Уважаемый У, преследуемый учениками. Притчи-диалоги - Виктор Кротов

– Вот замечательный ответ! – воскликнул У. – С таким отношением можешь смело спрашивать кого угодно о чём угодно, не опасаясь давления авторитета. Ни один мудрец тебе не страшен. И даже останешься вежливым человеком

Коаны

– Учитель У, а почему вы никогда не задаёте нам, своим ученикам, коаны? Знаете, такие задачи, не имеющие решения? Древние дзэнские мудрецы их очень любили.

– Во-первых, уважаемый ученик, я тоже скорее ученик, чем учитель, и вполне мог бы не знать, что такое коан. Разве ты хотел бы уличить меня в невежестве?.. Или просто показывал своё вежество?..

– Нет-нет, уважаемый У, я вовсе имел таких намерений, – запротестовал ученик.

– Во-вторых, – продолжал У, – коаны были не только у древних мудрецов. Поищи в интернете замечательный коан Григория Померанца про обезьян и людей, запертых в клетке. И считай, что мудрец Померанц задал эту задачу лично тебе. Так ведь и нужно поступать с коанами – если не боишься перегореть раньше времени.

– Обязательно посмотрю, – заверил ученик.

– А в-третьих, – продолжал У, – любая мысль, если её как следует углубить, становится коаном, потому что уводит в область Тайны… Ну, вот тебе и коан. Как додумать мысль, которую до конца додумать невозможно?.. Когда решишь его – расскажешь.

Уважение к Тайне

– Как вы относитесь, уважаемый У, к мистике, к тайне, к непознанному? – спросил один из называвших себя его учениками.

– Как к окрошке, – усмехнулся У. – Тут всё перемешано, осталось только квасом залить.

– Тогда по отдельности, – спохватился ученик. – Как вы относитесь к мистике?

– Немного иронически, – признался У. – Обычно мистикой называют необъяснённое и неосмысленное, но при этом расцвечивают её живописными объяснениями, смахивающими на фантазии.

– А что же такое тайна? Разве это не синоним мистики?..

– Тайна – это то, чего мы не знаем, а не то, чего мы не можем объяснить. Тайна – область тех смыслов, к которым мы можем прикоснуться, на которые мы можем надеяться. Но не место обитания наших фантазий… Тайну надо уважать. Я бы её всегда писал с большой буквы.

– Как можно уважать то, чего не знаешь? – удивился ученик.

– Но ведь мы знаем, что Тайна существует, что её намного больше, чем того, что нам известно. Знаем, что в области Тайны скрыты главные смыслы жизни, которые помогают нам ориентироваться. Знаем, что оттуда, из Тайны, поступаёт к нам сигналы, к которым стоит прислушиваться. Разве этого мало для уважения?.. Можем ли мы без уважения к Тайне разумно воспринимать главные свойства жизни?..

– Да… Есть о чём подумать… – почти согласился ученик. – А что такое непознанное? Разве не то же, что Тайна?

– Нет, конечно, – продолжал растолковывать У. – К Тайне относится и непознанное пока, и непознаваемое, которое мы вообще никогда не поймём. Да и отличить одно от другого редко когда удаётся. Если мы считаем, что Тайна это непознанное, то как бы рассчитываем, что человечество рано или поздно со всем разберётся, всё оприходует, всю Тайну переработает в знание. Тут одна смешная самоуверенность вместо уважения к Тайне. И знаешь, что мне кажется?.. – и У перешёл на шёпот. – Это совершенно мистическая самоуверенность…

Странное имя

– Почему у вас такое странное имя, уважаемый У? – спросил один из называвших себя его учениками. – Неужели ваши предки из Китая?

– Во-первых, среди потомков моих предков, Адама и Евы, есть великое множество китайцев… – раздумчиво сказал У. – Во-вторых, это имя я взял, чтобы поладить с называющими меня учителем несмотря на то, что я этого не люблю. Одной буквы для меня вполне достаточно. А с буквы «у» начинаются и «учитель», и «ученик».

Недоверие к себе

– У меня такой странный вопрос, уважаемый У… – сказал один из называвших себя его учениками. – Но всё-таки я его задам. Можно ли не доверять себе самому? А точнее – полезно ли это?

– Вопрос замечательно задан, – обрадовался У. – В нём самом присутствует то недоверие к себе, о котом идёт речь. А сам ты как думаешь?

– Думай, не думай, а у меня недоверие к себе часто возникает. И, честно говоря, оно мне нравится. Оно помогает из иллюзий выбраться.

– Верно. Помогает, – одобрительно кивнул У. – Кстати, а кто такой этот «себе», к которому недоверие? И кто это недоверие проявляет?

