Женщина с Мальты (сборник) - Эдвард Эронс

— Нет ли каких сведений о грузовике, который они украли с фермы?

— Пока ничего. Вполне возможно, они скрываются в каком-нибудь сарае. Если же они вздумают передвигаться, то обязательно оставят следы на снегу. Два наших взвода уже действуют на северном направлении. Полиция штата досматривает машины на дорогах в этой зоне. Я уверен, мы их обязательно найдем.

— А что еще передали из Вашингтона помимо того, что мне позволили понянчиться с этим делом? — спросил Брейган.

— Они пока заходят с другой стороны — проверяют своих людей, которые отбирали венгров, прибывших с последней группой. Ясно, что все это началось не здесь, а именно там. Я получил этих людей после проверки на политическую благонадежность с двойным контролем!

— Никто вас в этом и не обвиняет, — ответил ему Брейган. — Но вы проявили непростительную неосторожность, позволив Корвуту первым увидеть приближение ваших жандармов.

— Мы полагали, что он еще спит. И не забывайте, в тот момент лично я не был со своими людьми. Дело в том, что я еще был…

— Ну и прекрасно! — отрезал Брейган. Ему совсем не хотелось выслушивать оправдания Моршама. Дело было уже испорчено. — Теперь нам не остается ничего другого, как вытянуть закинутую сеть и посмотреть, что же в нее поймал ось.

— Кто же этот Бела Корвут? — спросил его Моршам. На ветру, вырывающемуся из-за угла здания, его красное лицо приобрело даже лиловый оттенок. Тусклые глаза полковника постоянно наполнялись слезами, а в носу хлюпало. В своем легоньком пальто Брейган тоже дрожал всем телом. — Есть что-нибудь интересное об этом человеке? Вашингтон не посчитал нужным даже кратко проинформировать меня о нем.

Брейган чувствовал, что мороз становится все сильнее. Немного подумав, он решил, что не будет большого вреда, если Моршам кое-что узнает о его трудностях.

— Бела Корвут… Насколько нам известно, он был одним из руководителей венгерской секретной службы — АВО. Но сфера его деятельности не ограничивается только этой организацией. Он является советским наемным убийцей очень высокого класса. Макиавелли и Борджиа по сравнению с ним — это дешевые неуклюжие игрочишки!

— Я не понимаю… — едва произнес Моршам.

Голос Брейгана стал жестче:

— Этот человек — профессиональный террорист. В Вашингтоне считают, что он несет прямую ответственность за недавнее исчезновение с полдюжины оппозиционеров внутри коммунистической иерархической лестницы. Убийство — его профессия. В этой области он очень осведомлен. Он никогда не повторяется — все смертельные исходы среди союзников и даже среди высшего военного руководства России, с которыми он был связан, проходили в прессе под самыми разными причинами, но ни разу как убийство по политическим мотивам!

— Кажется, я начинаю понимать, — пробормотал в ответ Моршам. Он окинул взглядом унылое пространство, простиравшееся во все стороны за будкой. — Но зачем же в таком случае Беле Корвуту проникать в нашу страну, если его поле деятельности — ликвидация внутрипартийных диссидентов?

— Возможно, он решил расширить свое поле деятельности, — сухо ответил Брейган.

— Я не понимаю… — вновь качал было Моршам.

— Он оказался здесь для того, чтобы кого-то пришить! — с некоторым раздражением бросил ему Брейган. Он повернулся и направился к будке, а ошеломленный Моршам так и остался стоять на ветру. Уже перед самой дверью Брейган сказал: — И этой его жертвой может стать любой, от самого верха до самою низа.

Получаса пребывания в этом временном штабе было вполне достаточно для Брейгана. Пока все оставалось без изменений. Зона поиска была перекрыта по всему периметру. Обыскивались отдельно стоящие фермы. Но все впустую. Корвут, Золтан Шке и та женщина как сквозь землю провалились. Брейган не строил никаких иллюзий относительно своих возможностей. Он отлично понимал, что несмотря на весь свой немалый опыт он был гораздо слабее своего соперника, который мог без особого труда заткнуть его за пояс.

— Надо бы потолковать с этим фермером. Как его? С этим Данстермайером. — сказал Брейган.

Макенени вновь сел за руль и повел машину. Чтобы добраться до той фермы, нужно было пересечь несколько заснеженных участков и широкую полосу насаждений из молоденьких кленов. На самой ферме располагались красноватого цвета сыроварня, сияющая алюминием высокая силосная башня и чистенький белый домик фермера. Местечко выглядело на все сто, очевидно, за ним присматривали с особой заботой и любовью. Еще раньше Макенени оставил у Данстермайеров одного из своих людей, Френка Оржанского. При встрече он доложил, что за прошедшее время ничего нового не произошло.

