Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.) - Борис Флоря

Объяснялось это неясным местом обоих вступивших в войну государств в той европейской системе международных отношений, как она сложилась в годы Тридцатилетней войны. Россия на заключительных этапах войны оказалась в стороне от главных европейских конфликтов и не участвовала в оформлении их результатов.

Речь Посполитая была государством традиционно дружественным австрийским Габсбургам, но в Тридцатилетней войне она так и не присоединилась к габсбургскому лагерю, а к середине 40-х гг. наметилось определенное, но не заходящее слишком далеко, ее сближение с главным противником Габсбургов – Францией. Таким образом, оба государства не имели четкой связи с главными силовыми центрами европейской системы международных отношений, война между ними не могла серьезно изменить сложившееся к концу Тридцатилетней войны соотношение сил в Европе. Отсюда вялая реакция европейских держав на происшедшее, что на данном этапе устраивало русское правительство. Следует, однако, учитывать, что в конце 1653 г. – первой половине 1654 г. было во многом неясно, к каким конкретным результатам может привести очередная русско-польская война в Восточной Европе.

В мае 1654 г., когда русские войска уже двигались к границам Речи Посполитой, новые русские гонцы были направлены в Австрию, Бранденбург и Курляндию. Выбор этих государств не был случайным. Австрия была государством, связанным с Речью Посполитой дружественными соглашениями, а курфюрст бранденбургский (как герцог прусский) и герцог курляндский были вассалами Речи Посполитой, обязанными оказывать ей помощь. Неудивительно поэтому, что в грамотах, направленных в эти государства, содержалось требование не оказывать помощи Польско-Литовскому государству. Одновременно гонцам следовало добиваться, чтобы в ответных грамотах царь был назван правителем «Малой России».

Наибольшее значение имела позиция одной из главных европейских держав – Австрии. Советники императора Фердинанда III настойчиво предлагали посредничество на мирных переговорах между Россией и Речью Посполитой. В грамоте, адресованной царю, выражалась готовность направить австрийских послов в Москву, как только будет получено согласие на посредничество. Вместе с тем в ней говорилось, что, если король Ян Казимир обратится с просьбой о помощи, император будет руководствоваться своим расположением к Русскому государству. Хотя эти слова звучали несколько двусмысленно, они все же означали, что Австрия не намерена вмешиваться в конфликт на польско-литовской стороне.

Герцог курляндский Якоб, главной целью которого было спасти свое небольшое княжество от военного разорения, также предлагал свое посредничество и обещал, что никакой помощи Речи Посполитой он оказывать не будет. Гораздо более сдержанным (если не враждебным) было отношение бранденбургского курфюрста Фридриха Вильгельма. Он поставил под сомнение обоснованность решения о войне, пытался запугать русский двор сообщениями о военных приготовлениях Речи Посполитой и помощи ей со стороны крымских татар. Курфюрста (как герцога прусского) вполне устраивал почти номинальный вассалитет по отношению к Речи Посполитой и он вовсе не был заинтересован в переменах, которые привели бы к появлению у его прусских владений более могущественного, а следовательно, и более опасного соседа. Однако и курфюрст обратился к царю с предложением о посредничестве, что означало, что и он не намерен вмешиваться в войну[6]. Таким образом, в разгоравшейся войне Речь Посполитая не могла рассчитывать на помощь даже со стороны своих ленников.

К концу 1654 г., когда дипломатические миссии «второй волны» стали возвращаться в Москву, завершилась первая кампания русско-польской войны. Для выполнения своих далеко идущих планов русская власть мобилизовала большие военные силы. В войне лично принял участие сам царь Алексей Михайлович, выехавший вслед за войском из Москвы. Военные действия развернулись на двух направлениях – на Украине и на белорусских землях Великого княжества Литовского. На Украине, где действовали совместно украинская армия и русские войска во главе с В.Б. Шереметевым, крупные военные столкновения произошли в районе Умани, где украинско-русское войско столкнулось с польской армией, которую поддерживали пришедшие на помощь к Речи Посполитой крымские татары. В четырехдневной битве под Охматовом обе стороны понесли серьезные потери, не добившись победы[7]. Иное положение сложилось на белорусских землях, куда были направлены главные силы русской армии и 20-тыс. казацкий корпус. Главным событием военной кампании стала капитуляция Смоленска 23 сентября 1654 г. В ходе военных действий, развернувшихся летом-осенью 1654 г., русские войска заняли не только Смоленскую землю, утраченную Русским государством в годы Смуты, но и обширные земли в Восточной Белоруссии, были заняты такие города, как Мстиславль, Гомель, Могилев, Полоцк, Витебск. Литовские войска отошли за Березину[8]. Как показывает переписка царя с военачальниками, в царской ставке были более обширные планы. Так, предполагалось, что одна из русских армий во главе с А.Н. Трубецким, заняв Борисов и Минск, будет двигаться к Люблину на соединение с войсками Хмельницкого. Однако и достигнутые результаты были очень значительными. Польско-Литовское государство, ослабленное многолетней борьбой с восставшим казачеством, явно проигрывало войну с новым сильным противником. Неудивительно, что в январе 1655 г. царь, возвращаясь из похода, выражал желание продолжать военные действия[9].

