Кино - Владимир Белобров

хуже, чем ваших собак?! Как вы посмели их обижать в вашей проклятой

Турции?! - Шварценеггер повернулся к своим. - Ребята, слышали ли вы, что

говорят тут эти засранцы?! Отомстим же за русских братьев, которым живется

хуже, чем турецким собакам! Ура! - Царь стащил купца с верблюда и ударил

его лбом в нос.

Завязалась битва. Меншиков сиджел на толстом турке и пытался его задушить.

Шварценеггер, выломав из забора доску, бил ею турок по голове. Все

остальные тоже дрались как могли.

Следующим эпизодом показывали Петра и его мать Наталью Кирилловну.

- Сегодня, мама, - сказал Петр, - мы побили турок за то, что русским в

Турции плохо живется. Когда у меня будет много войска, я построю флот,

чтобы отвезти войско в те страны, где русским живется плохо, и сделаю так,

чтобы русским жилось хорошо.

- Куда именно ты хочешь поехать, сынок, - спросила мама.

- Больше всего я хочу поехать в Швецию и в Грецию.

- Это хорошая идея, но больше всего бойся бояр. Из-за бояр русским людям

плохо жить не только в Европе, но и в России-матушке. Бояре грязные и

кровавые засранцы. Чувствует мое материнское сердце, что они готовят

против тебя какой-нибудь коварный план.

- Хорошо, мама. Клянусь тебе, что я буду внимательно относиться к этим

мужланам. Когда я подрасту, я скручу их в бараний рог, оторву им длинные

бороды и заставлю курить американский табак!

Петр поцеловал маме ручку и пошел есть.

В трапезной сидел Меншиков.

- Мин херц, - Меншиков поклонился, - где ты был? Я тебя заждался. Очень

хочется есть.

- Я имел разговор с моей мамой о серьезных проблемах.

- Какие проблемы, мин херц?

- Нет проблем, - ответил Петр и сел на лавку.

К нему на колени запрыгнула любимая обезьяна Сенька.

- Я очень люблю зверей, - сказал царь. - Для меня они совсем как люди.

Кушай, Сенька, гуся. - Петр вытащил из горшка гусиную ногу и сунул

обезьяне.

Обезьяна схватила ногу и жадно стала от нее откусывать.

- Приятно смотреть, как Сенька ест мясо!

Вдруг обезьяа закатила глаза, выронила кость и сама упала с колен.

Царь Петр заглянул под стол.

- Сенька! Что с тобой происходит?!

Меншиков тоже залез под стол.

- Мин херц, кто-то отравил обезьяну Сеньку. У меня есть идея, что кто-то

хотел отравить тебя Питер, а отравил бедную обезьяну Сеньку.

- Проклятые бояре! - зарыдал Петр. - Я знаю, что это дело их рук!

- Я хочу сказать тебе, гер Питер, что это дело не только их рук, но и рук

твоей старшей сестры царевны Софьи и ее парня князя Васьки Голицина.

- Не может быть! Я не могу поверить! Я знаю, что она не любит меня, но я

не думал, что дело зашло так далеко!

- Я узнал точно, что это дело их рук. Мне сказал об этом князь

Ромодановский, который подсматривал за ними в бане. И это еще не все. Еще

у меня есть мнение, что тот засранец, который выколол мне глаз, не был

сумасшедшим торговцем рыбой - этот сукин-сын тоже человек Софьи и Васьки!

- Мать твою! Я отомщу Софье, Ваське, боярам и всем врагам русского народа

везде!

Царь Петр и Меншиков сидят на берегу Москвы-реки и ловят рыбу.

- Есть у меня, Александр, мысль. Поймать большую щуку, надеть ей на жабры

золотое кольцо и на кольце написать, когда эта щука попалась. Щуку после

этого не варить в рыбном супе и не делать из нее начинку для расстегаев, а

отпустить назад в реку.

- Зачем это вам надо, гер Питер?

- Интересно будет потом ее поймать снова и обнаружить, что это старая

знакомая.

- Да, - согласился Меншиков. - Это было бы интересно... А помните, мин

херц, как я вас здесь спас, когда вы чуть не утонули?

- Да, - сказал Петр, - разве такое забудишь. Я тогда чуть не умер.

Шварценеггер закурил сигару.

- Как все русские люди, - сказал Крамаров, - я верю, что есть такая

золотая рыба, которая может исполнять любые три желания рыболова. Что бы

вы хотели, гер Питер, попросить у этой рыбы, если она попадется к вам на

крючок?

- Я бы хотел, - царь выпустил дым, - надрать задницы боярам, для того

чтобы в России была абсолютная монархия. Это раз. Прорубить окно в Европу.

Это два. А для души я хотел бы полюбить самую прекрасную девушку.

- С моей точки зрения, у вас великолепные желания, - Меншиков поплевал на

червя. - Как все русские я верю, что если поплевать на червя, то на него

клюнет рыба.

