Чужие грехи - Валерий Георгиевич Шарапов

минуту это не было подспорьем. Пистолет, направленный в грудь, преступник проигнорировал, бросился в дальнюю комнату, кажется, распахнул балконную дверь.

– Взять его!

Пробегая мимо супружеской спальни, обитой выцветшими обоями, Алексей не удержался, заглянул внутрь. И стал, оторопевший, волосы зашевелились. Вся комната была забрызгана кровью. Кровь была везде – на стенах, на потолке, на выцветшем коврике под кроватью. В углу под батареей сидела маленькая девочка с забавными косичками, прижимала к глазам ладошки, чтобы не видеть этот ужас. Взбесившийся Визгун ее не тронул!

Машинально отложилось в голове: сегодня 1 июня, Международный день защиты детей. В луже крови лежала женщина в домашнем халате, судорожно подрагивала, блуждали глаза. «Добрый» муж отсек ей руку выше запястья! Топорик, выкованный из цельного куска металла, валялся рядом с отрубленной конечностью. Над второй рукой он тоже потрудился, но не довел дело до конца. Рука держалась на сухожилиях и лоскутах кожи. Вот тебе и хваленый быт в дружной ячейке общества… Нехарактерное явление для советской страны! Так, кое-где, в качестве исключения из правил… Кровь вытекала из отсеченных конечностей, расползалась по коврику, по крашеным половицам. Предательская тошнота уже подступила, Алексей попятился в коридор.

– Носков, срочно «скорую»! – взревел он. Где этот чертов участковый? Застенчиво мнется на пороге? – И наложить жгуты потерпевшей!

Капитан бросился в дальнюю комнату. Какие же демоны таятся в глубинах человеческой души! Дура набитая эта баба – разводиться надо было, а не гулять на стороне!

Участковый Носков, похоже, добрался до пострадавшей – парня вырвало.

– Алексей Егорович, он с балкона сиганул! – с какой-то обидой выкрикнул Островой.

Ну что за народ – ни на минуту нельзя одних оставить! В дальней комнате стоял черно-белый телевизор «Сигнал», стенка средней паршивости местной мебельной фабрики. До зала семейные страсти не докатились, ограничились спальней, возможно, кухней. Капитан выскочил на балкон, где уже находились оперативники. Визгун оказался ловким, несмотря на габариты, прыгнул не на землю (к сожалению), а по диагонали вниз – на балкон квартиры в соседнем подъезде. Под гул собравшейся во дворе толпы переваливался через перила. Балкон был пустой, места хватало. Визгун обернулся, показал прокуренные зубы. Разум в голову, похоже, не возвращался.

– Визгун, стой, стрелять будем! – выкрикнул Островой. – Не отягощай, ты уже достаточно накуролесил!

– Леха, разреши шмальнуть? – взмолился Шабанов. – Он же не мишень, а загляденье! Ну давай, не насмерть – в ногу…

Милиционеры, стоящие внизу, сообразили – действительно, сколько можно изображать зрителей? Двое бросились в подъезд.

Разин на глазок оценил расстояние – не понравилось. Преступник был на кураже, об опасности не думал.

– Отставить! Упырь не вооружен, замаемся потом отписываться. Так возьмем.

Визгун тряхнул балконную дверь, выломал шпингалет и вторгся в квартиру. Донесся женский вопль. И там баба! Картинку можно представить – чудище с воспаленными глазами, в трусах и тельняшке! Все это смахивало на преступное бездействие.

Алексей бросился с балкона:

– За мной!

В спальне над пострадавшей возился участковый – давился рвотой, но что-то делал. «Скорая» еще не приехала – она не реактивная.

