Солнечная - Юлия Орехова

Полковник взял крыса за шиворот и тыкнул его носом прямо в стеклянный шарик, который все это время самым загадочным образом висел в воздухе в непосредственной близости от спорщиков.

Костик болезненно сморщился, когда ощутил на своем носу прикосновение круглой стенки. «Стекло», вопреки всем законам физики, задрожало и немедленно расступилось.

На мгновение он почувствовал, как его морду обволокла теплая, вязкая субстанция. («Ох уж эти перемещения в пространстве!») Так, так, так, голова уже на месте, передние лапки, теперь задние, хвостик пошел… Уффф. Вроде бы все. Неприятное ощущение. Ну что ж, не в первый раз…

Сначала в глазах крыса потемнело, но потом он стал различать очертания достаточно просторной кухни со стенами, выкрашенными в оранжевый цвет. Ну, что там у нас? Холодильник, диванчик, полочки, шкафчики. На столе компьютер, рядом – пепельница с оставленной в ней непотушенной сигаретой и полупустая чашка остывшего кофе. За столом сидит молодая женщина с длинными рыжими волосами и ровной детской челкой. Из одежды на ней – одна фланелевая рубашка. Пишет чего-то… «Ну, здравствуй, Оленька, давно не виделись,» – Костик, чуть не проговорил это вслух, но вовремя спохватился – все равно не услышит. «Что ж ты, милая, куришь, на третьем-то месяце? Эх, надо было тебя до кучи еще и от вредных привычек закодировать… Ну, да ладно, в другой раз…».

Та, которую крыс назвал Оленькой, на секунду замерла, как бы прочувствовав на кухне чье-то присутствие. Не заметив ничего подозрительного, она отхлебнула кофе, затянулась и снова стала тарабанить по клавиатуре.

– А ну-ка, что мы там пишем… – невидимый Костик устроился у нее за спиной и быстро пробежал глазами, уже написанный текст. Каким-то образом он умудрился проделать эту операцию в считанные секунды…

Часть 1. Крыса

1

«А ведь потом скажут, что в течение десяти дней в Ленинграде стояла прекрасная солнечная погода», – задумчиво проговорил старенький профессор, потирая закоченевшие руки.

В аудитории, где принимался экзамен по истории журналистики стоял такой дубак, что никому даже в голову не приходило снять верхнюю одежду. А за окном действительно светило яркое зимнее солнце.

Как там у Пушкина? День чудесный… Ну-ну. Может быть при наличии собольей шубы, меховой шапки и других барских причиндалов, оно и впрямь ничего. А ты походи в осенних ботиночках и искусственной дубленке в -30. Посмотрим, как запоешь.

Нет, это действительно невыносимо. И дома ведь не топят, собаки. Ладно еще, что спать приходится в свитере, шерстяных носках и колготках. К этому, в конце концов, можно и привыкнуть. Но когда ты покупаешь банку кабачковой икры (причем, заметьте: в магазине, а не с какого-то лотка под открытым небом!), приносишь ее домой и при вскрытии обнаруживаешь, что все содержимое просто-напросто превратилось в кусок льда… Извините. Тут хочешь – не хочешь, взвоешь.

Интересно, как это на севере люди выживают? И еще как-то размножаться умудряются… По мне, так даже если вдруг любовь, большая и чистая. Как представишь, что в такую холодрыгу, да еще и раздеваться… Брр-рр. Причем, сначала надо жилеточку скинуть, потом кофту шерстяную расстегнуть… Водолазка, футболка, лифчик. А снизу под джинсами – драные колготки (которые под штаны не жалко таскать) и две пары носков… Настрой прошел, желания как не бывало. «Да пошел ты со своим членом…». Вывод: суровой зимой проще ограничиться платоническими проявлениями чувств. Во всяком случае, до первой оттепели.

Вот она, разгадка неприступных северных женщин. А вы говорите темперамент, воспитание…

– Славина Ольга….ммм… Владимирована. Вы написали очень хорошее эссе. Эмоциональная работа, – улыбнулся профессор. – Только почему вы выбрали для разбора критические статьи Герцена? Тем более, что, как я понимаю, от его творчества вы не в восторге…

– Ну да. Не в восторге. Просто так я бы его в жизни в руки не взяла. А тут, вроде, как для дела.

– Понятно… Поздравляю вас с первой пятеркой.

– Спасибо…

Ну вот, не зря, получается, в Питер приехала…

– Олька, подожди нас в курилке! Отметим первый экзамен.

Это уже Леха Замороков шепчет.

И вот стою я, значит, в одиночестве, курю и размышляю. Зовут меня, как вы уже, наверное, поняли, Оля. Приехала я сюда около года назад из Калининграда. Всем говорю, что учиться, но вообще-то планирую остаться навсегда. Что вам еще про себя сказать? Согласно моему резюме, «временно не работаю», зато студентка не какой-нибудь там шарашки, а СПбГУ. Получаю вместе со всеми второе высшее по специальности «журналистика». Мне 26 лет. Разведена, детей не имею. Думаю, хватит для начала.