Военные действия должны были начаться в мае 1655 г. На Украине совместно с войсками Хмельницкого должна была действовать армия во главе с В.В. Бутурлиным. На территории Белоруссии должны были действовать одновременно три армии. Южная – во главе с А.Н. Трубецким должна была взять Старый Быхов и далее двигаться по направлению Слуцк-Новогрудок-Брест. Главная армия во главе с Я.К. Черкасским, вместе с которой находился сам царь, должна была идти из Смоленска через Минск и Борисов к самой столице Великого княжества Литовского – Вильно. К Вильно с севера из Великих Лук должна была двинуться и северная армия во главе с В.П. Шереметевым. Соединившись под Вильно, эти войска должны были двигаться далее в направлении Ковно-Гродно-Брест. В конечном пункте этого маршрута, на самой границе с Польшей эти войска, вероятно, должны были встретиться с армией А.Н. Трубецкого. Кроме того, небольшой отряд во главе с А.Л. Ординым-Нащокиным должен был завершить подчинение русской власти «польской Ливонии»[10]. Новая военная кампания, таким образом, должна была привести к занятию русскими войсками едва ли не всего Великого княжества Литовского и тем самым созданное по Люблинской унии 1569 г. Польско-Литовское государство прекратило бы свое существование.

Намеченные планы не во всем удалось реализовать. Армия В.П. Шереметева ни в мае, ни в июне так и не начала поход на Вильно, а армия А.Н. Трубецкого вплоть до конца июля безуспешно осаждала Старый Быхов, но главные силы в июне выступили в поход. 19 июня передовые русские части заняли Борисов и перешли через Березину, 3 июля был занят Минск и здесь стали сосредотачиваться войска для похода на Вильно[11]. Таким образом, на главном стратегическом направлении военные действия развивались успешно. 12 июля в Борисове было объявлено, что царь идет «к Вильно и Оршаве»[12].

К этому времени ситуация резко осложнилась, так как на территории Речи Посполитой появились шведские войска. Благодаря усилиям целого ряда шведских и польских исследователей в настоящее время хорошо выяснено, как и под влиянием каких факторов у шведских правящих кругов сложилось решение начать войну с Речью Посполитой. В отечественной литературе вопрос был обстоятельно рассмотрен Л.В. Заборовским. В последнее время эти свидетельства снова изучил А. Котлярчук, сотрудник Стокгольмского университета.

Успехи, достигнутые русскими войсками в военной кампании 1654 г., вызвали беспокойство в Стокгольме. Дело было не только в том, что шведские политики не были заинтересованы в резком изменении существовавшего в Восточной Европе соотношения сил в пользу России. Для беспокойства были и более конкретные причины. С занятием русскими войсками белорусских земель на Западной Двине русская власть не только ставила под свой контроль территории, с которых в Ригу поступали самые разнообразные товары, но и приобретала выгодные стратегические позиции для наступления на прибалтийские провинции Шведского королевства. Это беспокойство нашло свое выражение уже летом-осенью 1654 г. в военных и дипломатических акциях. Так, в июле-августе 1654 г. шведский король Карл Густав отдал распоряжение о переброске в Ливонию новых военных контингентов и предписал генерал-губернатору прибалтийских провинций Г. Горну расположить их поблизости от границ России[13]. В августе было принято решение об отправке к Алексею Михайловичу асессора Удде Эдла. Миссия носила достаточно стандартный, шаблонный характер. Карл Густав сообщал царю о своем вступлении на шведский трон и о своем намерении отправить в Россию «великого» посла для подтверждения Столбовского мирного договора 1617 г., что было необходимой процедурой после восшествия на престол нового монарха[14]. Путешествие заняло много времени, и лишь 7 января 1655 г. царь, возвратившийся из похода, принял шведского посланца в Вязьме[15]. К этому времени, однако, шведское правительство оказалось вынужденным реагировать на сложившуюся ситуацию и принять меры для защиты своих интересов. 31 октября 1654 г. в Россию с новой грамотой был послан гонец Клаус Портман, догнавший Удде Эдла уже в Вязьме[16].