Алексей скатился по ступеням, отбросил подъездную дверь – лязгнула пружина. Шабанов наступал на пятки, перехватил ее, иначе огреб бы по лбу. Алексей влетел в соседний подъезд, запрыгал через ступени. На площадке третьего этажа мялись милиционеры. За дверью снова голосила женщина. Дежавю какое-то…

– Мужики, выносите дверь – под мою ответственность. Считайте это приказом…

Вынесли исправно – в две ноги. Дверь легла, оторвавшись от петель. По ней ворвались в квартиру. Данное жилище было просторнее предыдущего и обставлено лучше: цветной телевизор в гостиной – львовский «Кварц»; стенка – вроде даже импортная, пол устилал ворсистый ковер ручной работы.

В квартире до появления Визгуна находилась только квартиросъемщица. Смертельно испуганная, она заперлась в ванной, подавала оттуда сигналы бедствия. Возможно, преступник планировал взять ее в заложницы, чтобы вырваться. Куда он, интересно, собрался в одних трусах?

Отчаянный вопль огласил прихожую. Визгун двинулся в рукопашную, мелькнул здоровенный кулак. Капитан Разин оказался на острие атаки, ударил плечом в корпус, как обучали на занятиях по рукопашному бою, погрузил свой кулак в рыхлый живот. Развивая успех, вывернул руку – преступник взвыл от боли, скорчился. Подбежавший сержант ударил ногой в живот, дал по загривку сцепленными в замок кулаками. Не удержался и Шабанов – пнул подонка по ноге, потом еще раз – и совершенно не хотелось его останавливать.

– Эй, гражданка, выходите! – Островой ударил по двери в ванную комнату. – Это милиция, опасность миновала!

Но гражданка не спешила выходить, хотя и притихла. Во дворе послышалась сирена – прибыла «скорая».

Милиционеры вытащили сникшего Визгуна во двор. Руки преступника сковали наручниками. Водитель милицейской машины распахнул зарешеченный отсек. Визгун тяжело дышал, был бледен как смерть.

– Ну, ты дебил, – покачал головой Шабанов. – Кукушка полетела, приятель? Хоть сейчас соображаешь, что натворил?

Визгуна стали загружать в машину – он начал упираться, хрипел, чтобы его отвели к его Наденьке, он должен быть рядом. Он ни в чем не виноват, потому что не помнит, что делал! Он законопослушный член общества! На этих словах Шабанов отвесил ему оплеуху, схватил за шиворот и затолкал в машину. Брезгливо вытер руки о штаны, проворчал:

– Вот же мразь. Уже не выйдет, пусть даже не надеется…

Задержанный выл как волк на луну, просил проявить снисхождение, дать возможность вернуться к семье. Твердил без умолка: «Наденька моя, Варюша моя…» – и от этого становилось тошно до предела.

Машина ушла, Алексей облегченно вздохнул. Медики вынесли из квартиры на носилках пострадавшую, погрузили в салон. С головой не укрыли, значит, жива. Водитель включил сирену, и «скорая» подалась со двора.

Часы показывали начало седьмого. Вечер по-прежнему был тихим и томным. Под кустами шушукались жильцы – тема для обсуждения была значительной. Прибыла старая, но хорошо сохранившаяся «Волга ГАЗ-21», вышли двое представительных мужчин с чемоданчиками.

– Мое почтение неутомимым труженикам, – приветствовал оперов старший эксперт-криминалист Борис Давыдович Колкер – мужчина полностью седой и без двух минут пенсионер. – И что вы на сей раз натворили, молодые люди?

– Мы натворили? – на всякий случай уточнил Островой.

– А я что сказал? – эксперт простодушно хохотнул. – Ведите, друзья мои, говорите и показывайте…

Освободились лишь к семи вечера, устали как собаки, настроение было траурное. Криминалисты сжалились – ладно, ступайте, закончим без вас. Соседка снизу забрала девочку, пообещав связаться утром с социальными работниками. Малышка шмыгала носом, утирала глаза кулачками. Прибыл слесарь из ЖЭУ (пока еще трезвый), угрюмо уставился на выломанную дверь 25-й квартиры. В ней зияла дыра размером с Ленинский район. Потом исследовал вторую дверь, в