

Её как душу с жизнью вынимают,

И оболочку гулкую бросают,

И, сжавши зубы, цедят: "Пшёл, дурак!"

Я соглашаюсь: как тут не пойти?

Увы, упрямством душу не спасти…

И что с того, что в мрак ведёт дорога? —

Достаточно, что нет конца пути...

Жизнь – словно оползень листа...

Я – саксаул... Мне лижет кожу

Студёный южный суховей...

Змея промерзла средь корней

Свою судьбину подытожив...

Ползет бархан... Как будто вдаль...

На самом деле – давит плечи...

Волной песчаною калечит

Мою осеннюю печаль...

Снег схвачен коркою вдоль склона,

Но не сдержать ему песка...

Его стеклянная тоска

Увы, куда слабей бетона...

Жизнь – словно оползень листа...

Её загадки тривиальны...

Всех зачинают неспроста...

И, пусть итожит пустота,

Всё начиналось – не банально!!!

Студёный пруд

Студёный пруд, осенний и печальный,

Я, как и ты, покинут и забыт.

Ты по утрам укрыт фатой венчальной

Туманов белых, я – тоской укрыт.

Душа моя не менее студёна,

Чем гладь твоих невозмутимых вод.

Мечты мои – склонённые знамёна,

А мысли – привидений хоровод.

И детство, видно, для того мне

Было дано так ярко сонмом дней,

Чтоб я о нём, тысячекратно помня,

Страдал тысячекратно тяжелей.

Студёный пруд, прими меня как брата,

В своей глуби избавь меня от пут,

И сквозь мои печали и утраты

Пускай весной… кувшинки прорастут.

С своей до дыр заношенной душой...

В душе – дыра, и в будущем – дыра,

И скачет жизнь, как бублик зачерствелый...

И накрывает черным – кубик белый, —

Сегодня – кнут, а пряник был – вчера...

А я его – прошел и не заметил, —

Оставил в прошлом крашеный забор...

Не перелез, а вдоль него прошёл,

И птицу синюю, как водится, – не встретил.

Рядился в фрак, но клоунский колпак

К лицу упрямцу как-то оказался...

Я от синицы, помню, отказался,

А журавлей – повывели... "Дурак" —

Шепчу себе... И из-за зазеркалья

Мне пальцем крутит около виска,

Мой здравый смысл... Скажу ему – "пока",

В вечор пропью его, каналью...

И закушу от бублика дырой,

И, дыродуший, – побреду скитаться,

Ведь лишь идущий может повстречаться

С своей до дыр заношенной душой...

Покойно жить, как оказалось, горько...

Видать, вожжой попало невзначай

Под настроенье... Всякое бывает...

И день – не день, и дождик заливает,

Мою, как чай, безвкусную, печаль.

И жидкий дым вчерашнего столетья