– Ну, это как бы две части меня самого друг с другом спорят, – объяснил ученик.

– Тебе повезло, – уважительно произнёс У. – Вот у меня самого этих разных частей-меня так много!.. И все готовы друг с другом спорить из-за чего-нибудь.

– Вообще-то и у меня много, – согласился ученик. – Две: это я для простоты сказал.

– Что ж, нормально, когда они друг другу не доверяют. Интересы-то разные, – продолжал У. – Всё дело в том, чем это заканчивается. Рассорятся ли они, эти недоверчивые части, или будут договариваться друг с другом, что-то общее находить? Увязывать друг с другом свои представления о жизни, которые у этих частей очень иногда разнятся… Приучай их увязывать – это наверняка полезно. А будут враждовать… сам понимаешь…

– Кажется, понимаю, – ученик повеселел. – По крайней мере, часть меня это точно понимает…

И они оба расхохотались.

Опоры, ценности или ориентиры?

– Как по-вашему, уважаемый У, какие опоры должен обрести в жизни человек? – спросил один из называвших себя его учениками.

– Довольно рискованно говорить об опорах, хотя это и привычно, – поморщился У. – Это образ неподвижности, а человеку свойственно развиваться, стремиться, искать… Может, заменим слово?..

– Вот ещё говорят о жизненных ценностях. Это лучше? Можно, стремясь куда-то, держать их при себе.

– Эта метафора получше, но в ней есть что-то собственническое, эгоистичное, зацикленное на себе, – вздохнул У. – А что ты скажешь о слове «ориентиры». Ведь это то, что помогает определять путь. Жизненный путь, например.

– Да, я слышал уже, что вы склонны к этому понятию, уважаемый У, и мне оно тоже нравится, – согласился ученик. – Давайте говорить об ориентирах. И я позволю себе вернуться к своему вопросу: какие ориентиры должен обрести в жизни человек?

– Теперь меня беспокоит слово «должен», – сказал У. – Непонятно, что оно означает. И не только в этом дело, но и в том, что вопрос относится к человеку вообще. А искать ориентиры приходится каждому самостоятельно – ведь они должны помочь ему в выборе своего пути, а не какого-то универсального, пригодного для всех. Разве не так?

– Но что же, уважаемый У, я и посоветоваться ни с кем не могу?.. С вами, например, – почтительно добавил ученик.

– Почему же, – удивился У. – Советоваться как раз относится к поиску ориентиров. Важно, чтобы своих, а не сразу общечеловеческих.

Просветлённость

– Каждому, кто в духовном поиске, хочется достичь просветления, – начал свой вопрос один из называвших себя его учениками. – А вы, уважаемый У, считаете ли себя просветлённым?

– Нет, конечно, – ответил У, не задумываясь.

– Почему?

– Во-первых, просветлённый человек и так виден, никому в голову не придёт уточнять у него это обстоятельство.

– А во-вторых?

– Во-вторых, он сам никогда не знает об этом. Свет ведь не на него светит и не из него, а насквозь.

Не быть, а становиться

– Я помню ваше правило жизни, уважаемый У, – сказал торжественным тоном один из называвших себя его учениками. – Быть собой как можно лучше.

– Наверное, несколько лет назад запомнил, – догадался У. – Вот это память!..

– Да, лет десять назад, – подтвердил ученик, довольный восхищением учителя.

– Вот только «быть» надо заменить на «становиться», – попросил У. – Именно «становиться» говорит о развитии, необходимом каждому человеку.

– Но я ведь точно запомнил! – запротестовал ученик.

– Слишком точно, – кивнул У. – Сам-то я после этого понял, что «становиться» намного точнее, чем «быть». Так сказать, стал на одно слово получше. вот и тебя зову становиться.

Политика и гражданственность

– Нужно ли участвовать в политической жизни, уважаемый У? – спросил один из называвших себя его учениками. – Или правильнее сохранять аполитичность?

– Может, правильнее для начала поменять точку отсчёта?.. – засомневался У. – Не от политики отсчитывать своё поведение, а от человеческого наполнения жизни.

– Это как? – переспросил ученик.

– Если ты чувствуешь в себе призвание к гражданской, политической деятельности, а я стану склонять тебя к аполитичности, в лад моему собственному мировоззрению, разве был бы в этом большой смысл?

– Ну, я больше к созерцательности склонен, к чтению, – признался ученик. – Но много читал всякого о том, что «гражданином быть обязан»…

– Гражданином по-разному можно быть, – сказал У. – Тот, кто живёт в согласии с призванием, лучше гражданин, чем кто в политику идёт, потому что там большие деньги крутятся.