— Есть что-нибудь о грузовике? — спросил его Брейган.

— Пока ничего, — ответил Френк и представил им хозяев дома. — Вот это господин Данстермайер, а это его супруга.

Данстермайеры были страшно перепуганы, хотя пытались держаться спокойно. Внешне они скорее походили на брата с сестрой, чем на мужа и жену. «Истинные последователи Гранда Вуда, — подумал Брейган, — с лицами, на которых лежит печать единения с землей, многолетней борьбы за урожай, противостояния плохой погоде и низким рыночным ценам». В доме оказалось так же чисто, как и вне его. Комнаты были обставлены с изяществом давно прошедшего времени. В гостиной за овальными стеклами горки Брейган краем глаза увидел прекрасную коллекцию мейсонского фарфора. Впрочем, это его ничуть не удивило.

Учитывая ощущавшуюся в доме тревогу, Брейган старался говорить как можно спокойнее.

— Теперь все уже в порядке. Волноваться больше не о чем. Расскажите нам, пожалуйста, как все это произошло.

— Я уже рассказывал вот этому человеку, — ответил Данстермайер.

— Ну, так расскажите еще раз!

Хозяин фермы был худощав, с редкими седыми волосами, довольно большим носом и суровым, безгубым ртом. Его жена, угловатая, как и он сам, стояла в просторной кухне за спиной мужа, держа руки под передником. На старомодной угольной печи кипел здоровенный котел, в котором варился суп.

— Они подъехали на армейском автомобиле, — начал рассказывать господин Данстермайер. — Сказали, что им нужно позвонить по телефону. Потом я только помню мои ружья у них в руках, в руках тех двоих. Жена моя… она не проронила ни слова. Она была тогда очень испугана. Затем они потребовали грузовик. Мой новенький… что в сарае. Я, честно говоря, тоже очень боялся, особенно того, маленького. В его манерах было что-то ужасное. Помню, лет двадцать тому назад, еще в фашистской Германии, когда мы с Хильдой решили бежать из страны, так вот… этот человек чем-то очень походил на тех, кто тогда убивал и грабил, хватал людей посреди ночи прямо из постели…

— Не нужно так нервничать, — успокаивающе произнес Брейган.

— Я выполнил, что они требовали, — еле слышным голосом продолжил Данстермайер. — Ни больше, ни меньше. Я просто не хотел, чтобы меня изувечили. Я не хотел, чтобы от этого пострадала и моя жена, Хильда. Мы подчинились их требованиям. Дали им, что они хотели получить.

— Только лишь грузовик?

— Еще немного еды. Пятьдесят долларов. Ну и он еще куда-то звонил по телефону.

Брейган бросил быстрый взгляд на Макенени.

— Ты это проверил?

— Этим делом занят Джонсон. Это местная телефонная линия, и мы найдем того, кому звонили, где бы он ни находился, — ответил ему Макенени.

— Хорошо. — Брейган вновь обратился к Данстермайеру. — Говорили ли они еще о чем-нибудь? Может быть, объяснили, кто они такие и что намереваются делать?

— Они лишь потребовали грузовик. А затем заставили Андре ехать вместе с ними.

— Андре? Кто это?

За Данстермайера ответил Макенени:

— Да батрачил здесь… Молодой парень. Венгр. Господа Данстермайеры взяли его к себе из первой же группы беженцев.

Брейган и Макенени взглянули друг другу в глаза и подумали об одном и том же. Затем Брейган спросил хозяина фермы:

— А где сейчас, по-вашему, может находиться Андре?

— Не знаю… Он все еще не вернулся. Впрочем, как и мой грузовик…

Здесь было что-то не так. Брейган был достаточно опытен в своем деле и хорошо знал, что никогда не следует сбрасывать со счетов спонтанно возникающие предчувствия. Сейчас, когда он пытался взглянуть в глаза Данстермайера, тот почему-то отводил взгляд. Страх, который сидел в обоих супругах, имел более серьезные причины. Возможно, он был навеян старыми воспоминаниями, полузабытыми ужасами, которые некогда вынудили их бежать сюда из Германии, но Брейгану это казалось сомнительным. Наверняка существовала иная первопричина…

Закурив сигарету, он снял шляпу и причесал свои пышные седые волосы. Теплый воздух кухни действовал на него благоприятно, но усталость и взвинченность не проходили. Сквозь оконный проем он видел, как легкий снежок кружился по двору между домом и сыроварней. Казалось, ничто здесь не может нарушить некогда установившегося благоденствия. Во всем чувствовалось стремление воссоздать совершенный мир и спокойствие. Вероятно, в этом как раз и было что-то подозрительное. Да и Данстермайеры выглядели слишком благообразными, чтобы быть абсолютно честными.