Другая материя - Горбунова Алла

На крыше

Однажды меня пытался изнасиловать уличный художник. Такое и раньше со мной случалось, но разве же к этому привыкнешь. Мне было семнадцать, и я была, как некоторые говорят в таких случаях, «сама виновата». В то время я много тусовалась на улице: в районе Гостиного двора – в подземном переходе, «Трубе», – и на Малой Садовой. И я заприметила одного художника, который обыкновенно стоял вместе с другими своими коллегами у Катькиного садика. Издалека он казался мне очень красивым, его образ привлекал меня, и я решилась к нему подойти и завязать разговор. Немного поговорив, мы пошли с ним пить пиво на крышу – он сам предложил. Правда, меня смутило, что вблизи он оказался совсем не так прекрасен, как издалека. Во-первых, он был старше, чем я думала, во-вторых, вид имел изрядно потрёпанный и потасканный, и от него таращило алкоголем. Тем не менее мы полезли с ним на крышу дома рядом с Казанским собором. С крыши был замечательный вид на сам Казанский собор и окрестные крыши. Наша же крыша была покатая, резко уходила вниз, и мы расположились на самом краю и принялись бухать. А надо сказать, что я боюсь высоты, и сидеть с пьяным незнакомым художником на краю крыши мне с самого начала было как-то не очень. Особенно же не очень мне стало, когда он принялся расстёгивать мне блузку и полез на меня. Я сказала ему, что не хочу, но он не воспринимал ничего вокруг и продолжал пытаться заняться со мной сексом. Я отбивалась, он угрожал сбросить меня с крыши. Начались какие-то долгие, мучительные диалоги, сопровождавшие всю эту возню, в ходе которых я пыталась объяснить ему, почему он не должен этого делать, но мне было его никак не переубедить – он не воспринимал никакие мои аргументы и продолжал пытаться меня трахнуть. В какой-то момент, когда он уже совсем был близок к своей цели, я завизжала, что мне плохо и что меня сейчас вырвет, уговорила его меня отпустить на минутку сходить на чердак под предлогом того, что я напилась и сейчас буду блевать. На чердаке я нашла выход на лестницу, сбежала с крыши и помчалась домой. До этого случая я часто бывала на крышах и любила это времяпрепровождение, но после – так ни разу и не смогла заставить себя подняться на крышу.

Сифилитик и анархист

В моём детстве наш дом периодически посещали всякие странные личности, которых приводил мой дядя. Так, один раз к нам приходил юноша, больной сифилисом, и после этого стирали гостевое полотенце и делали уборку. Когда этот юноша был у нас в гостях, мне запретили выглядывать из комнаты, чтобы с ним не столкнуться, но я всё равно выглядывала, потому что хотела посмотреть, провалился ли у него нос. Нос был на месте. В другой раз у нас жил анархист из Германии. Это был очень красивый молодой человек романтической наружности, и я с интересом рассматривала его, когда встречалась с ним в коридоре.

В семнадцать лет я пошла на ноябрьскую демонстрацию, и как-то так получилось, что мне в руки сунули чёрное знамя анархии, и я какое-то время шла с ним во главе колонны. И вообще идеи анархизма оказались мне интересны и симпатичны. А вот с сифилисом больше сталкиваться не приходилось.

По телефону

В своё время мы обзвонили с Юлькой полгорода по поводу унитазов. Мы звонили наугад и спрашивали: «Вам унитаз нужен?» – «Не нужен!» – обычно злобно отвечали на том конце провода. «Сейчас приедем и заберём!» – говорили мы с Юлькой и ржали как лошади. Но в то время уже стали появляться определи- тели номера, и один раз нам перезвонили через пять минут и спросили: «Ну и чего не забираете?»

Ещё мы регулярно звонили Вове и Мише. Это были два парня с Юлькиной дачи в Мшинском, братья. Вова – старший, а Миша – младший. Мы звонили им и вульгарно-томными, нарочито низкими голосами спрашивали: «Ну, как дела?» – как будто мы с ними были старинными приятелями. Они не знали, кто им звонит, но узнавали нас по голосам и говорили: «А, овцы, это опять вы!» или «Овца, привет, что-то ты давно не звонила». Так продолжался наш роман по телефону, наверное, год. Было интересно, а с нынешними кавалерами и поговорить не о чем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дурные привычки

В двенадцать лет я решила стать алкоголиком. Я начала втайне от родителей покупать на свои карманные деньги в аптеке настойку овса и пить её. Как-то ночью мамы не было дома, и я села за её секретер, достала настойку овса, открыла свою тетрадь и принялась писать стихи. Я напилась пьяная и заснула, уронив голову на свои черновики. По моему мнению, все настоящие поэты так делали: напивались и писали стихи, а потом отрубались, уронив голову в рукописи. На следующее утро у меня болела голова, а стихи, написанные ночью, показались мне не слишком удачными.

