Притчи - Григорий Веский

ему

(Здесь рассужденья ни к чему);

Он ими голод утолил

И об опасности забыл;

Забыл про грозного верблюда,

Про змея также и откуда,

Мышей коварство поджидало…

Меж тем рука плоды срывала.

(Делает небольшую паузу.)

Хранитель я ушедших лет;

На твой вопрос готов ответ.

* * *

Тот жалкий путник – человек!

Его короткий, впрочем, век;

А водоём – надежды свет;

В пустыни путь – как жизни след;

Верблюд – причина глупой скуки,

Он враг души и суть разлуки;

В том змее смерть была сокрыта,

Она никем не позабыта.

А мыши? – не поверишь ты!

В них бесконечность суеты…

Дано названье: день и ночь;

От них бегут порою прочь,

Коль роковые есть просчёты;

Судьбы неведомы полёты!

Душистой ягодой прельщённый,

И впрямь тем вкусом обольщённый,

Забыл про всё на свете он

(Настолько был он увлечён).

* * *

Всё ладно в повести моей?

Карим

Замысловата… много в ней

Сравнений точных да глубоких,

Но я спросил ещё немногих;

Не так уж наша жизнь печальна,

Небезнадёжна, не фатальна

И не мгновением одним,

Живя, судьбу благодарим.

От автора

Карим отшельнику сказал,

На что, последний, промолчал.

Поехал дальше, наугад —

Куда глаза его глядят.

И вот он нищего встречает;

С плеча усталого свисает

Котомка ветхая его;

Он – тень скитанья своего.

При нём и хлеб да соль, вода;

Он знал, наверно, шёл куда.

Глаза как будто не страдали,

Они доверье излучали…

Был без сандалий он, – босой;

К нему вопрос направил свой.

Нищий

Есть повесть, —

От автора

Нищий отвечал.

Карим терпеньем обладал.

Нищий

Так вот, немой сказал слепому:

Арфиста жду с бутылкой рому,

Хочу, чтоб сына веселил;

Ах, вот ещё что упустил:

Пошлю безногого за ним

(Не доверяю я другим);

Арфист упрямиться не стал,

Без рук на арфе заиграл;

Слепой, увидев, восхитился;

Безногий сразу в пляс пустился;

Толпа собралась бедняков,

Зевак, смутьянов, остряков.

Там разговоров не на день;

Легко на правду бросить тень!

Ну как тебе, по нраву повесть?

Карим

Не растерял в дороге совесть,

Твой для насмешек ум. Итак,

Неисправимый ты, чудак!

А говорил весьма занятно.

От автора

И, рассудив, Карим обратно

Собрался в путь, чтобы сказать:

Не стоит истины искать!

Явился он. Эмир спросил:

Эмир

Ты жизни таинства открыл?

Карим

Меня смущают донесенья.

Эмир

Пугают слабых разночтенья!

Карим

Быть может, мне не повезло;

Я испытал в дороге зло

И даже выглядел уныло;

Порой, мне очень трудно было,

Но в том рассказе нет нужды —

Аллах приветствовал труды!

Во мне желанье – угодить;

Тебе с усердием служить

Во исполнении закона;

Не проронил в пути я стона.

Стяжал ты славу и почёт,

Тебя всегда любил народ.

В душе я с верою блаженной,

Глубокой, чистою, священной

Места глухие исходил;

Монетой звонкой не сорил;

Беседы с пользой проходили,

Как жить, меня они учили:

Без ссор, вражды и без наветов;

В избытке слышал я советов.

От автора

Эмир дал руку, промолчав;

Карим с покорностью приняв,

Поцеловал, затем прибавил:

Карим

Тебя в пути, Эмир мой, славил!

Переступая твой порог,

Я понял, что не одинок.

Я с доброй вестью возвратился,

Мой разум всё же прояснился;

Взор устремляя к небосводу,

Я ощутил в себе свободу,

Лишился словно я оков;

Твоих постиг я тайну слов.

Мне удалось раскрыть секрет:

Ты, для меня ярчайший свет!

А жизнь короткая земная —

Забота наша круговая.

От автора

Мудрец умолк. Эмир с волненьем,

По-детски, с чистым откровеньем

Сказал ему:

Эмир

А ты – храбрец!

Мой для тебя открыт дворец;

Доволен я. И посему,

Позволь, как сына обниму!

10.06.95–12.06.95