Господи, скорей бы уж этот экзамен закончился. Если через пять минут никто не подтянется – ухожу домой безо всяких отмечаний.

Ну, наконец-то, идут…

Два Леши, Лера и я стояли в курилке на пятом этаже и возбужденно делились впечатлениями от только что прошедшего экзамена.

Двадцатидвухлетнее существо двухметрового роста с крашеными волосами и пирсингом, украшавшим каждые десять сантиметров его луноликого лица – Алексей Вернарский («Друзья зовут меня Каспер, как доброе приведение из мультика», – деловито представился он при первом знакомстве) – недовольно выпускало кольца дыма и жаловалось:

– Нет, это как раз тот самый случай, когда писать нужно было так, как надо, а не то, что ты думаешь. Конечно, ему не понравилась моя работа. У меня же там никаких шаблонов. Исключительно личные размышления.

– А я говорю, что он классный дядька, – задумчиво проговорил его тезка Леша Замороков (поэт, между прочим). – Во всяком случае, я тоже сам писал, а он мне отлично поставил. Зря ты так…

– Кофе-то пить пойдем? – невозмутимо перебила Лех флегматичная Лера. – Или я подружке позвоню.

2

В небольшом уютном баре без названия, который находился тут же на 1-ой линии Васильевского Острова, царил вечный полумрак, что располагало к общению на высокие или, наоборот, сугубо интимные темы. К студентам, которые составляли большую часть клиентуры, здесь давно привыкли, и официанты совершенно нормально относилась к тому, что молодые люди несколько часов кряду занимают столик, заказав пару чашек чаю на шестерых. Ну да. В конце концов, не хлебом единым. Тем более, что день на день не приходится. Иной раз тот же контингент мог оттянуться и по-дорогому. С горячим, салатиками и прочими съедобно-питейными атрибутами, составляющими, если верить университетскому социологу, полноценную трапезу представителя среднего класса. Вот и сейчас…

То есть, сначала мы с Леркой взяли себе по двойному эспрессо, а Леша-поэт отрешенно хлебал чай с лимоном. Зато толстый Каспер был настроен решительно. Объявив всем, что не ел и не спал трое суток (писал свое гениальное эссе), он заказал себе миску какой-то овощной бурды и гору жареного мяса с картошкой. Видимо, был как раз тот редкий день, когда Вернарский чувствовал потребность в общении. Чаще всего он ограничивался тем, что покупал себе минералку и минут через пятнадцать, высказав пожелание, что «на эти выходные надо будет обязательно собраться», первым подрывался с места, и исчезал в неизвестном направлении. На этот раз Лешу словно подменили.

– Оля, Лера, ну что вы как не родные, – наигранно ныло «доброе приведение». Ну, давайте я вам пива закажу. Или вина, например… Я сегодня, между прочим, при деньгах, так что угощаю.

– Ты же не пьешь?

(Леша действительно не пил, предпочитая алкоголю легкие наркотики).

– Причем тут я. Вы-то пьете. Ну что, Оля?

– Ну, хорошо, давай вина, что ли.

Начали, как водится, с вина и обсуждения русской литературы. Каспер нещадно клеймил Пелевина, а Лера скучным голосом рассказывала о какой-то «страшной книжке», которую она недавно прочла. «Неприятная книженция, когда читаешь, такое ощущение, что даже страницы у нее какие-то липкие. Хотя что-то в этом есть. Во всяком случае, пока не дошла до конца, не успокоилась». Походя, проехались по Воннегуту, потом попытались выяснить преимущество православной церкви над католической. И так далее, и тому подобное.

Через час глобальные темы начали приедаться. Леша-поэт с блаженной улыбкой разливал по бокалам остатки второй бутылки и пытал Леру на предмет ее неразделенной любви. Каспер, тихим сапом заказал графин водки…

Короче, обычные такие посиделки. Очень даже в духе нашей группы.

3

Сначала его никто не заметил. Ну, сидит себе какой-то мужик за соседним столиком. Ну, в шляпе. Кофе пьет. Курит. «Коммерсант» читает… Ну и что с того… Мало ли околачивается по разным барам всевозможных курящих субъектов в шляпах да с газетками? Тем более, что по началу-то сидел мужчина скромно, в чужие разговоры не встревал, внимание к себе не привлекал. Впрочем, нет. Была в незнакомце одна особенность. Точнее не в нем, а на нем. На плече у этого типа сидела крыса. Живая. Пятнистая и вполне упитанная. С черными бусинками глаз и вызывающе голым хвостом. Крыса, надо отдать ей должное, вела себя вполне прилично…