Кроме того, однажды я решила попробовать дышать клеем. Я взяла тюбик клея и полиэтиленовый пакет, залезла с ними под одеяло, но, к сожалению, слишком сильно нажала на тюбик, и весь клей выдавился мне на чёлку. Пришлось выстригать, притом для этого надо было незамеченной для всех пробраться ночью с ножницами в ванную. Лишние вопросы мне явно были не нужны. Но всё удалось, а я потом лежала в кровати и думала: получилось у меня хоть что-нибудь надышать или нет? Внимательно смотрела на цветы на шторах, и они немного пульсировали.

За молоком

Больше всего я люблю раннее утро и щебет птиц. И дорогу по сельскому шоссе к молочной бочке. И звук, с которым наливают молоко в бидоны. А потом несёшь бидон домой по пустому шоссе, и такая лёгкость в теле, что хочется бежать вприпрыжку, но боишься расплескать.

Цыгане

Однажды мы с моим приятелем Митей поехали в табор к цыганам в Пери. Митя очень увлекался цыганами и писал про них роман, а меня он просто взял с собой, чтобы я посмотрела, как живут цыгане. Митя предупредил меня, что надо сделать вид, будто я хочу, чтобы мне погадали, иначе для цыган будет непонятно, зачем я приехала. Я согласилась. Мы пришли в богатый каменный дом в цыганском посёлке. Там было много детей, был включён телевизор. Нас посадили за стол, угощали. Специально для нас показали на видеокассете запись цыганской свадьбы. Потом пожилая цыганка отвела меня в другую комнату и стала мне гадать на маленьком зеркальце. Помню, что она сказала мне: «ты полдоли сирота» и «ты простая, ты не хитрая». Я заплатила ей за это триста рублей.

В другой раз (задолго до этой поездки в табор) я подралась с цыганами. Это было в Одессе. Мы с мамой сидели в привокзальном кафе с прозрачными стенами, и я увидела, что на улице цыганки обступили какого-то мужчину и вырывают у него из рук сумку. Я выскочила и кинулась на них, отбивая мужчину. Тем самым я привлекла внимание, на нас стали смотреть, подбежали другие люди, и цыганки не смогли отобрать у мужчины сумку. Мама наблюдала эту сцену из кафе и была в шоке.

Несостоявшееся хулиганство

Как-то раз мы с приятелем Митей пошли пьяные гулять по городу. Мы гуляли где-то между площадью Восстания и Чернышевской, и Митя сказал, что здесь недалеко живёт поэт Александр Кушнер, и он недавно был у него в гостях и брал интервью (Митя работал журналистом). На пьяную голову, мы решили найти дом Кушнера, позвонить в домофон и дурными голосами заорать: «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Но, к счастью, дом Кушнера нам найти не удалось, а то бы могло произойти непоправимое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Встреча однокурсников

У дедушки было много друзей, он хранил дружбу и со школьными, и со студенческими друзьями. Он рассказывал мне про их шалости в студенческом общежитии: например, как они выпускали газы и подносили при этом зажжённую спичку к заднице, а одному парню на Пасху покрасили яйца. Каждый год дедушка ездил в Политех на встречу бывших однокурсников. Но, по мере старения дедушки, однокурсников оставалось всё меньше. В последнее дедушкино лето, когда он уже тяжело болел и все понимали, что времени осталось мало, он тоже поехал на встречу однокурсников. Ему нелегко было ходить, но он сам добрался с дачи до Политеха, а потом обратно. Вернувшись на дачу, он рассказал, что на встрече однокурсников с ним произошёл конфуз. Дело в том, что из-за болезни у дедушки вырос очень большой живот, и штаны плохо держались, поэтому он носил для них специальные лямки. И вот там, на встрече однокурсников, в какой-то момент, когда он стоял спиной к дамам, эти лямки отстегнулись, и с него упали штаны. Мне было совсем не весело это услышать, но я не подала виду, и мы вместе с дедушкой посмеялись над этой историей. Следующая встреча однокурсников проходила уже без него.