- А что хочешь ты, Александр, если поймаешь золотую рыбу?

- Я хочу то же самое.

- Для того, чтобы надрать задницы боярам, нужно иметь то, чего у них нет.

Чего у них нет, Александр?

- У них, по моему, все есть. У них всего очень много.

- Да, - грустно вздохнул царь.

Панорамно показали реку, берега, перелесок. Камера двигалась слева

направо, пока на экране не показалась привязанная к дереву лодка.

- Я понял! - Шварценеггер бросил удочку и вскочил на ноги. - Я знаю! Я

знаю, чего нет у бояр! У бояр нет флота! Мы построим флот и надерем боярам

задницы!

- Ура! - Крамаров тоже вскочил и запрыгал по берегу. - Гениально! Мы

покажем этим засранцам! Мать их!

- Да здравствует абсолютная монархия в России! - Петр и Меншиков ударили

по рукам.

- Да здравствует русский царь! Мы будем самые крутые парни в Европе!

Петр и Меншиков обнялись и упали в реку.

Петр и его друзья сторят на берегу реки потешный флот. Долго и красиво

показывают, как рубанки снимают с дерева стружку, пилы перепиливают

бревна, в боски вколачивают длинные железные гвозди. Над кострами в котлах

кипит смола. Один мужик топором вырубает деревянного медведя с поднятыми

лапами, чтобы укрепить его на носу корабля. Другой мужик сшивает из

красной материи парус. Петр ходит в клетчатой рубахе и всем помогает.

В следующем эпизоде готовые корабли спускают на воду.

Царь Петр с корабля произносит речь:

- Давайте назовем наши первые корабли - дедушками российского флота. Хотя

они еще маленькие, но со временем они будут большими и тогда мы надерем

зады всем засранцам мира! Да здравствует Россия и абсолютная монархия! Да

здравствуют реформы!

- Але, ребята, качай Петра! - закричал Меншиков.

Петра подняли на руки и стали подбрасывать в воздух. На лету царь курил

сигару.

Вечером царь Петр выкатил на берег бочку вина.

- Отмечаем праздник рождения русского флота. Пей, ребята, и веселись!

К ночи все перепились. Петр Первый кинул окурок в трюм, где лежало сено.

Один корабль сгорел.

Меншиков сказал Петру:

- Не расстраивайся, гер Питер, мы построим еще много таких кораблей.

Спать решили на оставшихся кораблях.

Утром на Петра и его сподвижников напали взбунтовавшиеся стрельцы. Но

потешный полк успел отплыть от берега.

Стрельцы на берегу трясли саблями, стреляли из пищалей и пистолей.

- Трусы! - орали они. - Идите сюда, мы вам покажем кузькину мать!

- Что, обосрались?! - орал им Меншиков. - Не на чем плавать?! Пехота

сраная!

По стрельцам пальнули из пушки. Стрельцы отошли на безопасное расстояние и

стали ждать, когда корабли причалят к берегу.

К вечеру стрельцы перепились и уснули мертвецким сном.

Ночью корабли причалили к берегу. Сподвижники Петра перевязали пьяных

стрельцов веревками.

- А теперь, - сказал царь, - бежим к Софье.

У змеи надо вырвать жало.

- Я с тобой, мин херц, - сказал Меншиков.

Царь и Меншиков бесшумно сняли часовых у терема Софьи и проникли к ней в

спальню.

Полуголый Василий Голицын выхватил из-под подушки пистолет, но Петр

подпрыгнул и выбил пистолет ногой, подпрыгнул еще раз и нанес

сокрушительный удар другой ногой Голицину в живот. Голицын отлетел в угол,

ударился головой об шкаф и попытался встать. Но Меншиков подбежал к нему и

ударил сапогом в лицо. Голицын схватил Меншикова за ногу и дернул.

Меншиков упал затылком на пол. Голицын выхватил нож и кинулся на

Меншикова. Меншиков сделал резкий кувырок назад и нож воткнулся в пол.

Петр Первый подбежал и ударил Голицина ногой в челюсть. Голицын тоже

ударил Петра в челюсть. Петр еще раз ударил Голицына в челюсть и в ухо.

Голицын ударил Петра в челюсть в ухо и в живот. Тогда Петр провел серию

ударов по корпусу. Голицын сделал Петру подсечку и попытался напрыгнуть на

него сверху. Петр снизу сильно ударил Голицына по яицам. Голицын согнулся

пополам. Петр схватил Голицина одной рукой за штаны, другой за шиворот и

кинул его на стену, где висели лосиные рога. Голицын наткнулся на рога и

повис, истекая кровью.

Из-под одеяла выскочила царевна Софья, схватила с пола пистолет и с

криками: "Ва-а-ася!" - кинулась на Петра и выстрелила. Пуля просвистела у

царя над ухом, попала в металлический расписной поднос и срикошетила

Голицину в живот. Умирающий князь последний раз дернулся на рогах и затих.