Бунтарь Иисус : Жизнь и миссия в контексте двух эпох - Маркус Борг

Я пел эти гимны и верил в их содержание. В детстве мне казалось, что история Иисуса — самая важная в мире. Я так думаю и сегодня. Однако, став взрослым, я понял еще одну вещь: не менее важно и то, как мы говорим о нем. Можно излагать его историю по-разному, и как мы это делаем — крайне важно.

Нет никакого сомнения в том, что образ Иисуса чрезвычайно важен для христиан. Его первые последователи, создавшие Новый Завет, давали Иисусу самые возвышенные имена: он есть Сын Божий, Мессия, Господь, Слово, ставшее плотью, Свет миру, Агнец Божий, Хлеб жизни, Живая вода, Путь, Истина и Жизнь, Великий Первосвященник и Жертва, Сын Человеческий, который снова придет, чтобы собрать своих избранных и судить мир. В IV веке появился Никейский Символ веры, в котором об Иисусе сказано так:

И во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, Отцу единосущного, чрез Которого все произошло.

Если говорить языком тринитарного богословия IV–V веков, Иисус есть второе лицо Троицы и един со Отцем.

Таким образом, в жизни христиан Иисус занимает центральное место. Для христиан Иисус — самое полное откровение Бога. Если осознать смысл этого утверждения, можно сказать так: Иисус открывает нам, показывает нам Бога в жизни человека и одновременно — какова жизнь человека, наполненного Богом. Это определяет весь смысл христианской жизни. В Иисусе христиане видят самое полное откровение о Боге и жизни с Богом, подобно тому, как иудеи находят подобное откровение о Боге в Торе, а мусульмане — в Коране.

Для христиан же величайшее откровение о Боге есть личность. Как Сын Божий Иисус открывает Бога как Слово, ставшее плотью, он воплощает в себе Бога, которого можно увидеть в жизни человека, как Свет миру он проливает свет на природу и волю Бога и освещает нам путь к жизни.

Разумеется, христианин также считает Библию откровением Бога и даже называет ее «Словом Божьим». Тем не менее ортодоксальное христианское богословие с самых древних времен утверждало, что самое полное откровение о Боге есть Иисус. Библия — это Слово, ставшее словами, Божье откровение на языке человека; Иисус есть Слово, ставшее плотью, откровением о Боге в жизни человека. Поэтому Иисус несет в себе более значимое откровение, чем Библия.

Важно отметить, что Иисус не откровение «всего» Бога, но откровение того Бога, которого можно увидеть в жизни человека. Некоторые традиционные свойства или качества Бога нельзя увидеть в человеческой жизни. Невероятно проявление вездесущности Бога — человек не может присутствовать везде; бесконечности Бога — человек по определению ограничен. Это же можно сказать и о всемогуществе Бога: человек не может быть всемогущим, оставаясь человеком. Или о всеведении: как можно говорить, что человек (Иисус, в частности) обладает всеведением? Означает ли это, что он «знает все» — скажем, знает теорию относительности или название любого населенного пункта?

Многие свойства Бога невозможны в человеческой жизни. Однако — и это самое главное — тут можно увидеть характер и желания Бога. Под «характером Бога» я понимаю то, с кем или с чем можно сравнить Бога. Под «желаниями Бога» я понимаю то, «чего Бог хочет», о чем Бог заботится, в чем желает принять участие. Первое часто называют природой Бога, второе — волей Бога. Именно это открывает Иисус — характер и желания, природу и волю Бога.

Вот почему то, как христиане говорят об Иисусе, оказывает влияние на наше представление о Боге и христианской жизни. Сегодня жизнь Иисуса представляют по-разному, можно выделить несколько подходов. И сторонники каждого подхода по-своему описывают характер и желания Бога, а потому делают неоднозначные выводы о том, что такое подлинная христианская жизнь. Разные версии вступают между собой в конфликты — и религиозные, и политические.

Погибший Спасителе: Иисус умер за грехи наши

Первый подход: в рассказе об Иисусе делают акцент на его крестной смерти. Яркий, жестокий пример этого мы видели в фильме Гибсона «Страсти Христовы». Нам показывают последние восемнадцать часов жизни Иисуса: от его ареста в четверг вечером до смерти на кресте в Страстную пятницу. Фильм начинается с цитаты из ветхозаветного пророка Исайи:

Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; ранами Его мы исцелились (Ис 53:5).

