Целитель сердец - Кэтрин Бритт

Триша оперлась локтем о стол и положила свой маленький подбородок на ладонь. Она задумчиво произнесла:

— Мари-Роз ведь росла на загородной вилле, не так ли? Дай ей время, и она поймет тебя. Она молода и весела, и, вероятно, городская жизнь приносит ей удовольствие.

Джереми стряхнул пепел с сигареты в пепельницу и с горячностью возразил:

— Вот именно. Она любит повеселиться и чувствует себя в своей стихии, когда принимает гостей и бывает в высшем свете. Она не представляет, что означает делать работу, которая тебе противна. Я коммивояжер, рекламирующий оборудование для ферм, а мне бы самому очень хотелось им пользоваться. Моя дорогая женушка собирается пожить на вилле до тех пор, пока ее родители не вернутся из-за границы. Мне нужен собственный дом. Разве это плохо?

Триша молча отвела глаза от лица своего несчастного брата, не желая вмешиваться и своими советами еще больше усугубить дело. Она считала, что молодым людям гораздо полезнее познать сложную математику жизни самостоятельно. Дело не в том, что она не сочувствовала Джереми. Она была полностью на его стороне, ибо понимала, в каком сложном положении он оказался. Если бы только родители не портили детей, потакая каждой их прихоти. Именно это произошло с Мари-Роз. Она была единственной дочерью богатых, не чаящих в ней души родителей и привыкла во всем поступать по-своему. Джереми, как правило, уравновешенный, чувствовал себя в достаточной мере мужчиной, чтобы верховодить в семье. Триша могла представить, как столкнулись эти два характера.

— Как это произошло? Я имею в виду автомобильную аварию, — полюбопытствовала она.

— В местной газете появилось объявление о продаже фермы, примерно в пяти милях от Парижа, и мне захотелось отправиться туда и взглянуть на нее. У меня есть деньги, которые оставила мать, и я собирался туда, чтобы купить ее. Мари-Роз была решительно против и не захотела ехать со мной. Я настоял на своем. Мы всю дорогу ссорились, и, в конце концов сильно рассердившись, я сказал ей, что куплю ферму и буду жить там один. Она потребовала, чтобы я отвез ее обратно. Я отказался. Вдруг в приступе гнева она ухватилась за руль — и машина врезалась в дерево.

Триша заметила, как он побледнел, вспоминая об этом. Было видно, что он считает себя виновником аварии и тяжело переживает случившееся.

А произошло все это потому, что два молодых человека, выросшие в разной среде, поженились, по-настоящему не зная друг друга. «Джереми столкнулся с огромными препятствиями, которые могут стать непреодолимыми», — с грустью подумала она.

— Вам повезло, вы ведь могли погибнуть, — сказала Триша, возвращаясь к прозе жизни и понимая, что только так можно заставить брата взять себя в руки. — Если с Мари-Роз все обернется хорошо, тем более не чего волноваться. Почему тебе понадобилось мое присутствие?

Он раздавил сигарету.

— Пересадка кожи и операция носа потребуют времени, а ее родители еще не вернулись. У Мари-Роз в Париже нет других родственников, за исключением одной тети, которая как раз сейчас куда-то уехала. Мне пришло в голову, что ты сможешь поддержать ее. Она тебя очень любит. — Он умолк, словно хотел еще что-то добавить, но передумал.

«Я тоже ее люблю». Она импульсивно перегнулась через стол и крепко пожала его руку:

— Не падай духом, это еще не конец света. Все образуется, вот увидишь.

— Pardon, mademoiselle[2].

Пораженная глубокими, едва уловимыми иностранными интонациями, Триша быстро повернула голову и увидела хорошо одетого незнакомца, протянувшего ей перчатку, которую тот, очевидно, поднял с земли у ее ног. Его худое загорелое лицо было столь же привлекательным, как и голос. На мгновение она заглянула в его темно-серые глаза. Затем он перевел одобрительный взгляд на ее медового цвета шиньон, изящный нос и красивый рот.

— Спасибо, месье, — ответила она сдержанно, когда его длинные тонкие пальцы опустили перчатку на стол рядом со второй. — Я даже не заметила, что уронила ее.

Его брови устремились вверх, и он насмешливо улыбнулся.

— Правда? Смотрите, mademoiselle, не потеряйте свое сердце так же легко, — сказал он на безупречном английском с еле заметным акцентом, затем он заметил Джереми, который сидел с мрачным видом и молчал. — Ба! Да это ведь Джереми. Неужели это та самая сестра, которую ждет Мари-Роз?

— Да. — Голос Джереми звучал холодно и подчеркнуто вежливо. — Познакомьтесь, это моя сестра Триша. Триша, это месье Рив д'Артанон.

Значит, это тот самый хирург, который должен вернуть Мари-Роз ее красоту! Он обладал не только приятной внешностью, это был мужчина что надо. Есть люди, обаяние которых действует на чувства с такой же силой, как наркотик. Триша, уставившись на склонившуюся над ее рукой голову с прилизанными черными волосами, поняла, что Рив д'Артанон именно такой человек. Высокий, широкоплечий, по-спортивному худой, здоровый, зрелый мужчина, он одарил ее очаровательной улыбкой:

— Вы впервые в Париже, mademoiselle?

Когда он поймал взгляд Триши, ее лицо покрыл нежный румянец.

— Да, месье.

— Вы будете очарованы им. — Его наблюдательные глаза остановились на багаже Триши. — Вы только что приехали?

— Да. — Джереми ответил вместо нее. — Представьте себе, я говорил Трише, что вы собираетесь оперировать Мари-Роз.

На мгновение темные глаза стали серьезными.

— Это так, — сказал он, бросив на Джереми чисто профессиональный взгляд. — У вас усталый вид, mon ami[3]. Вам больше нет смысла сидеть у ее постели теперь, когда опасность миновала. — Наступила пауза. Он продолжил: — Позвольте предложить вам отправиться прямо в кровать. И еще одно: поскольку я еду в больницу, может быть, мне забрать вашу сестру с собой? Обещаю, что отвезу ее на вашу виллу — Триша подняла голову и взглянула на его очаровательное улыбающееся лицо. — Надеюсь, mademoiselle, у вас еще хватит сил, чтобы навестить свою невестку?

Приглашение незнакомца застало Тришу врасплох, она с трудом соображала.

— Нет, я не устала. Вы очень любезны, месье. Я уверена, Джереми будет рад отдохнуть.

Триша даже не заметила, как оказалась рядом с ним, ее обуревали странные чувства.

Учтиво подстраиваясь под ее шаг, он сказал:

— Недалеко припаркована моя машина. Мне пришлось нанести два визита пациентам, и я оставил ее на полпути между этим местом и больницей.

Две хорошо одетые женщины, проходя мимо, поздоровались с ним, их глаза стали влажными, когда он ответил на их приветствие.

Триша подумала, что этот человек неплохо проводит время, подтягивая вялые мускулы праздных богачей и устраняя двойные подбородки, разумеется за самые высокие гонорары. Джереми считал, что д'Артанон на несколько лет старше него. Если Джереми было около двадцати семи, то ему, скорее всего, тридцать один или тридцать два года — ровно на десять лет старше нее. И, наверно, в десять раз опытнее ее. Оба шли молча, она с интересом разглядывала широкий бульвар и обратила внимание на то, что дорога выложена каменными блоками. Чтобы нарушить молчание, она поделилась своими наблюдениями.