Эти слова задают тон всему фильму, они передают одну очевидную мысль: целью жизни Иисуса была смерть за грехи мира.

Такая версия рассказа об Иисусе всем хорошо знакома. Большинство христиан: католики, евангелические христиане, члены больших протестантских церквей и пятидесятники воспитаны на такой версии. Для многих людей — будь то христиане или нет — смысл жизни Иисуса выражает одна фраза: «Он умер за наши грехи».

Как любая версия рассказа об Иисусе, эта особым образом определяет представления о Боге и христианской жизни. Если Иисус есть жертва, благодаря которой стало возможным прощение, значит, Бог прежде всего законодатель и судья, а люди нарушили его повеления. Все мы — грешники. Тем не менее Бог нас любит. Но Бог не хочет или не может простить нас, пока его гнев не получит должного удовлетворения. Вот почему Иисус должен был умереть. Безгрешный человек «без пятна и порока», он стал жертвой, которая искупила все грехи мира и сделала прощение возможным.

Если Иисус прежде всего есть жертва за грехи, центром христианской жизни становятся понятия «грех», «вина» и «прощение». Хотя такой рассказ об Иисусе чаще всего параллельно призывает нас следовать его учению и хранить верность Библии, тут также постоянно говорится о том, что мы не можем этого делать и поэтому нуждаемся главным образом в прощении. Только через прощение мы можем оправдаться перед Богом. Такое представление об Иисусе широко распространено, и в богослужение различных церквей обычно входит исповедание грехов, за которым следует весть о прощении. Это касается и Евхаристии (ее могут называть мессой, Вечерей Господней или святым причастием): тут центральное место занимают такие понятия, как грех, жертва и прощение.

Иисус как Бог в образе человека

Есть другой подход: об Иисусе рассказывают как о Боге в образе человека. Данный подход нередко сочетается с предыдущим, хотя акценты тут расставлены иначе: подчеркивается божественная сущность Иисуса, который — в отличие от всех нас — даже на протяжении своей земной жизни обладал Божественной силой и божественным знанием. Хотя он выглядел подобно каждому из нас, воистину был Богом в образе человека (и в этом смысле радикально отличался от каждого из нас). Эти представления нам настолько знакомы, что многие люди признают именно этот подход ортодоксальным христианским богословием. Христиане, считающие себя ортодоксальными, не раз задавали нам вопрос: «Верите ли вы, что Иисус был Богом?»

Однако такое представление на самом деле равнозначно одной из самых первых христианских ересей под названием «докетизм», наименование которой происходит от греческого слова «казаться» или «являться». По виду Иисус казался человеком, но на самом деле таковым не был — он был Богом. Большинство христиан отвергнут обвинение в докетизме, если услышат это слово. Но христиане часто приписывают Иисусу Божественное знание — вот почему он может говорить от имени Бога и предсказывать будущее — и Божественную силу — вот почему он мог ходить по воде, исцелять больных, превращать воду в вино, воскрешать умерших и тому подобное.

Такой образ земного Иисуса как божества, обладающего сверхчеловеческими способностями, эксцентрично (и я думаю, без желания поиздеваться) представлен в трудах современного христианского писателя Роберта Кэпона, который писал: «Подлинная парадигма представления обычного американца об Иисусе — это Супермен». Далее он цитирует известные слова, которыми начинался каждый выпуск сериала Superman как в радио-, так и в телеверсии:

Он движется быстрее пули, он сильнее локомотива и способен перепрыгнуть через многоэтажку за одно мгновение. Это Супермен! Удивительный гость с иной планеты, пришедший на землю и обладающий такими силами и способностями, которые намного превышают способности обычных смертных. Он окутан презрением, подобно Кларку Кенту — скромному репортеру столичной газеты, — и постоянно сражается за истину, справедливость и американский образ жизни.

Кэпон продолжает:

Если не таковы популярные взгляды на Христа, я готов съесть мою шляпу. Иисус — кроткий, смиренный и скромный, но в то же время обладающий тайной, поскольку он невообразимо превосходит любого человека — ходит туда-сюда на протяжении тридцати трех лет, почти умирает на криптонитовом{1} кресте, но в последнюю минуту врывается в телефонную кабинку пустой гробницы, переодевается в пасхальную одежду и в один миг снова возвращается на планету под названием небеса. Так он покоряет всех — включая (чтобы вы должным образом усвоили урок) детишек: его невозможно сравнить с Лоис Лейн.{2}[4]